Читайте также
Песнь первая
Свежим ветром снова сердце пьяно,
Тайный голос шепчет: «Все покинь!»
Перед дверью над кустом бурьяна
Небосклон безоблачен и синь,
В каждой луже запах океана,
В каждом камне веянье пустынь.
Мы с тобою, Муза, быстроноги,
Любим ивы вдоль степной дороги,
Мерный
Песнь вторая
Двадцать дней, как плыли каравеллы,
Встречных волн проламывая грудь;
Двадцать дней, как компасные стрелы
Вместо карт указывали путь
И как самый бодрый, самый смелый
Без тревожных снов не мог заснуть.
И никто на корабле, бегущем
К дивным странам, заповедным
251. ПЕСНЬ ПЕХОТИНЦА
Я хотел бы на дороге
Старым быть каменотесом;
Он сидит на солнцепеке
И булыжники дробит,
Широко расставив ноги.
Кроме этого труда,
Нет с него иного спроса.
В полдень, удаляясь в тень,
Он съедает корку хлеба.
Знаю я глубокий лог,
Где укрылась в дикой
Песнь II
Зазвенело в ушах.
Н.Минаев.
На вилле у прелестной Нэти
Все вкуса тонкого полно.
В ее никитинском буфете
Есть драгоценное вино
Из лоз профессора Бабенки
И славный шиловский коньяк.
Как жар блестят под желтый лак
Отполированные стенки.
Везде порядок, чистота.
Хоть
Песнь III
Роятся звездами корыта.
И. Минаев
Гремит оркестр. Кружатся пары.
Меж пальм и кактусов стоят
С жезлами бравые швейцары.
Лакеев пудреных отряд
Разносит лакомства. Кипят
Из красной меди самовары.
Вот мармелад и пастила,
Вот барбарисные конфеты.
Кругом художники,
Песнь IV
Недаром сегодня так пальцы хрустели.
Н. Минаев
Окончен пир. Уходят гости
Домой. Один Санпье-паук
Задумчиво телячьи кости
На кресле гложет. Легкий стук –
И входит Нэти. Взоры блещут,
Уста дрожат, алеет нос.
Стан, плечи, шея, грудь трепещут.
«Вы кто, поэт иль эскимос?»
Песнь V
Как и вчера нам повезло.
Н. Минаев
Есть на Таганке серый дом,
И есть квартира в доме том,
А в той квартире печь и нары.
На нарах, развалившись, спят
Две подозрительные пары
И, как извозчики, храпят.
Сюда по улице свернула
Карета – крытый дилижанс –
И Нэти в серый дом
Песнь VI
И прошла знакомая эстонка.
И. Минаев
Вокзал. Сигнал на Нижний дан,
И совершился ход событий:
Пока Санпье прощался с Митей,
Линяев стибрил чемодан.
Увы, напрасно Ноки с Булькой
За ним пустились, лая вслед,
Явился жалкою сосулькой
Домой ограбленный поэт.
Линяев между
Песнь узника
Завтра — казнь. Так просто и бесстрастно
В мир иной душа перелетит.
А земная жизнь так безучастно
На земле по-прежнему шумит.
То же встанет солнце золотое
И осветит мой родимый край.
О, прощай, всё милое, родное,
Жизнь моя разгульная, прощай!
Я не верю, что с
Песнь о Москве
Люблю тебя, моя столица,
Люблю глаза твоих реклам,
Люблю прохожих вереницы,
И древний Кремль, и вечный Храм,
Твои проспекты и бульвары —
Твои ладони и лицо,
Твои шаги и тротуары,
Твоё Садовое кольцо,
Нескучный сад и гул вокзалов,
Тверскую, Сретенку люблю
ПЕСНЬ ДЕ БЕРНИ
Их история любви начиналась скверно. Бальзак знал, что он не похож на любовника: «ни голосом, ни манерами, ни обходительностью». Он знал, что с Адонисом ему не сравняться и что он скорее «китайский болванчик»: маленькие глаза, порой беспокойно блестящие,
ПЕСНЬ ОБ АНДАЛУЗИИ
На этой песенной земле,
на ее черной наковальне,
мы раскаляем докрасна луну.
Федерико Гарсиа Лорка
Год 1928-й стал знаменательным в жизни Федерико. Летом он опубликовал «Цыганское романсеро» — самое успешное его произведение, которое ему самому