Читайте также
Рецензии на опубликованные книги Ирины Озеровой
Вл. Масик. У истоков поэтической весны
Ирина Озерова «Это, правда, весна!..»
Стихи и поэма. Воронежское книжное издательство, 1960 г.
«Это, правда, весна!..» – так назвала свою первую книгу стихов молодая воронежская поэтесса
Рецензии на рукописи книг Ирины Озеровой, которые были «зарублены» редзаключениями и так и не вышли в свет
Павел Антокольский. Во власти внутренней тревоги
«Он оглушен был шумом внутренней тревоги», – сказал Пушкин о герое своего «Медного Всадника». Я думаю, что такая
Юлия Друнина. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Стремления»
27 февраля 1963 г.
Хочу начать с цитаты:
Не в ученической тетради,
Мне было негде взять тетрадь,
А на листах военной «Правды»
Тогда училась я писать.
Доев в обед промерзший пончик,
Бралась я снова за перо.
И
Аделина Адалис. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Обряды»
25.09.68 г.
С первых страниц у Озеровой примечаешь качество столь необходимое любому поэту и столь не часто, к сожалению, встречающееся. Особенно редко это качество, или свойство, наблюдаешь в рукописях, книгах
Николай Рыленков. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Клинопись»
июль 1968 г.
Говорят, что с годами притупляется острота ощущений. Ей на смену приходят зрелость и мудрость, опыт и знания. Но временами тревожит память об утраченном умении ежесекундно открывать мир –
Николай Леонтьев. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Клинопись»
29 июля 1968 г.
Первое, что радует в стихах Ирины Озеровой – несомненная поэтическая культура. У большинства молодых поэтов она заменена лишь версификационными навыками. Здесь же господствуют точность
Николай Леонтьев. Рецензия на рукопись Ирины Озеровой «Вечный миг»
30 июня 1973 г.
Мне приходилось знакомиться не с одним поэтическим сборником Ирины Озеровой, как и с рукописями ее стихов. Они неизменно оставляли у меня искреннее уважение к их автору. Дар проникновения в
Памяти русского поэта Ирины Озеровой
Пока существует насильственная смерть,
Поэты должны умирать первыми.
Элюар
Пепел Клааса стучит в мое сердце.
Шарль де Костер, «Легенда об Уленшпигеле»
Костер потух. Под ним остыли камни.
Оставили престиж жестоких гнезд
Зеваки,
Ирине Николаевне Озеровой
Не поводырь, а старший друг и брат,
Не скатерть-самобранка – крепкий ранец.
Гвоздика, а не экзо-померанец.
И вечный бой, анне шутов парад.
На жизнью унавоженном пути
Добавить грязи – слишком мало чести.
И редко счастье освящает
Светлой памяти Ирины Озеровой[5] (1) / из цикла «Соприкосновение»
Из далекой юности
– 1 —
Как Сапфо[6] мне любовь не воспеть:
ни таланта, ни страсти гречанки.
Я в любви буду только сопеть,
чтоб не стать проигравшим в «молчанке».
А хотелось бы, честно скажу,
разделить славу
Светлой памяти Ирины Озеровой* (2) / из цикла «Соприкосновение»
Безвременно ушедшей дорогой Ире
Расскажи, какие взяты рубежи?
Не расскажешь!
И стихом итожа жизнь,
в книжку не завяжешь.
В переводах утопать
больше ты не будешь.
И не будешь проклинать
серость буден.
Со стихом
Памяти Ирины Кнорринг
Ничего не вернёшь, ничего не поправишь,
Ничего не расскажешь и не объяснишь.
Ни к чему болтовня о «сиянье и славе»,
Даже вовсе не где-то там… вовсе не спишь.
Без следа. Без надежды на отклик и встречу.
Только книги и вещи живое хранят.
Эта рана — ее
Елена Егорова. Памяти Ярослава Смелякова
Не больничным от вас ухожу коридором,
а Млечным Путём.
Я. Смеляков
Ярослав Смеляков неистовый…
Яра – его прозвание.
Сердце поэта чистое
гордо сквозь испытания
нёс он как символ стойкости
и не сошёл с тропы.
Эпика – резкой