ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ

Друзья-партизаны услышали голос Гайдара и пальбу фашистских автоматчиков.

Разведчики, оставшиеся в живых, принесли в отряд скорбную весть, и партизаны поклялись, что будут драться так же храбро, как дрался с врагами писатель Гайдар, их славный пулеметчик и запевала.

Фашисты сняли с гимнастерки погибшего Гайдара орден «Знак Почета», обмундирование, забрали тетрадки, блокноты с недописанной повестью.

На рассвете тело неизвестного партизана подобрал и захоронил путевой обходчик Алексеенко тут же, под насыпью, в нескольких шагах от железнодорожного полотна.

А на другой день в будку тайком пробрались партизаны, которых спас Гайдар, и рассказали обходчику, какого хорошего человека схоронил он около своей будки. Потом приходили сюда комиссар отряда и все бойцы.

О том, что Аркадия Петровича нет в живых, знали только партизаны, а сообщить об этом на Большую землю они не могли — связи не было. Не знала об этом ни Дора Матвеевна, ни сын Тимур, ни друзья писателя.

Маленький Тимур жил в то время в Чистополе и бережно хранил листок из блокнота — записку от отца, которую привез кто-то из фронтовых друзей.

«Воюю в тех же местах, где начинал воевать в гражданскую. Знай, что все будет хорошо. Учись, не очень скучай. Может быть, мы скоро увидимся», — писал Гайдар.

И Тимур ждал, очень долго ждал встречи с отцом…

…В один из холодных октябрьских дней 1941 года, когда Гайдар вместе с партизанами сражался в приднепровских лесах, в коридоре Московского комитета комсомола ждала приема школьница Зоя Космодемьянская. И вот уже она, сияющая, радостная, вышла из кабинета: ей оказано большое доверие! Вместе с другими московскими комсомольцами Зою направляли в тыл врага. В начале ноября Зоя вместе с товарищами глубокой ночью перешла линию фронта…

Две недели комсомольцы жили в лесах, на земле, занятой фашистами: ночью выполняли боевые задания, а днем спали прямо на снегу и отогревались у костра.

Уже пришел срок возвращаться, но Зоя попросила командира разрешить ей проникнуть в деревню Петрищево. Здесь она подожгла занятые фашистами избы и конюшню.

Здесь и схватил ее фашистский часовой…

Четверо дюжих гитлеровцев пытали Зою. Избивали, терзали, но ничего не добились… Когда палачи повели Зою на виселицу, она крикнула:

— Мне не страшно умирать, товарищи! Это счастье — умереть за свой народ!

Да, что такое счастье, это и Гайдар, и Зоя понимали по-своему, но было у них одно счастье — социализм, о котором они говорили тогда, полгода тому назад, в Сокольниках.

Вся страна узнала о подвиге Зои, и только Гайдару уже не суждено было об этом услышать.

Осенью 1942 года через голую, без единого кустика, заволжскую степь медленно шел военный эшелон. Фашисты разбомбили состав, и двухтысячная колонна в черных матросских бушлатах направилась к Волге, прямо через степь.

Сухопутных моряков мучил голод, жажда. За глоток воды каждый бы отдал что угодно. Но воды не было, и надо терпеть.

В этой огромной колонне брел человек и, нащупывая в карманчике для часов пакетик с солью, все время думал о Гайдаре. Это был Виктор Королев — тот самый молодой сотрудник «Тихоокеанской звезды», с которым судьба свела Аркадия Гайдара в Хабаровске.

Да, Виктор вспоминал своего газетного наставника. Впереди была линия фронта, бои, а он все шел и думал о Гайдаре, вспоминал тот давний далекий день. Тогда они работали в совхозе, кажется на прополке. Они первыми закончили работу и, чтобы не ждать грузовика, решили идти пешком, «солдатским бегом».

— Не торопись, — предупредил Виктора Гайдар, — возьми равномерный темп и постарайся втянуться в него.

Во рту сухо, страшно хочется пить. Идти тяжело. И тут вдруг Гайдар говорит Виктору:

— Дай ладонь! — и, посыпав солью, приказал: — Проглоти!

Потом он протянул три кусочка сахара. Стало легче, пить уже не очень хотелось, и так «солдатским бегом» они добрались до железнодорожного поселка. Сесть сразу Гайдар не разрешил и пить не позволил, взял под руку и водил по поляне, приказывая: «Дыши глубже. Руки в стороны!»

И уже позднее, вспоминая этот невероятно трудный ночной марш через степь, Виктор Королев всегда думал о том чудодейственном пакетике соли — может, совсем не в нем дело, но этот гайдаровский талисман здорово помог ему в трудный час. И казалось, сам Гайдар шагал вместе с ним через опаленную степь, подбадривал и приказывал, как в те давние годы, не вешать головы.

«Где-то он сейчас, — думал Виктор, — может, совсем рядом, на одном фронте?» В том, что Гайдар сражается с фашистами, Виктор не сомневался.

Тогда мало кто знал о гибели Гайдара, друзья еще надеялись, что вот-вот он снова появится в Москве — большой, плечистый, жизнерадостный.

Через линию фронта из глубокого фашистского тыла из отряда в отряд передавалось на Большую землю письмо партизан, от имени которых писал лейтенант Абрамов. И вот письмо в Москве.

«…Мне трудно теперь вспоминать то, что было, потому что мы любили нашего Аркадия Петровича… Это письмо я передаю из временно оккупированной Украины. Привет всем, всем, всем от товарищей-партизан, знавших его. Мы обещали отомстить врагу за то, что его убили, и мы отомстим так, как умел мстить товарищ Гайдар. Он всегда храбро дрался и геройски погиб…»

Сомнений больше не оставалось: Гайдар уже никогда не вернется в Москву и не встретится с ним ни Стасик, ни Петька, ни Юрка-фигурка, ни другие славные люди, которых он так любил.

…Советская Армия громила ненавистного врага, все дальше и дальше гнала его на запад, очищая от фашистов родную землю. Вот уже освобожден древний Киев, и голос московского диктора торжественно сообщает о новых и новых победах.

…Отгремела война. Советские солдаты пришли в Берлин. И там в незабываемые майские дни 1945 года среди тысяч надписей, сделанных победителями на разрушенном фашистском рейхстаге, белела надпись — короткая, но выразительная: «Гайдар убит, но тимуровцы в Берлине».

Когда закончилась война, прах Аркадия Гайдара перевезли на правый берег Днепра и похоронили в городском парке города Канева, на крутом обрывистом берегу, неподалеку от могилы великого украинского поэта Тараса Шевченко.

«…А Мальчиша-Кибальчиша схоронили на зеленом бугре, у Синей реки. И поставили над могилой большой красный флаг.

Плывут пароходы — привет Мальчишу!

Пролетают летчики — привет Мальчишу!

Пробегут паровозы — привет Мальчишу!

А пройдут пионеры — салют Мальчишу!»

Гайдару больше не встать, чтобы снова рассказать эту сказку, которую он написал очень давно. Но то, что не услышат из уст живого Гайдара, узнают из его книг: ведь они — его жизнь, и эту вторую жизнь Гайдара была не в силах оборвать фашистская пуля.

Жизнь Гайдара продолжается в его книгах, в славных тимуровских командах, которые создаются не только в Советской стране.

Первая книга Аркадия Гайдара была издана в Чехословакии еще до второй мировой войны. Книга эта называлась «Военная тайна», и перевели ее чешские коммунисты для детей рабочих.

Ребята читали про храброго Мальчиша-Кибальчиша, как он дрался против Главного Буржуина, и учились смелости, мужеству, чтобы позднее самим встать в ряды борцов за рабочее дело.

Отгремела война, советские солдаты принесли свободу народам Чехословакии, хозяином страны стал народ.

И первой советской книгой, вышедшей в Праге, была гайдаровская повесть «Тимур и его команда». Эту повесть принес в издательство молодой чешский офицер. В годы войны он служил в Чехословацком корпусе, сражавшемся плечом к плечу с воинами Советской Армии. Вместе с ними дошел до фашистского Берлина.

— Книгу о Тимуре надо издать в первую очередь. Это именно то, что сейчас нужно чешским и словацким ребятам, — сказал он.

— Хорошо бы Гайдара пригласить к нам в гости, — сказал один из товарищей.

— Этого нельзя сделать, — ответил офицер. — Гайдар погиб на войне. Это был такой человек, который всегда шел туда, где всего труднее.

«Тимур» был переведен на чешский и словацкий языки. А сейчас все повести и рассказы Гайдара уже изданы в Чехословакии. Так в братской стране появились свои тимуровцы, свои гайдаровцы.

…Недалеко от словацкой столицы Братиславы в одной деревне жили пять подружек: Любица, Дарина, Мария, Эва, Ольга. Прочитав гайдаровскую повесть, они создали тайный тимуровский штаб, и в деревне развернулись необыкновенные события.

Однажды пограничник на повозке, запряженной двумя лошадьми, возвращался на заставу и вдруг увидел у себя на сиденье записку.

«Пионеры-тимуровцы, — прочитал он, — просят вас приехать сегодня вечером на повозке к скале на дороге и ждать там. Пароль «Тимур — пионер».

Граница есть граница и надо быть осторожным — тем более свидание тайное. Пограничник доложил о случившемся начальнику и показал записку пионеров.

Офицер прочитал, задумался, потом улыбнулся и сказал:

— Разрешаю!

А у скалы ребята уже поджидали солдата. Но раз тайна — значит, тайна. Он подошел к пионерам и тихо сказал:

— Тимур — пионер!

— Тимур — пионер, — ответили ему.

Пограничник, конечно, удивился, когда увидел девчонок. А те попросили солдата помочь нагрузить песок в повозку. Оказывается, он предназначался для малышей. Они отвезли песок во двор детского сада и оставили там записку: «Для самых маленьких от тимуровцев».

В том же детском саду в сундуке хранились сломанные игрушки. Неожиданно эти игрушки пропали. А на другой день появились снова — уже отремонтированные.

Тимуровский штаб отдавал приказы, и деревенские мальчишки беспрекословно им подчинялись: наводили порядок в детском саду, помогали малышам. Штаб был тайным, и никто не знал, откуда идут команды, но потом подружки раскрыли свою тайну, и у них появились новые помощники.

И таких тимуровских команд в Чехословакии очень много.

Сколько подобных историй родилось с тех пор!

Красная звезда Тимура горела в годы Великой Отечественной войны на домах, где жили семьи фронтовиков.

Эта звезда горит и сейчас на тех домах, о которых заботятся тимуровцы — славные гайдаровцы с красной звездой на груди.

17 апреля 1961 года после полудня от президентского дворца на далекой Кубе — острове Свободы — стрелой рванулась автомашина, она пролетела по набережной Гаваны, нырнула в тоннель под заливом и помчалась по шоссе в направлении города Матанас.

В машине ехали военные корреспонденты кубинских газет. Среди пассажиров находился человек в штатском. Это был специальный корреспондент «Правды» Тимур Аркадьевич Гайдар. Да, это был он, сын писателя. Случилось так, что накануне нападения контрреволюционеров на Кубу Тимур Гайдар приехал в командировку на остров Свободы.

И вот корреспондентская машина на месте боев, у штаба командующего операцией. Он рассказывает военным корреспондентам:

— Высадка интервентов произведена в двух пунктах Лагуна-дель-Тесоро в деревне Плайя-Ларга, на северной оконечности залива, и в новом курортном поселке Плайя-Хирон, при входе в залив на его восточном берегу. Сейчас противник удерживает в своих руках плацдарм. Скоро, через несколько часов, начнется бой…

Интервенты высадились на остров Свободы 17 апреля ночью. Гремели орудия, трещали пулеметы, взрывались гранаты и бомбы. Империалисты Соединенных Штатов Америки щедро снабдили бандитов самым новейшим оружием, они обучали бандитов в специальных лагерях. Но все это не спасло наемников от поражения.

Вот по коридору идет огромный, широкоплечий человек. Это Фидель Кастро. Он входит в комнату, где разместился штаб. Фидель встает рядом с картой. Тимур Гайдар видит, как он что-то спрашивает у своих подчиненных, уточняет обстановку, проверяет задачи, поставленные перед батальонами.

К Тимуру Гайдару подходит офицер и приглашает пройти в комнату, где находится Фидель.

— Корреспондент «Правды»? — спрашивает Фидель Кастро. — Гайдар? Хорошо. Будет крепкий бой, — и крепко жмет руку Тимуру Аркадьевичу.

Тимур увидел этот бой своими глазами, и он должен рассказать о том, как храбро сражались кубинцы с контрреволюционерами.

Очереди трассирующих пуль, горит лес, гулко стучат крупнокалиберные пулеметы, рвутся с раскатистым грохотом ракеты.

Он видит войну в первый раз, он видит настоящий бой.

Он видит на шоссе беженцев. На руках у матерей — дети. Пожилая маленькая женщина обнимает капитана Фернандеса, прижимается щекой к гранате на его поясе.

— Вы их прогоните, правда?

— Прогоним, мамита.

Двадцать лет назад такие же вопросы слышал его отец Аркадий Гайдар на украинской земле в грозном сорок первом. И отвечал:

— Обязательно победим!

И вот спустя двадцать лет сыну Гайдара довелось видеть горе кубинских женщин, видеть трупы кубинских детей, расстрелянных новоявленными фашистами, которые хотели огнем и свинцом задушить кровью добытую свободу. И всюду, во всех подразделениях, он слышал как клятву:

— Венсеремос! — Мы победим!

Тимур Гайдар в маленькой деревушке, отбитой у врага, в подразделении капитана Фернандеса. И вдруг в приемнике раздается голос гаванского диктора, передающего заявление Советского правительства: СССР вместе с Кубой, он не допустит вторжения интервентов на остров Свободы.

Тимура Гайдара крепко обнимают, целуют, ведь он представитель огромной страны, которая всегда на стороне тех, кто борется за свободу и независимость, сражается за счастье народа.

— Давайте песню! — кричит кто-то из кубинских друзей. И первым запевает. Поет и Тимур Гайдар.

Песни, песни… Как их любил его отец! И здесь, далеко-далеко за океаном, на Кубе возле Плайя-Хирон, Тимур вспоминал, как тогда, еще мальчишкой, он узнал, что такое песня и как она помогает человеку и в бою, и в походе, и в радости, и в горе.

И вспоминается Крым, дорога в пионерский лагерь, Артек и песня:

Заводы, вставайте!

Шеренги смыкайте,

На битву шагайте, шагайте, шагайте.

И еще другие походные песни.

…Но вот к домику, где находился Тимур Гайдар, с грохотом подкатил мотоцикл. Солдат в коричневом берете привез боевой приказ. Командиры расходятся по своим подразделениям. Вместе с ними и Тимур Гайдар — он должен рассказать советским читателям о мужестве и героизме защитников острова Свободы.

И вот Плайя-Хирон взят!

В своих очерках «Там, где шли бои», переданных из Гаваны по телефону, он рассказывал:

«…Вот он, Плайя-Хирон. Новенький синий мол опоясал бухточку. Нарядные, словно игрушечные, домики столпились у берега. Дорожки между домиками еще не закончены, белые плиты, которые должны их окантовать, сложены аккуратными штабелями. Белые плиты забрызганы бурыми пятнами крови. В домиках выворочены ставни. На мягких матрасах — трупы. Ветер гонит по дорожкам разрозненные листы шифровальных таблиц, приказов, схем… Я достаю из вещевого мешка убитого десантника апрельский номер американского журнала «Лайф», детектив в пестрой обложке и католический катехизис, сочиненный неким П. Вильямсом и изданный в Чикаго на Университетской улице, 37.

Бросаю книжку и иду к домику, в котором собраны первые пленные. Это они убивали, грабили, насиловали. Это они прострелили обе ноги 11?летней черноглазой Родриге Молана, которую я видел в госпитале, убили у нее мать. Вот один из них — Антонио Лопес, 28 лет.

— Откуда вы отправились к месту высадки?

— Из Гватемалы. Сначала из Майами нас переправили в Коста-Рико, оттуда в Пуэрто-Рико, а потом уже в Гватемалу.

— Кто вас учил? Кто готовил к высадке?

— Я не знаю званий, фамилий. Только имена: был Джек, Питер…

— Это кубинцы?

— Нет, думаю — североамериканцы.

— За что вы сражались, с какой целью шли убивать и умирать, что вы хотели дать кубинскому народу?

— Не знаю…

Пять вооруженных человек было в Плайе-Хирон, пять бойцов народной милиции с одним пулеметом, когда с пяти кораблей начали контрреволюционеры высадку на побережье. Они дрались до последнего выстрела, потом передали в централь «Аустралиа»: «Боеприпасы кончились. Родина или смерть!» Трое из них были крестьяне, двое — рабочие сахарного завода…

Нет, ничего не вышло и ничего не могло выйти у тех, кто пытается повернуть историю вспять. В этом им не помогут ни хитро продуманные планы, ни американское оружие, ни десантные суда, лежащие сейчас полузатопленные неподалеку от берега Плайя-Хирон».

…В самый первый день нового, 1965 года в газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР:

«ЗА ОТВАГУ И МУЖЕСТВО, ПРОЯВЛЕННЫЕ В БОРЬБЕ ПРОТИВ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОИНЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, НАГРАДИТЬ ПИСАТЕЛЯ ГАЙДАРА (ГОЛИКОВА) АРКАДИЯ ПЕТРОВИЧА ОРДЕНОМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ I СТЕПЕНИ ПОСМЕРТНО».

…27 февраля 1965 года. Свердловский зал Кремля, где собрались люди всех поколений Москвы: воины Советской Армии, писатели, журналисты, комсомольцы и пионеры. Орден, которым посмертно награжден Аркадий Петрович Гайдар, сегодня передается его сыну Тимуру Гайдару. Зачитывается Указ. Анастас Иванович Микоян передает Тимуру Гайдару орден отца.

Тимур, волнуясь, говорит:

— Принимая от имени родных писателя Аркадия Гайдара орден Отечественной войны I степени, которым он награжден посмертно, я прежде всего хочу поблагодарить правительство за высокую честь, оказанную моему отцу, одному из верных солдат революции, доказавшему эту верность своей жизнью, своей работой, своей храбростью и самой своей смертью…

Когда умирают звезды, свет их еще долгие годы летит к нам издалека. Как моряк, я знаю, что по этим звездам суда в открытом море уточняют свое место, выправляют курс и находят дорогу.

Двадцать три с лишним года прошло с того дня, когда фашистская пуля пробила сердце Гайдара. Но до сих пор он красной звездочкой светит миллионам ребят, помогает им найти путь, понять, кто твой друг, кто твой враг и зачем ты живешь на свете.

С волнением и гордостью принимая отцовскую награду, я хочу сказать, что этот орден Отечественной войны I степени принадлежит не мне, не другим родным и близким писателя, а по праву будет принадлежать всем советским мальчишкам и девчонкам, которых Гайдар так любил и которые ответили ему такой же крепкой и верной любовью.

Пусть этот боевой орден хранится в музее и напоминает им об их товарище, писателе-солдате, родной матерью которого была Красная Армия, любимой песней — «Заводы, вставайте, шеренги смыкайте» и заветной мечтой — коммунизм, за который погиб он смело и честно.

Громко аплодировали Тимуру Аркадьевичу, а пожалуй, громче всех хлопали пионеры московских школ, приглашенные на торжественную церемонию.

Вслед за Тимуром выступают друзья Гайдара. Все они говорят о всенародной любви к Аркадию Гайдару. К микрофону подходит Анастас Иванович Микоян. Он говорит, обращаясь к присутствующим:

— …Некоторые из молодежи думают сегодня примерно так: хорошо было Гайдару — 14 лет, гражданская война, можно было идти в армию, воевать, проявить себя. А теперь куда пойдешь, с кем воевать? Значит, мол, нельзя быть Гайдаром, нельзя так проявить свои талант и умение…

Нет, Гайдар не так понимал «необыкновенное время», когда он о нем говорил. Ведь кончилась гражданская война, и он нашел себя и в другое «необыкновенное время» и проявил себя таким же, если не больше, выдающимся человеком, как и в гражданскую войну.

Все качества, которые он раскрыл нам в своих героях — мужество, трудолюбие, преданность, идейность, принципиальность, — все это есть в детях, но в очень слабом еще виде. А это значит, что нужно помогать им, ибо испытания жизни — тяжелые, трудные, в которых многие надламываются, не выдерживают, искривляются.

Гайдар эту задачу хорошо понимал и решал хорошо, и потому он будет жить не только своими делами — как герой гражданской войны, как герой Отечественной войны, — но и как мастер художественного слова, который помогает молодому поколению выковать свой характер, свою волю.

Дети не любят плохой «выдумки», они любят реальность. У Гайдара революционная романтика жизненна, реальна. Как писатели это иногда выражают — у него Революционная Романтика с большой буквы. Она вдохновляет, она поднимает и мобилизует те силы, которые обычно спят, и простого человека превращает в героя. Революционная Романтика Гайдара — это для нашей молодежи большая звезда, ведущая вперед, и поэтому надо читать, изучать Гайдара…

Гайдар жаждал жить. Но ради жизни других он пошел на смерть. Хорошее имя дал он своему сыну — Тимур… И конечно, как отец, Аркадий Гайдар хотел, чтобы сын стал таким же, как он…

Будучи на Кубе в условиях, похожих на те, о которых его отец говорил как о времени необыкновенном, он хотел быть похожим на отца, быть таким же, как Аркадий Гайдар. Я говорю это со слов и кубинцев, и советских людей, которые тогда были на Кубе. И все они были готовы поступить так, как поступил Аркадий Гайдар.

Разумно заявление Тимура Гайдара о том, что орден, который передан ему (по статуту этот орден вручается семье, и семья имеет право держать его у себя), он и вся семья решили держать в музее Аркадия Гайдара, куда доступ имеют все советские люди.

Ведь семья Гайдара состоит не только из близких его родственников, а из всей нашей детворы, всех людей Советской страны, всех, кто борется за высокие идеалы. Вот почему этот поступок — в духе Гайдара, он бы и сам так же поступил.

И снова зал ответил дружными аплодисментами.

— Дорогие друзья, товарищи! Мы можем гордиться сегодня, что наш народ свято хранит память о таких людях, как Гайдар. Почти четверть века прошло, как он пал на поле боя, а память о нем становится все шире и шире, она становится достоянием миллионов людей. Годы пройдут, и еще больше людей будут его знать.

Да, годы не властны над теми, кто отдал и отдает свою жизнь служению людям, их светлым идеалам, борьбе за коммунизм.

Имя Гайдара навсегда вписано в историю славных борцов за Революцию.

Гайдар жив, живет. Гайдар шагает впереди. Гайдар побеждает!