Александр I (1777–1825) царствовал с 1801 г

Александр I

(1777–1825)

царствовал с 1801 г

Однажды будущий император Александр I плыл по Неве на яхте. Яхта шла мимо дачи Егора Федоровича Ганина, богача и большого оригинала. Вдруг цесаревич заметил на берегу большую компанию абсолютно голых людей. Александр Павлович решил, что это загулявшие гости Ганина вышли в костюме прародителей из его бани, возмутился таким бесстыдством и послал адъютанта на берег навести порядок. Адъютант отправился на берег на лодке. Вскоре он вернулся и с растерянным видом доложил, что бессовестная компания оказалась всего лишь алебастровыми статуями в античном стиле, которые Ганин выкрасил в телесный цвет. Чтобы эти статуи впредь не смущали людей, тогдашний обер-полицмейстер приказал немедленно скульптуры выбелить.

* * *

Когда император Александр взошел на трон, он распорядился освободить всех узников Петропавловской крепости. Один из арестантов, перед тем как покинуть каземат, оставил на стене надпись: «Свободен от постоя». Об этом доложили государю. Он улыбнулся и заметил, что к надписи следовало бы добавить: «навсегда».

* * *

Когда императору Александру I предложили переименовать Аустерлицкий мост, государь сказал:

– Не надо. Достаточно того, что император Александр и его армия перешли по нему.

* * *

Однажды, во время путешествия в Вятку, государь Александр Павлович на одной станции сибирского тракта зашел без сопровождения в одну небольшую избу. Здесь он застал старуху, сидевшую за прялкой, и попросил у нее напиться. Старуха подала Александру жбан холодного квасу. Напившись, государь поблагодарил ее и спросил, видала ли она царя?

– Где же мне, батюшка, видеть его? Говорят, скоро проезжать здесь будет: народ, чай, валом валит там, куда уж мне старухе.

В это время в избу вошла свита государя.

– Экипажи готовы, Ваше Величество, – доложили царю.

В ту же минуту старуха сорвала с головы платок и, подняв его вверх, громко закричала: «Караул!»

– Что с тобой, старушка? Чего кричишь? – спросил удивленный Александр.

– Прости меня, грешную, батюшка-царь! Нам велено, как завидим тебя – кричать.

Государь рассмеялся и, оставив на столе крупную ассигнацию, отправился в дальнейший путь.

* * *

При вступлении русской армии в Париж умиротворитель Европы Александр I приветствовал явившуюся для приветствия французскую депутацию такими словами:

– Мы воюем не против Франции, но против того, кто, назвавшись нашим союзником, преступно напал на наши владения и разорил их. Я люблю французов; между ними один только мой враг – Наполеон. Париж может надеяться на мою защиту. Я плачу за зло добром. Франция нуждается в правительстве, которое бы упрочило мир в Европе.

Кто-то из депутатов заметил государю, что его уже давно ждала Франция к себе.

– Раньше не мог; виною тому храбрость французов, – дипломатично ответил Александр.

* * *

После умиротворения Европы союзники избрали на престол Франции Людовика XVIII. Французский монарх пригласил союзных государей на торжественный обед и, когда все собрались, первым подошел к столу. Александр I, заметив бестактность хозяина, улыбнулся и сказал кому-то из приближенных:

– Мы, северные варвары, у себя дома более вежливы.

* * *

На Вандомской площади в Париже стояла на высочайшей колонне статуя Наполеона, сброшенная после падения временщика. Александр, взглянув на опустевшую колонну, сказал приближенным:

– У меня закружилась бы голова на такой высоте.

Неизвестный художник. Портрет Александра I

* * *

Во время царствования государя Александра Павловича один человек стал ежедневно приходить к памятнику Петру I в Петербурге, проводя там целый день – с утра до позднего вечера. Он сразу попал в поле зрения полицейского, который спросил странного человека, что ему тут нужно. Тот ему ответил:

– Мне просто здесь нравится, разве я кому-нибудь мешаю?

Действительно, он никому не мешал, порядка не нарушал, и преследовать его за то, что он ходит вокруг памятника, было бы незаконно. Между тем, любитель прогулок у памятника не пропускал ни дня. Забеспокоившись, как бы чего не вышло, низшее полицейское начальство доложило высшему, и обер-полицеймейстер лично вызвал чудака к себе.

– Ответьте, что вам нужно от памятника Петра Великого? Зачем вы проводите подле него все дни? – спросил он строго.

Ответ был прежний:

– Разве я кому-нибудь мешаю? Разве я что-то нарушаю?

Делать нечего, загадочного господина отпустили с миром. И он продолжил аккуратно посещать площадь у памятника. Обер-полицеймейстер беспокоился все больше и в результате решил доложить генерал-губернатору.

Тот велел доставить нарушителя спокойствия.

– Что тебе нужно у памятника? – спрашивает генерал-губернатор.

– У меня есть дело! – к удивлению всех объявил странный человек.

– Какое дело, говори.

– Нет, сказать не могу: это моя тайна, которую я открою только царю!

– Только царю? – удивился генерал-губернатор. – А уверен ли ты в том, что эта тайна заслуживает внимания государя?

– Как хотите, а скажу только царю, а не доложите государю – как бы вам не пришлось отвечать.

Прошло несколько дней – и упрямец действительно очутился во дворце.

– Это ты нашел место своего ежедневного пребывания у памятника Петру? – спросил Александр.

– Я, ваше величество, – отвечал чудак.

– Что же тебя заставляет целые дни проводить у памятника? – продолжал расспросы государь.

– Величие и мудрость Петра Великого, которые сказываются даже в самой статуе ее.

– И в чем же по-твоему заключается мудрость сей статуи?

– Статуя мудрого Петра одной рукой указывает на Сенат, а другою указывает на Неву, и этим как бы говорит: у кого есть дело в Сенате – тому лучше броситься в воду!

Государь, разгневанный дерзким ответом, велел ему удалиться. Но через неделю велел Сенату скорее рассмотреть дело этого господина. Дело решилось, и притом в его пользу.

* * *

Император Александр I, проезжая через какой-то губернский город и принимая тамошних помещиков, поинтересовался у одного из них:

– Как ваша фамилия?

– В деревне осталась, ваше величество, – отвечал он, думая, что государь спрашивает о семействе.

* * *

Император Александр I захотел иметь у себя попугая. Узнав об этом, Нарышкин подарил государю свою птицу. А к Нарышкину часто и запросто хаживал некто Гавриков, младший директор заемного банка, которому хлебосольный хозяин всегда приказывал подавать пуншу, любимый напиток гостя. Однажды, перед Пасхой, докладчик явился к государю со списком награждаемых, и при слове: «статскому советнику Гаврикову» попугай заорал:

– Гаврикову пуншу, Гаврикову пуншу!

Александр засмеялся и в наградных ведомостях собственноручно написал напротив имени награждаемого чиновника: «Гаврикову пуншу!»

* * *

Император Александр I сразу после вступления на престол издал указ «об истреблении непозволительных карточных игр». В документе, в частности, говорилось о том, что «толпа бесчестных хищников, с хладнокровием обдумав разорение целых фамилий, одним ударом исторгает из рук неопытных юношей достояние предков, веками службы и трудов уготованное». Всех, уличенных в азартных играх, приказано было брать под стражу и отсылать к суду. Государь, однажды встретив некоего Левашева, сказал ему:

– Я слышал, что ты играешь в азартные игры?

– Играю, государь, – отвечал Левашев.

– Да разве ты не читал указа, данного мною против игроков?

– Читал, ваше величество, – возразил Левашев, – но этот указ до меня не относится: он обнародован в предостережение «неопытных юношей», а самому младшему из играющих со мною пятьдесят лет.

Адам А. Бородинское сражение (фрагмент)

* * *

Князь Зубов был особо приближенным к Александру I за особые услуги. Однажды князь попросил государя исполнить одну просьбу, не объясняя, в чем она состоит. Государь пообещал. Тогда Зубов дал императору на подпись заранее изготовленный указ о генерал-майоре Арсеньеве, который в итальянскую кампанию скрылся из своего полка во время сражения. Император поморщился, однако указ подписал. Через минуту, подойдя к Зубову, государь попросил и его выполнить одну свою просьбу. Зубов, естественно, выразил готовность исполнить все, что прикажет государь. Тогда Александр сказал:

– Пожалуйста, разорвите подписанный мною указ.

Зубов растерялся, но, делать нечего, пришлось ему разорвать бумагу.

* * *

Вскоре по воцарении императора Александра I фельдмаршал князь Салтыков просил государя об определении своего сына в президенты одной из коллегий.

– Я сам молод, – ответил ему Александр, – и с молодыми президентами мне делать нечего.

* * *

Александр I долго не производил Болдырева в генералы за картежную игру, которую государь очень не любил. Однажды, в какой-то праздник, во дворце, проходя мимо него в церковь, государь сказал:

– Болдырев, поздравляю тебя.

Болдырев обрадовался, подумав, что ему будет повышение.

После службы, выходя из храма, государь вновь прошел мимо Болдырева и сказал ему:

– Поздравляю тебя: ты, говорят, вчера выиграл.

Болдырев был в отчаянии.

* * *

В 1814 году Александр I был склонен к мистицизму. Однажды он побывал у знаменитой гадалки мадам Ленорман, которая показала ему в «волшебном зеркале» будущее династии Романовых. Сначала он увидел себя самого, потом на мгновение мелькнула фигура его брата Константина, затем явился брат Николай, долго остававшийся без движения. Затем Александр увидел какую-то сумятицу, развалины, трупы. Видение оказалось пророческим.

* * *

Во время Бородинской битвы русским артиллеристам пришлось отбиваться от французов пушечными шомполами – банниками. Генерал Костенецкий был столь силен и дрался так отчаянно, что разбивал эти банники о врагов в щепки. Позднее он обратился к Александру с просьбой заменить деревянные банники железными.

– Железные банники, – отвечал государь, – сделать можно, но где мне взять таких костенецких, что могли бы ими владеть?

* * *

Однажды император Александр Павлович, проезжая через Екатеринославскую губернию, остановился на станции отдохнуть. Ожидая чая, он разговорился со станционным смотрителем. Увидев на столе смотрителя Новый Завет, государь спросил его:

– Часто ли ты заглядываешь в Писание?

– Постоянно читаю, ваше величество.

– Это хорошо, в этом великая польза твоей душе, – порадовался за смотрителя Александр. – А какое место ты читал последний раз?

– Вот здесь, Ваше Величество, в Евангелии от Матфея.

Пока смотритель пошел за самоваром, царь быстро развернул книгу, положил на указанное смотрителем место пять сотенных ассигнаций и отложил ее на место.

Прошло несколько недель. На обратном пути Александр приказал снова остановиться на этой же станции.

– Ну, здравствуй, – сказал он смотрителю. – Ну как, читал ли ты без меня Евангелие?

– Как же иначе, Ваше Величество, каждый Божий день.

– Это хорошо. И много ли прочитал?

– До святого Луки.

– Посмотрим. Дай-ка Писание. – Царь открыл книгу и обнаружил там нетронутые деньги.

– Ложь – великий грех, – сказал государь и указал на место в тексте. – Читай.

– «Ищите прежде всего Царствия Божьего, а прочая вся приложится вам», – прочел смертельно испуганный смотритель.

– Ты не искал Царствия Божьего, а потому и недостоин царского приложения. – С этими словами император забрал деньги, распорядившись передать их бедным.

Крюгер Ф. Александр I на коне

* * *

В первые дни царствования Александра I сенатор Трощинский принес на подпись указ Сенату. Документ традиционно начинался со слов: «Указ нашему Сенату».

– Что это такое? – удивился государь. – Нашему Сенату? Сенат есть священное хранилище законов, он учрежден для нашего просвещения. Сенат не наш, он – Сенат империи!

С тех пор в заголовке стали писать «Указ Правительствующего Сената».

* * *

В Пензе ожидали приезда Александра I. Как водится в таких случаях, город спешно приводился в порядок. Губернатор Лобановский и генерал Сакен послали к местному архиерею отцу Амвросию полицмейстера и адъютанта с просьбой, чтобы первосвященный приказал очистить от мусора обширную площадь перед архиерейским домом.

– Ваш генерал – немец, – сказал Амвросий адъютанту Сакена, – а потому он не знает, что русские архиереи занимаются чисткой душ, а не улиц. Если его душа того требует, пусть приходит ко мне.

– Но ведь Его Величество увидит безобразие на площади, – робко заметил полицмейстер.

– Но еще прежде император увидит вас с губернатором, а безобразнее вас обоих в Пензе никого не сыщешь.

* * *

Император Александр I был беспредельно милосерден, в том числе, когда дело касалось оскорбления его особы; в делах такого рода обыкновенною была резолюция «Простить». Но однажды на стол императору легло заключение Государственного совета по делу крестьянина Пермской губернии Мичкова, уличенного в произнесении богохульства и дерзостей против Высочайшей Особы. Госсовет приговаривал подсудимого к наказанию плетьми и ссылкой в Сибирь. На это приговор последовала следующая резолюция императора: «Быть по сему, единственно в наказание за богохульные слова, прощая его совершенно в словах, произнесенных на мой счет».

* * *

Император Александр всегда строго следовал букве закона, не признавая никаких исключений. Доказательством этого служит, например, его ответ княгине Голицыной, которая просила монарха защитить его мужа от кредиторов:

«Княгиня Марья Григорьевна!

Положение мужа вашего, в письме вашем изображенное, привлекает на себя все мое сожаление. Если уверение сие может послужить вам некоторым утешением, примите его знаком моего искреннего к особе вашей участия и вместе доказательством, что одна невозможность полагает меры моего на помощь вашу расположения. Как скоро я себе дозволю нарушить законы, кто тогда почтет за обязанность наблюдать их?

Быть выше их, если бы я и мог, но конечно бы не захотел, ибо я не признаю на земле справедливой власти, которая бы не от закона истекала. Напротив, я чувствую себя обязанным первее всех наблюдать за исполнением его, и даже в тех случаях, где другие могут быть снисходительны, а я могу быть только правосудным».

Впоследствии супруг Марьи Григорьевны, известный мот и повеса, проиграл ее в карты графу Разумовскому.

* * *

Обер-камергер А. Л. Нарышкин, довольно неэкономно распоряжавшийся своим состоянием, однажды оказался в такой нужде, что заложил в ломбард Андреевский орден с бриллиантами, пожалованный ему государем. Вскоре после этого при дворе было объявлено крупное торжество, на котором Нарышкину надлежало быть и, естественно, при ордене. Средств выкупить орден не было, хозяин ломбарда был неумолим и отказался отдать орден даже на короткое время. Что делать? Нарышкину удалось, используя все свое обаяние и авторитет, уговорить камердинера императора Александра I, который хранил царские награды и в их числе две Андреевские звезды Александра, одолжить орден на время мероприятия. Довольный таким исходом дела, Нарышкин явился во дворец с императорским орденом и предстал перед государем, который, всмотревшись в награду, заподозрил неладное:

– Как странно, вы носите в точности такую же звезду, которую мне недавно доставили от ювелира.

Нарышкин что-то уклончиво ответил, и государь продолжал:

– Нет, я решительно могу сказать, что это именно моя звезда, я узнаю ее вот по этим четырем бриллиантам.

Делать нечего, Нарышкину пришлось во всем признаться. Сокрушаясь о содеянном, он усиленно просил помиловать камердинера.

Увидев столь искреннее раскаяние и заботу о своем «подельнике», Александр смягчился и ответил:

– Успокойтесь. Ваш поступок не настолько серьезен, чтобы я не мог его простить. Но мне теперь не придется употреблять этот орден, а остается только подарить его Вам. Но с одним условием: чтобы я впредь не подвергался подобным заимствованиям из моих вещей.

Неизвестный художник. Портрет императора Александра I

* * *

В 1812 году император Александр I сказал военному агенту английского правительства Вильсону, который упоминал о возможности русско-французских переговоров:

– Прошу вас объявить всем от моего имени, что я не стану вести никаких переговоров с Наполеоном, пока хоть один вооруженный француз будет оставаться в России. Лучше отпущу себе бороду по пояс и буду питаться картофелем в Сибири.

* * *

Полковник Мишо доложил императору о славной победе фельдмаршала Кутузова под Тарутином и желании войск видеть государя во главе армии.

– Все люди страдают честолюбием, – ответил Александр, – и я не исключение. Эта страсть подсказывает мне сейчас же ехать в армию. В нынешнем положении я совершенно уверен, что мы победим. Если я буду при армии, победные лавры достанутся мне. Однако когда я думаю, сколь неопытен я в военном искусстве и что я могу совершить ошибку, из-за которой прольется драгоценная кровь детей моих, то, несмотря на мое честолюбие, я охотно жертвую личной славой для блага армии. Так что возвращайтесь к фельдмаршалу, поздравьте его от меня с победой и скажите, чтоб он выгнал неприятеля из России.

* * *

Отправляя флигель-адъютанта Орлова для переговоров о сдаче Парижа в 1814 году, император Александр напутствовал его так:

– Волею или силою, на штыках или парадным шагом, на развалинах или в золоченых палатах – надо, чтобы Европа ночевала сегодня в Париже.

* * *

31 марта 1814 года русский император Александр I вошел в Париж в качестве победителя. Парижане встречали русского императора радостными возгласами: «Да здравствует император!», на что государь отвечал:

– Да здравствует мир! Я вступаю не врагом вашим, а чтобы возвратить вам спокойствие и свободу торговли.

* * *

Александр I и его армия пользовались уважением французов. Один французский офицер сказал Кондратию Рылееву: «Я говорю с вами как с другом, потому что ваши солдаты и офицеры ведут себя как друзья. Ваш Александр – наш защитник и благодетель, но его союзники – настоящие пиявки».

* * *

Александр I был известен своим милосердием и любовью к ближнему. Однажды он узнал, что один из штукатуров, занимавшихся ремонтом дворца, сорвался с лесов и сильно разбился. Император распорядился незамедлительно отправить раненого в больницу, направить к нему лейб-медика, оплатить лечение и дать некоторую сумму самому пострадавшему. Кроме того, царь справлялся о здоровье рабочего каждый день, пока тот не выздоровел, скрывая при этом от окружения свое попечение.

* * *

После занятия Парижа союзными войсками французский Сенат объявил Наполеона и всех членов его семейства лишенными права на престол. Наполеон из Фонтебло прислал к императору Александру, ища его поддержки, бывшего посла в Санкт-Петербурге Коленкура. «Я не питаю никакой ненависти к Наполеону, – сказал Александр послу, – он несчастлив, и этого довольно, чтоб я позабыл зло, сделанное им России. Однако и Франция, и вся Европа нуждаются в мире и не могут пользоваться им при Наполеоне. Путь он требует, что пожелает собственно для себя. Если бы он согласился в мои владения, то нашел бы там щедрое и, что еще лучше, радушное гостеприимство. Мы дали бы великий пример свету: я – предложив, а Наполеон – приняв это предложение. Но мы не можем с ним вести переговоров ни о чем, кроме его отречения от престола».

Неизвестный художник. Александр I, Наполеон и королева Прусская Луиза в Тильзите

* * *

В 1814 году император пребывал в Амстердаме. Государь, как обычно, встал очень рано и отправился к купцу Кесвельту, чтобы осмотреть его знаменитую картинную галерею. Один из сопровождавших государя голландцев поинтересовался, отчего его величество дает себе так мало отдыха, поднимаясь рано утром. «Я привык к этому в военное время, то есть купил эту привычку дорогой ценой и надеюсь впредь не иметь в том нужды, но продолжаю вставать рано затем, что выигрываю таким образом ежедневно по несколько часов».

* * *

Во время путешествия по восточным губерниям Александр I остановился на одной станции. Пока император отдыхал, обер-вагонмейстер А. Д. Соломка стал принимать прошения. По окончании приема невдалеке от дома, где остановился император, он заметил двух молодых людей в ветхих крестьянских армяках и изношенных лаптях. Соломка подошел к ним и спросил, что у них за дело. Юноши низко поклонились и рассказали, что они – старшие сыновья сосланного Павлом I в Сибирь Василия Пассека – Леонид и Диомид, пришли из Сибири пешком просить у царя помилования своему родителю.

– Почему же вы не подали мне прошение? – спросил Соломка.

– Отец велел нам передать прошение лично государю-императору, и мы не посмели нарушить его волю.

– Государь теперь отдыхает, но если вы хотите подать прошение лично, то лучше вам отправиться на следующую станцию и ждать его там.

Но, как и следовало ожидать, у просителей совсем не было денег на дорогу, а пешком они, конечно же, не успели бы к прибытию царя.

Обер-вагонмейстер дал им деньги и велел торопиться.

Вскоре Соломка увидел юношей снова – вдвоем на одной лошади.

– Это что же такое? – удивился обер-вагонмейстер.

– Лошадей всех разобрали, еле-еле на все деньги взяли крестьянскую клячу. Будем стараться добраться на ней к сроку.

Наутро царский экипаж обогнал юношей на дороге. Государь ответил поклоном на их приветствие.

Остановившись на станции отобедать, Александр заметил, как кто-то робко заглядывает в окно, и узнал встреченных по дороге всадников.

– Кажется, это те юные скифы, которые давеча скакали на одной лошади. Выйди к ним, узнай, что им нужно, – обратился он к Соломке.

Тот тут же и доложил императору об их просьбе. Было велено впустить юношей. Войдя, они сразу бросились к ногам императора, умоляя о милосердии.

– Встаньте, – сказал Александр. – Передайте отцу, что я лично рассмотрю его дело. А вас за усердие в исполнении родительской воли велю поместить в учебные заведения. Так что повидайтесь с отцом и возвращайтесь в Петербург. Средства на дорогу вам выдадут.

Вскоре дело старика Пассека было рассмотрено, ему возвратили дворянство и имение, а детей воспитали за казенный счет. Леонид Пассек стал моряком, а Диомид дослужился до генерала и геройски погиб на Кавказе.

* * *

В обязанности обер-вагонмейстера Афанасия Даниловича Соломки входило проверять исправность и безопасность экипажа Александра I. Император ценил Соломку за его честное отношение к службе, что вызывало зависть некоторых придворных, которые были не прочь скомпрометировать Афанасия Даниловича. Однажды император отправился в Вену. Перед въездом в Варшаву Соломка осмотрел лошадей, которые были приготовлены для государя, и нашел их слишком горячими. Поэтому он распорядился запрячь их в свой экипаж, а приготовленных для него – в экипаж императора. Император, хорошо разбиравшийся в лошадях, сказал сопровождавшему его князю В.:

– Лошади неплохие, но могли бы быть и получше.

– Ваше величество, для вас была приготовлена прекрасная четверка, но ее забрал в свой экипаж Соломка.

Государь рассердился:

– Когда приедем в Варшаву, напомни мне об этом, я накажу его за эту дерзость.

Приехав в Варшаву, император потребовал обер-вагонмейстера к себе, но оказалось, что его экипажа еще нет.

Князь В. ядовито заметил:

– Ваше величество, Соломка, должно быть, уже катается по Варшаве.

Спустя два часа приехал лейб-медик и доложил, что, как только Соломка сел в экипаж, лошади понесли, коляска опрокинулась, Соломка был ранен, и его везут в Варшаву на носилках. Государь немедленно выехал встречать своего верного слугу, пристыдив князя В.

Беннер Ж.-А. Портрет императора Александра I

* * *

Александр Павлович прибыл в Петрозаводск. Несмотря на проливной дождь, у дома, где остановился государь, собралась большая толпа просителей. Пока император переодевался, полковник Афанасий Данилович Соломка приступил к приему прошений. Александр, выглянув в окно, увидел, что его обер-вагонмейстер стоит на помосте, а просители вокруг него чуть не по колено утопают в грязи. И еще государь заметил очень странного и очевидно крайне несчастного человека, который стоял поодаль и не подходил к толпе. Этот вид прогневал государя, и он велел позвать к себе слугу.

– Ответьте мне, пожалуйста (когда Александр на кого-то сердился, он обращался к нему на «вы»), – спросил он сурово обер-вагонмейстера, – почему вы заставляете бедняков стоять в грязи, а сами возвышаетесь на постаменте? Или, принимая прошения, вы оказываете личную милость, а не служите мне?

– Виноват, ваше величество, я не велел сооружать мне какие-то удобства, это местные власти хотели угодить…

– А что это за несчастный человек стоял вдалеке и не смел приблизиться?

Соломка смущенно молчал.

– Извольте подробно доложить об этом человеке и его нуждах.

Оказалось, что это был помещик, у которого сгорела усадьба и в ней жена с тремя детьми. У него осталось двое маленьких деток, которых приютили добрые люди. А сам несчастный от горя был близок к помешательству и пребывал в совершенной нищете.

Александр Павлович написал на докладе следующую резолюцию: «Назначить доктора для попечения о недужном, детей его поместить в учебные заведения и содержать отца до выздоровления на службу на счет собственных моих сумм. На постройку же усадьбы и обзаведение выдать из этого же источника пособие в размере стоимости его сгоревшего имущества».

– А вас я больше не желаю видеть, – добавил император, обращаясь к своему обер-вагонмейстеру.

Соломка удалился, совершенно убитый. На следующий день он, исполняя свои обычные обязанности, пытался служить государю, когда тот садился в коляску, но Александр его услуги отверг.

Положение Афанасия Даниловича стало очень тяжелым. Он мучился от того, что разгневал своего любимого государя, и со дня на день ожидал отставки с главной квартиры.

Прошло несколько месяцев. Наступил Великий пост. Каждый раз в церкви Соломка старался не показаться на глаза государю. И вот однажды перед тем, как приступить к исповеди, государь пригласил к себе в кабинет Соломку, троекратно поклонился ему и по православному обычаю искренне попросил прощения.

Афанасий Данилович, прослезившись, рухнул на колени:

– И вы простите мне, ваше величество, все мои прегрешения вольные и невольные!

– Бог тебя простит, – сказал государь, подняв и поцеловав слугу, – забудем прошлое! Я знаю, что ты верный и честный слуга и я, любя, дал тебе урок никогда не пренебрегать людьми. И я рад, что ты доставил мне случай выполнить не только царский, но и христианский долг. Все забыто! Ступай, служи, ты дорог мне, как и прежде.

* * *

Однажды Александр Павлович по обыкновению прогуливался в серой офицерской шинели по английской набережной. Вдруг пошел сильный дождь. Государь подозвал извозчика, и, оставаясь неузнанным, велел везти себя к Зимнему дворцу. Когда экипаж проезжал мимо Сенатской гауптвахты, караул, узнав царя, отдал ему честь с барабанным боем. Извозчик заозирался кругом:

– Никак государь проехал, – предположил он.

– Точно, братец, проехал, – рассмеялся Александр.

Наконец прибыли к дворцу. Не имея с собой денег, император попросил извозчика подождать, пока он сходит за деньгами.

– Э нет, ваше благородие, я уж тертый калач, вы вот мне оставьте в залог шинельку, да и идите.

Делать нечего, оставил ему царь шинель. Вскоре из дворца пришел камер-лакей, передал извозчику 25 рублей, объявил ему, что он вез императора, и попросил вернуть шинель.

Извозчик не растерялся и решил извлечь из события еще большую выгоду.

– Ты видать меня за дурачка принимаешь. Уж не собрался ли ты нажиться на барской шинели? Скажешь, что я уехал, а шинель продашь. Авось она подороже 25 рублей стоит. Пусть владелец сам придет, только ему и отдам, а тебе – ни за что.

Неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы не появился известный всему Петербургу лейб-кучер Илья и подтвердил полномочия камер-лакея.

Франсуа Паскаль Симон Жерар. Портрет Александра I

* * *

Однажды министр юстиции И. И. Дмитриев принес Александру на доклад дело об оскорблении Его императорского величества. Государь отстранил от себя бумаги:

– Пожалуйста, не надо, ты же знаешь, я в эти дела не вникаю. Простить – и дело с концом.

– Но государь, это очень важное дело, позвольте хотя бы представить его в общих чертах.

– Видишь ли, Иван Иванович, может случиться так, что как император я прощу, а как грешный человек сохраню обиду или злобу на этого человека. Поэтому в таких случаях я не хочу знать имени оскорбителя, а докладывай просто: «Дело об оскорблении Величества». Я прощу и не буду рисковать, что, помня конкретное имя, в душе буду гневаться на этого человека.

* * *

Министр юстиции Дмитриев был опытным чиновником и сдержанным человеком, но однажды все-таки забылся. Дело было так. Он среди прочих бумаг принес государю на подпись указ о награждении какого-то губернатора орденом. Государь отчего-то усомнился и велел отнести указ в комитет министров. Такое приказание было необычным и показалось Дмитриеву обидным. Министр встал, поспешно убрал документы в портфель и сказал:

– Если, Ваше Величество, министр юстиции лишен счастья заслуживать вашего доверия, то ему ничего не остается, как исполнить вашу волю.

– Что это значит? – удивился Александр. – Я и не знал, что ты так вспыльчив! Давай мне указ, я подпишу.

Александр Павлович поставил свою подпись на документе и сухо попрощался с министром.

Выйдя за дверь, Дмитриев почувствовал сожаление и раскаяние. Немного постояв, он вернулся в кабинет и искренне попросил прощения у государя.

– Я совсем на тебя не сержусь! – отвечал он. – Я просто удивился. Я знаю тебя еще с гвардии и не думал, что ты так сердит. Договоримся: ты забудешь, и я забуду. Видишь, какой ты злой! – добавил Александр с улыбкой.

* * *

В 1807 году Александр I находился в Вильно. Там он выехал на прогулку верхом. Свита отстала, и государь оказался без сопровождения на берегу реки Вилейки. Там он увидел крестьян, которые только что вытащили из воды утопленника. Приняв императора за обычного офицера, они обратились к нему за советом, что делать в таком случае. Александр немедленно спешился и стал пытаться вернуть несчастного к жизни, растирая ему подошвы и руки. Вскоре приехала свита, в том числе лейб-медик Вилье. Врач попытался пустить пострадавшему кровь, но она не шла, и медик объявил, что утопленнику уже невозможно помочь. Но царь не прекращал усилий и велел Вилье пробовать еще. Медик подчинился и – о чудо – кровь пошла, и несчастный задышал.

– Это счастливейшая минута в моей жизни! – радостно воскликнул император.

Он перевязал вскрытую руку утопленника своим платком и не оставлял его, пока не удостоверился, что его жизнь находится вне опасности. И впоследствии Александр справлялся о его здоровье и дал ему средства для существования.

Лондонское общество спасания мнимоумерших, узнав о поступке императора, приняло его своим почетным членом и наградило его золотой медалью с надписью: «Императору Александру человеколюбивое королевское общество усерднейше приносит».

* * *

В Петербурге на Каменном острове Александр Павлович как-то приметил на дереве необыкновенно большой лимон и приказал принести его себе, как только плод упадет. Подчиненные проявили рвение и установили у дерева круглосуточный пост под начальством караульного офицера. Естественно, император ничего не знал о таком усердии. И вот в полночь лимон наконец упал. Караульный прибежал к офицеру, офицер бросился во дворец. Камердинер не хотел пускать офицера к государю, потому что тот уже лег отдыхать, но офицер настаивал, говоря, что это распоряжение царя. В конце концов офицера допустили в спальню.

– Что случилось, не пожар ли? – спросил встревоженный Александр.

– Слава Богу, ваше величество, пожара нет. Я принес вам лимон.

– Что еще за лимон? – не понял Александр.

– Тот, за которым вы распорядились установить особое наблюдение, – отвечал офицер.

Тут Александр Павлович понял, в чем дело, и, будучи вежливым, но иногда и весьма вспыльчивым, «отблагодарил» чрезмерно усердного офицера, которого после того случая товарищи так и прозвали: «лимон».

Доу Дж. Александр I

* * *

Император Александр I был большим педантом, что касалось порядка в его кабинете. Каждый предмет лежал всегда на своем месте, император не терпел ни пылинки, ни лишней бумаги на столе. Перья использовались только один раз, даже если этим пером была поставлена одна только подпись. За перья отвечал специальный человек, получавший за это солидное жалование.

Когда Александр Павлович только начал царствование, ему служили очень ловкие и смышленые камердинеры, но когда оказалось, что они разглашали содержание оставшихся на столе бумаг, их удалили. С тех пор Александр предпочитал иметь при себе людей попроще и прощал им за честность и верность нечаянные неловкости. Однажды император, страдая кожным заболеванием, призвал лейб-медика Тарасова сделать перевязку. Для этого государь пересел от стола на диван и приказал камердинеру Федорову придвинуть ему столик, на котором лежали бумаги, чернильницы и прочие принадлежности. Федор схватил столик и так неловко подвинул его, что уронил бумаги на стол, да еще и залил их чернилами.

– Ну, брат, экую ты наделал куверк-коллегию, – спокойно сказал Александр и сам поднял все документы, опасаясь, как бы камердинер не испортил их еще больше.

* * *

В сражении при Кульме русские войска взяли в плен известного своей необыкновенной жестокостью французского генерала Вандама, про которого сам Наполеон сказал, что «если бы у меня было два Вандама, одного из них я бы обязательно повесил». При представлении Александру I Вандам сказал императору: «Несчастье быть побежденным, но еще более – попасть в плен, при всем том, считаю себя благополучным, что нахожусь во власти и под покровительством столь великодушного победителя». Александр отвечал пленнику:

– Не сомневайтесь в моем покровительстве. Вы будете отвезены в такое место, где ни в чем не почувствуете недостатка, кроме того, что у вас будет отнята возможность делать зло.

* * *

Незадолго до своей кончины Александр I уехал в Таганрог. Однажды, гуляя в одиночестве за городом, государь попал под сильный дождь. До Таганрога было четыре версты. К счастью, он встретил мужика на телеге, который вез муку на продажу в город. Въехав в город, мужик повернул к базару, но Александр попросил его подъехать к дому, где он остановился, но мужик наотрез отказался: «На той улице царь живет, нам туда нельзя». После долгих уговоров он согласился, но предупредил: «Если станут меня бить, то я скажу, что это ты мне велел: пусть тебя бьют». Александр слез с телеги, пошел ко входу, а мужику велел подождать, пока он вынесет ему деньги.

– Где ты подобрал царя? – спросил его офицер, стоявший у входа.

Услышав, кого он вез, мужик бросил воз с лошадью и побежал с улицы вон.

* * *

У императора Александра I был любимый кучер Илья, из бывших крепостных крестьян. Однажды он повез куда-то государя и, свернув с пути, заехал на какую-то пустынную улицу. Там он остановился у одной лачуги и, показывая на нее, сказал:

– Вот здесь, государь, живет вдова моего прежнего господина, который уступил меня вашему величеству, – и повез императора по назначению.

Александр понял, в чем дело, и чрез любимца Илью отправил его бывшей госпоже приличное денежное пособие с бумагой о назначении ей пожизненного пенсиона.

* * *

Этому же кучеру Илье суждено было препровождать из Таганрога в Петербург бренные останки обожаемого монарха. Несмотря на жестокую стужу и свои преклонные лета, признательный Илья не покидал печальной колесницы, все ночи проводя под нею.

* * *

Безвременная кончина Александра I и вскоре последовавшей за ним императрицы Елизаветы Алексеевны поразила современников. Появилась версия, что государь, более тяготевший к подвижнической христианской жизни, чем к императорскому правлению, инсценировал свою кончину. Сразу стали вспоминаться странные факты, имевшие место до отъезда императорской четы. Поездка казалась странной. «Официально» говорилось, что южный климат рекомендован врачами как полезный для здоровья императрицы. Между тем, Таганрог был известен своими ветрами и лютой зимней стужей. Вспоминали также, что незадолго до отъезда император приказал князю А. Н. Голицину привести в порядок бумаги в его кабинете. Сам отъезд произошел тоже при странных обстоятельствах: император выехал из Каменноостровского дворца ночью без свиты и охраны, вопреки обыкновению при нем не было шпаги. Он велел кучеру остановиться на Троицком мосту, где перекрестился на Петропавловский собор – место упокоения его предков. Затем царь направился в Александро-Невскую лавру, где долго молился перед гробницей Александра Невского. При этом была отслужена панихида, а не обычный в таких случаях напутственный молебен, к тому же совершавшийся в Казанском соборе. После император отправился в Таганрог, куда вскоре прибыла и его супруга.

Щукин С. С. Александр I

* * *

Спустя пять месяцев после погребения Александра I супруга нового императора Николая I Александра Федоровна записала в своем дневнике: «Конечно, при виде толпы, буду я думать о словах покойного государя, произнесенных им как-то, когда говорил он о своем отречении: „Как я буду радоваться, когда вы будете проезжать передо мной, а я из толпы, махая шапкой, буду кричать вам «Ура!»“».

* * *

Спустя 10 лет после погребения Александра I в Пермской губернии по обвинению в бродяжничестве был задержан странный человек лет шестидесяти. Бдительному кузнецу, который и донес на странника в полицию, старик показался подозрительным: речь, манеры и дорогая породистая лошадь странника слишком контрастировали с его крестьянским платьем и мужицкой бородой. На допросе странник назвал себя Федором Кузьмичем, «не помнящим своего родства». Старик получил двадцать плетей и был сослан в Томскую губернию. Там старец очень скоро снискал уважение местного населения. Он учил людей грамоте, Священному Писанию, истории и географии, давал советы. Оказалось, что «крестьянин» говорит на нескольких иностранных языках. Не менее странным было и то, что он ежедневно менял чулки и имел дорогие носовые платки. Федор Кузьмич был набожным, но не причащался. На вопросы о причастии он отвечал, что не «может ходить к причастию, потому что уже отпет». Не был он и на исповеди, что объяснял посетившему его архиерею так: «Если бы я на исповеди не казал про себя правды, удивилось бы небо, а если бы казал – удивилась бы земля». Старец был похоронен на кладбище Томского мужского монастыря. На могильном кресте делали надпись: «Здесь погребено тело Великого Благословенного старца Федора Кузьмича». По распоряжению томского губернатора слова «Великого Благословенного» были замазаны. Титул «Благословенного» в 1814 году Сенат преподнес Александру I, который, как гласит легенда, и был тем самым старцем Федором Кузьмичем. Легенда также гласит, что императрица Елизавета Алексеевна также «умерла лишь для мира», превратившись в знаменитую Молчальницу Веру, затворницу Сырковского монастыря под Новгородом.

* * *

До их пор не утихает дискуссия о тайне смерти Александра I. Возможно, точку в этом споре поставила бы экспертиза останков царя. Однако есть версия, что гроб императора в Петропавловском соборе пуст, что обнаружила специальная комиссия, вскрывавшая царские склепы в 20-е годы. Много времени исследованию этого вопроса посвятил выдающийся историк и писатель Н. Я. Эйдельман, изучивший свидетельства по данной теме. «Согласно этим рассказам, – резюмировал историк, – при изучении царских склепов в Петропавловском соборе… были обнаружены более или менее сохранившиеся тела различных членов императорской фамилии. Только в склепе Александра I будто-то бы не было ничего, кроме пыли. Этот же факт подтверждают еще несколько письменных, устных и напечатанных за рубежом свидетельств…»

Голике В. А. Портрет Великого князя Николая Павловича

Данный текст является ознакомительным фрагментом.