Флосси Лайнхас: Напутственное слово к изданию 1949 г.
Флосси Лайнхас: Напутственное слово к изданию 1949 г.
Задача издать эти воспоминания наполнила нас глубокой радостью.
Важный исторический момент, момент создания нового вида искусства, первый выход в свет возвышенных, имеющих высшее духовное происхождение элементов эвритмии, описание препятствующих этому внешних обстоятельств, рассказ об атмосфере, царящей вокруг Рудольфа и Марии Штейнер, — все это живет, дышит, пульсирует на страницах этой книги.
Перед нами возникает картина круга людей, которые первыми восприняли новое искусство. Этих людей было не много, но они были полны самоотдачи, самоотверженности, энтузиазма, развивали мужество и крепость духа в борьбе с препятствиями. При чтении этой книги у многих эвритмистов появляется глубокая тоска, желание быть участником событий того несравненного, незабываемого времени: 1912–1925 г. г., со дня создания эвритмии до смерти Рудольфа Штейнера.
В 1912 году после получения юридического образования госпожа Киселева спросила Рудольфа Штейнера о сфере своей будущей деятельности. Он дал ответ: эвритмия. Все те, кому посчастливилось видеть ее многочисленные эвритмические выступления, несут в своем сердце яркие воспоминания об образах, созданных ею в период 1919–1927 г. г. и позже. Они как духовные следы света остались на тех сценах, где она выступала, сопровождая видевших ее выступления на протяжении всей жизни, обладая такой силой, таким духовным воздействием, что становились образцом для молодых эвритмистов в годы учебы и работы.
В одном из своих докладов в Гетеануме (2 августа 1925 г.) Мария Штейнер посвятила Татьяне Киселевой следующие слова: «…В это же время здесь, в Дорнахе, шла непрерывная дальнейшая работа под самоотверженным руководством госпожи Киселевой, зрелое искусство которой радует нас не только на сцене, но и служит задаче обучения молодежи. Со своими верными помощницами она передает те импульсы, которые мы в таком множестве получили здесь от Рудольфа Штейнера». И далее в «Осеннем становлении» 16 октября 1925 года: «…И когда я вернулась обратно в Дорнах, то увидела плоды работы Татьяны Киселевой, которая прилежно работала в скромных помещениях виллы Ханзи».
Татьяна Киселева создала один образ, который стал настоящим эвритмическим творением, которое можно сравнить с произведениями великих художников прошлого, оставивших после себя видимые в пространстве объекты. Так и это творение живет в тысячах человеческих сердец и душ: Пальмстрем! Кажется, что этот образ Пальмстрема живет не только в воспоминаниях, что благодаря несравненной духовно — юмористической манере исполнения он стал живым созданием фантазии. Этот образ отличался неповторимой высотой использования чистых элементов эвритмии. Юмор Моргенштерна, с которым по — настоящему мудрый человек, понимающе и смеясь, описывает глупости мира, был гениально воплощен в искусстве Киселевой.
Не так уж сложно выразить средствами искусства собственную личность, например, это происходит на сцене в искусстве, которое называют «танцем». Эвритмияь более чем какой — либо другой вид искусства требует, чтобы исполнитель преодолевал все личное, субъективно — самовольное. Но ни в чем другом человек не проявляет себя так лично — субъективно, как в своих движениях. Это настолько сильно, что часто думают, что по — другому и не может быть. Но в эвритмии мы имеем дело с элементами движения, которые настолько же объективны, как объективны звуки речи, звуки музыки. Использовать их в искусстве — значит говорить, петь движениями человеческого тела. Зрители, видевшие Татьяну Киселеву на сцене, могли ощутить, с какой чистой самоотдачей, с каким зрелым пониманием она проработала для себя эти объективные элементы и смогла выразить через них художественное содержание стихотворения, музыкального произведения. Но странным образом именно тогда, когда исполнитель отказывается от того, чтобы с дешевым тщеславием продемонстрировать самого себя, когда он с благоговением перед элементами своего искусства и с истинной самоотдачей теме представляет произведение, он и вкладывает в это лучшую часть своего существа, и придает изображаемому такой характер, который может дать только он. Эвритмия обрела в лице Татьяны Киселевой по — настоящему великого творца. Она могла воплощать и фантастических, юмористических существ Моргенштерна, и его серьезные стихотворения, проникнутые одухотворенным благочестием, и стихотворения Альберта Штеффена, слог которых уже представляет собой сущностно — значимое творение, и изречения Рудольфа Штейнера, которые служат устремлениям человеческого духа в качестве медитативных текстов, соединяя его в познании и в переживании с мировым духом.
Здесь невозможно рассказать обо всем, что воплотила в эвритмии Татьяна Киселева. К самым прекрасным образам, которые на протяжении многих лет пленяли нас со сцены Гетеанума, относятся образы Манто, Эрихто, Заботы, «Злого духа». В первых постановках сцен из «Фауста» и в течение еще многих лет после этого она исполняла важнейшие эвритмические роли сверхъестественных сущностей. Мы надеемся, что когда — нибудь она сама подробно напишет для нас «Воспоминания о моей личной работе в эвритмическом искусстве». В воспоминаниях, представленных в этой книге, она повествует о периоде возникновения этого искусства. О самой себе она сообщает лишь самое необходимое. Она описывает события так, как они отпечатались в ее памяти. При этом эта урожденная русская пишет на немецком языке. И делает это, как нам кажется, замечательным образом.
Нам представляется важным, что эти воспоминания выходят в свет в настоящее время. По всей Европе эвритмия как сценическое искусство достигла больших успехов. Многие высокоодаренные личности интенсивно работают в этом виде искусства. Прошло еще относительно немного времени после смерти Рудольфа Штейнера, и пока мы не можем говорить о существенных успехах или достижениях в этой области.
Элементы эвритмии были получены Рудольфом Штейнером из духовных высот. Мария Штейнер, проявляя самоотверженность и инициативу, заботилась об их развитии. В этих элементах заключены великие тайны, раскрытие которых предполагает длительное развитие как отдельно взятого человека, так и всего человечества.
Пусть же опубликованные здесь воспоминания разожгут огонь самопожертвования в тех, кто служит эвритмии! Пусть они познакомят читателей, благодаря этой книге впервые соприкоснувшихся с эвритмией, с неслыханными духовно — физическими событиями, происходившими в те годы, о которых идет речь в этих воспоминаниях. Пусть во всех нас они вызовут чувства скромности и глубокого почтения, должные возникать по отношению к таким фактам.
Губерт Боллинг (Тилла Мария Боллинг — Шу),
Мальш, сентябрь 1949 г.