ШКОЛА В ЕЙСКЕ
ШКОЛА В ЕЙСКЕ
Утро в школе морских летчиков начинается, когда над Кубанью еще плывет ночь, еле видны узкая полоса зари и бледные предутренние звезды, когда еще спит тихий город Ейск. В это утро по аллеям, освещенным прожекторами, мимо величественных скульптур, украшающих корпуса школы, люди, затянутые в комбинезоны, идут на аэродром, к морю. Гигантские летающие лодки покачиваются на волне. Сейчас они поднимутся в воздух. Их поднимут молодые, но уже крепкие, уверенные руки. Море отражает, как в зеркале, блеск уходящей ночи. Одинокие чайки взмывают вдали. Летчики ждут команды.
Два года назад, вот так же на рассвете все они приехали в Ейск, приехали со своими «земными» привычками, они привыкли ходить по земле. Человек должен выйти на аэродром с непоколебимой уверенностью: «Я полечу!»
В школе их учили культуре: с самолетом обращаться только на «вы». С самолетом — никаких фамильярностей! Прежде чем их допустили к самолету, их превращали то в пловцов, то в математиков, то в мотористов, то в радистов.
Потом им разрешили «летать» на земле. Есть чувства и навыки летчика — они вырабатываются на «скамеечках», где инструктор учит элементарным навыкам («Как вы сидите — прямее! Смотри?те на меня!»), или на «журавлях» и «штырях», где нужно запомнить расположение рычагов, приборов, где усваиваются повороты, крены, виражи, где человек ищет и находит равновесие, где самолет изучается как свое собственное тело. Инструктор постепенно разлучает человека с землей, подымает его в воздух, как ребенка над головой, — всего на несколько метров. Самолет поднят, но привязан к земле. Инструктор имитирует полет. Он дает советы новичку: «Как вы держите руку — не напрягайте! Почему вы дрожите — мы ведь еще не в воздухе». Инструктор видит все, от его взгляда ничего не ускользает. Он учит человека летать, «приделывает» ему крылья, и он обязан следить не только за учебой, но и за переживаниями новичка.
И человек поднимается над землей, ощущает первую робость и первую гордость полета. Он отрывается от земли, судорожно хватается за руль — это ведь единственная точка опоры. Внизу пенится море — оно становится вдруг узким. Уходят вдаль дороги — они уже не нужны. Перед человеком открываются новые горизонты и новые дороги. Облака движутся у самых ног, словно расступаясь перед ними. Самолет покачивается, как люлька, и новичок в ней чувствует себя младенцем. Инструктор начинает обучать там, вверху, виражам, начинает знакомить человека с воздухом, «отшлифовывать» каждый жест, каждый взгляд, каждое движение. Он говорит: «Не бойтесь!» — как говорят человеку, впервые начинающему плавать, он повторяет громко: «Смелее!»
Потом наступает час, когда человека оставляют наедине с самолетом. Человек летит без инструктора. Тогда все перед ним оживает. Приборы начинают двигаться, холодные и бесстрастные рычаги податливы и ласковы, серые тросы, которые тянутся вдоль фюзеляжа, как мертвые змеи, вдруг оживают и начинают трепетать. И тогда человеку кажется, что у него действительно крылья, согретые сердцем. А тот, кто дал ему эти крылья и теперь выпустил его одного в воздух, тот стоит у косяка стартовой курилки, «истребляет» одну папиросу за другой, нервно поглядывает вверх («Чего-то долго его нет…»). Такие минуты тянутся часами.
Так учат в школе летать, так учит Николай Каменский, один из прославленных инструкторов Ейской школы, так учит инструктор Браславский, чья фраза всеми повторяется в школе: «Нынче каждый может научиться летать — люди у нас стали умнее!» И вот, через два года инструкторы сдают своих птенцов командирам звеньев и отрядов. Молодые летчики получают звания лейтенантов. Перед экзаменами командиры хотят проверить сами, достойны ли курсанты такого звания. Инструкторы волнуются — это ведь экзамен и для них.
Командир звена Николай Челноков подходит к молодому летчику, низкорослому Абанину:
— Мы с вами пойдем в зону, высота — тысяча метров… У вас задание есть?
— Есть, товарищ командир!
Александр Абанин пришел в школу из села Вяжи, что за Новосельем, на Волге. «Что вы делали раньше?» — спросил его тогда в первый день знакомства Челноков. «Хлеб, — шутливо ответил Абанин. — Я из села Вяжи…» Челноков усмехнулся: «Здесь мы вас развяжем!» Этот разговор вспомнил Абанин. Ему показалось, что командир избрал именно его, вспомнив эту первую встречу. Абанин мысленно представил себе полет. Он поднял голову. Через две минуты он будет там, между тем продолговатым облачком и горизонтом. Уж совсем стало светло. Пожелтели яркие огни. Начало утихать море.
— Заводи мотор! — это сказал командир.
Абанин повел самолет, разрезая море стремительно и смело, оставляя позади себя ровную линию пены. Брызги поднимались высоко над моторами, они попадали в кабину, застилали видимость. Осторожно пробираясь, Абанин вывел самолет на ровную «площадку» и начал подниматься. Челноков сидел впереди и следил за каждым движением Абанина. Молодой летчик вел большой, тяжелый самолет ровно и уверенно. Абанин знал — снизу видят каждое его неуверенное движение или неровный поворот. Они ушли далеко в море. Абанин не видел берега, он вел самолет по компасу и часам. Сквозь тучи к ним пробивалось солнце. Абанин улыбнулся, он свесил голову вниз — там, на море, видны были рыбачьи катера. Ему хотелось крикнуть туда: «Летим, братцы!» Но Челноков был безжалостен. Он лишил Абанина и этой последней ориентировки. Он накрыл летчика колпаком, Он приказал ему:
— Вы ничего не видите, это происходит ночью, возвращайтесь!
Теперь Абанин остался один со своими приборами. Мир был закрыт для него. Он должен доверять этим белым и черным стрелкам. Исчез горизонт, исчезла земля, исчезло солнце, которому так обрадовался Абанин, ушло море, к которому он так привык, кажется, даже исчез воздух. Но осталось мужество, искусство и знание летчика. Они не подведут! В Ейской школе есть летчики, их немало, их зовут «слепцами». Но эти «слепцы» видят лучше всех. Они учатся летать в любую погоду, преимущественно ночью. Они поднимаются в воздух, и с этого мгновения все их жесты и движения тесно связаны и как бы переплетены с приборами. По приборам они летят и по приборам совершают посадку.
— Школа может вами гордиться, — говорит Челноков, расстегивая шлем и пожимая руку Абанина, когда они сошли с самолета на берег.
Да, в Ейской школе есть очень много людей, которыми она может гордиться. Сам Челноков, который так восторженно отзывается о своем ученике, искусный летчик. В школе — свои особые традиции. Они вырабатывались годами. Здесь не знают аварийности.
На сухопутных аэродромах молодых летчиков обучают высшему пилотажу. Вот инструктор Браславский поднялся со своим учеником Воробьевым. Браславский обучил Воробьева, как описывать глубокие восьмерки, как делать боевые развороты, как переворачиваться через крыло, петлить, уходить в штопор, скользить вниз, быстро теряя высоту, парашютировать на самолете, удерживая машину в равновесии на малой скорости. В руках искусного летчика самолет становится послушным, он выполняет любые прихоти авиатора.
В Ейской школе учился и работал Василий Молоков. Школа воспитала авиаторов, прославившихся на весь мир. Здесь выросли люди, установившие мировой рекорд продолжительности полета на планере. Здесь учатся метко стрелять и бомбить. Лейтенанты, выпущенные в этом году, умеют не только летать, но и «кувыркаться» в воздухе.
Ейская школа родилась на развалинах офицерской школы летчиков. Школа путешествовала с Каспийского моря на Балтийское, потом попала на Волгу. В Самаре школа помещалась на одной барже. Сейчас ей тесно на огромной территории. Чтобы более рационально «использовать территорию» воздуха, командование школы разделило весь воздушный мир над Ейском на зоны, этажи, высоты, коридоры, заходы, выходы, площадки, потолки. У каждого отряда — своя зона, свой этаж, свой вход. Советские летчики построили над Ейском фантастический город. Очень многолюдно в этом городе! Бывают дни, когда в воздухе больше людей, чем на улицах Ейска. В своем воздушном городе авиаторы открыли университет. На одной высоте занимаются начинающие, на другой — более зрелые летчики. Они учатся и ночью. Специальные «этажи», специальные «дворцы», специальные проспекты и зоны отведены для «слепцов». Звезды им заменяют прожектора. Появляются там, где их не ждут. Они делают свое дело смело и упорно. Летчики — сегодняшние и будущие — двигаются там, вверху, по своим фантастическим дорогам и проспектам, не запутываясь, не сбиваясь с пути.
И когда на рассвете попадаешь в Ейск, кажется, что это — город будущего: население, очевидно, вылетело на утреннюю прогулку.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.