Ледопал Кхумбу. Выход под юго-западную стену Эвереста

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ледопал Кхумбу. Выход под юго-западную стену Эвереста

Остатки снаряжения английской экспедиции 1953 года, обнаруженные в донной морене ледника Кхумбу ниже базового лагеря 

Вокруг базового лагеря ежедневно грохочут снежные лавины. Многие из них вызваны обвалами огромных глыб висячих ледников. Куски льда при падении дробятся в мельчайшую снежную пыль, образуя у подножья гор пылевидные снежные лавины

Прохождение ледопада Кхумбу в верхней части маршрута с помощью лестниц, которые легко составлялись из отдельных секций

Юго-западный склон Эвереста и маршрут советских альпинистов. Вид с Западного цирка

Большого внимания заслуживает каждый шаг пути к Эвересту. И первым таким шагом, в настоящее время даже официально включенным в маршрут на Эверест, является прохождение ледопада, расположенного в верхней части ледника Кхумбу. Ледопад не является частью Эвереста, он заполняет перемычку между Западным гребнем Эвереста и Нуптзе, при восхождении на Эверест по Западному гребню и с севера ледопад остается в стороне. Однако все маршруты на Эверест с юга и юго-запада начинаются с ледопада Кхумбу, и экспедиция, получившая право на восхождение с Западного цирка, официально становится полноправным хозяином ледопада, никто во время работы её не может пройти в Западный цирк без разрешения руководителя экспедиции.

Практика предварительных заявок экспедиций на восхождения в Гималаях, с одной стороны, позволяет вести учёт экспедициям в Непале и соответственно их контролировать, с другой — гарантирует свободу действий экспедиций, за что, вероятно, и взимается налог. Необходимость такого порядка особенно очевидна при проведении экспедиции на Эверест, когда одновременное движение различных экспедиций через ледопад и гонка при подъеме на вершину, безусловно, может привести к нарушению всех планов и создать опасные ситуации.

Ледопад является крепким орешком на пути от базового лагеря к Эвересту. Для восхождения на Эверест необходимо организовать промежуточный, или верхний, базовый лагерь в Западном цирке, а для этого все участники восхождения и шерпы должны неоднократно пройти через опасный ледопад. Естественно, технические трудности прохождения ледопада изменяются от сезона к сезону.

Вообще прохождение ледопада в любое время представляет собой серьезное психологическое испытание. В некоторых местах единственно возможный путь проходит под неустойчивыми нависающими многотонными глыбами льда. Многие бы предпочли лазание по скальным стенам походу через ледопад. Обычно, чтобы избежать ледовых обвалов в горах, пытаются пройти такие опасные участки, пока они не освещены солнцем, когда лед еще сцементирован морозом. Такое время можно выбрать почти везде, но не в ледопаде Кхумбу, где солнце светит целый день и, несмотря на высоту около 6000 метров, в узких проходах ледника очень жарко. Время от времени огромные глыбы льда рушатся вниз, погребая все на своем пути. Можно только идти и надеяться.

Одна из главных трудностей прохождения таких больших и сложных ледопадов, как Кхумбу, состоит в том, что альпинисты, находясь в ледопаде, могут видеть путь всего в несколько метров в любом направлении. Путь в ледопаде представляет собой лабиринт, с туннелями, расщелинами и трещинами, расходящимися в разных направлениях, и любой путь может оказаться легким или завести в тупик. Маршрут прокладывается путем проб, основанных на комбинации удачи и опыта. При этом всегда надо помнить об опасности движущегося льда, поэтому часто приходится отказываться от более легкого пути потому, что он проходит под нависающими, ежесекундно готовыми рухнуть стенами или идет по лавиноопасным желобам. Не помогает и опыт предыдущих экспедиций, так как вследствие быстрого движения льда обстановка меняется не только от сезона к сезону, а и от одного выхода к другому.

Ледопад несет постоянную и объективную опасность. Проблема ледопада любой экспедицией всегда решается по-новому. Заранее никогда нельзя предсказать, как изменится ледопад в следующем сезоне. Наверняка можно только сказать, что он будет всегда опасным. Опасность ледопада надо принимать как объективно существующую реальность, которую необходимо преодолеть. За время экспедиций в ледопаде под обломками предательски двигающегося льда гибли альпинисты и шерпы-проводники, но ледопад не остановил ни одну Эверестскую экспедицию. В достижении поставленной задачи люди шли на риск.

Довольно часто какое-то шестое чувство удерживает людей на месте, и в этот момент на их пути впереди происходит обвал.

При выходе на верх ледника все чувствуют широкий простор Западного цирка, расслабляются и, как правило, организуют лагерь. Требуется время для отдыха и разрядки.

В советской экспедиции обработка маршрута через ледопад Кхумбу и установка промежуточного базового лагеря (6100 м) и лагеря 1 (6500 м) выпала на долю группы Мысловского, составлявшей передовой отряд экспедиции и прибывшей на место базового лагеря 16 марта, на неделю раньше основного состава экспедиции.

Базовый лагерь обычно устанавливают на морене ледника Кхумбу в месте его поворота на юг под склонами перевала Лхо-Ла. Выбрав место для лагеря (обычно это беспорядочная осыпь камней срединной морены ледника), руководство экспедиции прежде всего определяет мусоросборник — наиболее глубокую трещину поближе к кухне и складу. Можно не оставить после себя на площадке лагеря ни одной консервной банки или пустой упаковки и все скинуть в трещину, но не пройдет и года, как начнут твориться странные вещи: мусор может очутиться на поверхности ледника или рассыпаться по ледовой ложбине, может оказаться вообще в самых невероятных местах. Виной всему — значительная скорость движения ледника, различная скорость движения отдельных его участков, неравномерное таяние и прочее, а также отсутствие достаточно глубоких трещин.

Однако мириться с капризами ледника нельзя, слишком велико загрязнение. Одно из решений этой, ставшей экологической, проблемы предложил Е.И. Тамм после возвращения в Катманду: включить в Правила горовосхождений в Непале требование уносить с ледника и закапывать в землю хлам экспедиций. Это предложение в министерстве туризма Непала было встречено с большим удовлетворением.

Первым «забил колышек» будущего базового лагеря А. Г. Овчинников. Он сбросил рюкзак и сказал: «Лагерь будет здесь».

На следующий день, 17-го марта, Мысловский и Чёрный ушли просто посмотреть ледопад, увидеть поближе легендарный Кхумбу. Вышли без кошек, захватив верёвки и лестницы, чтобы поднести их поближе к ледопаду. Трудно, конечно, было наметить маршрут, стоя в самом низу ледопада. К тому же пошел снег, и они вернулись в лагерь к обеду. 18-го марта был уже целый день обработки маршрута в ледопаде. Вышла четверка Мысловского в полном составе, Овчинников и три шерпа вместе с сирдаром Пембой Норбу. Вышли пораньше, в 7.15, взяли с собой кошки и к 11.00 подошли к ледовой стене, которую Мысловский помнил по разведочному выходу 1980 года. Тогда под стеной была удобная площадка, где обычно составляли часть вещей. Сейчас площадка была очень маленькой, по ней были разбросаны газовые баллоны и лежали две разорванные палатки.

Всегда больше веря пройденному маршруту, Мысловский попробовал было подняться по ледовой стене в том месте, где два года назад проходил маршрут польской и испанской экспедиций. Он даже забил один ледовый крюк, но понял, что путь этот уже не тот, слишком сложно и опасно идти здесь. Между огромными ледовыми башнями и стенами зияли огромные трещины, некоторые перекрытые легкими снежно-ледовыми мостами, некоторые открытые и бездонные. Ледовые иглы опускались из нависающих глыб и сверкали на солнце, огромные пещеры и пропасти просвечивали голубым и зелёным. Слышны были удары падающих кусков льда в закрытых трещинах.

В. Балыбердин в это время нашел более легкий обход слева. К обеду все должны были возвратиться. Мысловский и Шопин, не удовлетворённые результатами дня, вернулись вовремя на базу, а Балыбердин и Овчинников, вдохновленные найденным путем, продолжали прокладывать маршрут до 17.00, навесив вверх около шести верёвок. Однако остался неясен верхний участок маршрута перед выходом в Западный цирк — это ключевое место ледопада. И на следующий день перед группой Мысловского ставится задача: одна двойка максимально поднимается вверх, не обрабатывая маршрут, остальные подносят грузы и оборудуют маршрут (ставят лестницы, навешивают перила и т.д.). Вперед пошла двойка Мысловский — Чёрный. На их пути то и дело попадались старые лестницы, поломанные вмерзшие в лед, обрывки верёвок, а в одном месте видели все еще натянутую перильную веревку между двумя сераками, но высоко вверху. Ледопад был очень разорван. Мысловский хотел идти вправо по ходу подъема, он надеялся, что, может быть, в верхней части проходим позапрошлогодний маршрут, но двойка попала в западню трещин, каждая из которых шире трех метров. Они поднялись на высоту около 5800 метров, прошли большую часть ледопада, но пора было возвращаться в лагерь. Они оставили на льду три перильных верёвки, а на видном месте на ледовой стене крюком прибили сине-белую тенниску Овчинникова, который отдал её для маркировки пути.

20 марта Мысловский и Чёрный отдыхали, а двум Володям — Шопину и Балыбердину — дается задание выйти на верх ледопада и наметить промежуточный базовый лагерь.

Ночью разыгрался ураганный ветер. Хлопали полотнища палаток, где-то в камнях гремели пустые консервные банки. Хотелось с головой залезть в спальный мешок, забыться, уснуть.

— Эдик, — услышал Мысловский сквозь вой ветра голос Овчинникова,— кажется, у меня авария.

Как не хочется вылезать из теплого спального мешка. А, может быть, и не надо?

— Эдик, ты меня слышишь? — доносится напряженный голос Овчинникова где-то вне палатки.

— Да, да, сейчас.

Мысловский с большой неохотой вылез из спального мешка, медленно оделся и вышел из палатки. Невдалеке, освещенный слабым светом молодой луны, стоял Овчинников, крепко вцепившись в палатку, которую ветер рвал из его рук. Палатку сорвало, когда он лежал в спальном мешке, и Овчинников был в трусах и носках, он дрожал, но палатку не выпускал из рук. Трудно при таком ветре закрепить палатку. Мысловский вспомнил, что у него в рюкзаке есть кусок верёвки, метров 20, веревку набросили на верх палатки и закрепили камнями.

В 5.00 Овчинников, еще под впечатлением ужасной ночи, спрашивал Мысловского: «Ну как, пусть выходят или нет?», имея в виду намечавшийся выход Балыбердина и Шопина.

— Конечно, надо идти, проверить себя, — охотно отозвался Мысловский, который оставался в лагере. Шопин только буркнул что-то в ответ, но начал одеваться. Шерпы в своих палатках даже не пошевелились, хотя по плану должны были сопровождать ребят. Балыбердин и Шопин ушли на ледопад вдвоем.

Оставшиеся в лагере альпинисты закрепили большую шатровую палатку и сделали две площадки для палаток — кемпингов.

Володи вернулись после обеда.

— Как дела?

— Порядок. Вышли на верх ледопада в Западный цирк.

Западный цирк представляет собой корытообразный ледник в форме подковы, открывающийся на запад и питающий ледопад Кхумбу. Северные стены цирка представлены Эверестом, его юго-западным склоном, верховья цирка замыкаются Южным седлом, ниже которого выделяется четкий скальный гребень, так называемый женевский контрфорс, спускающийся к изрезанному многочисленными трещинами леднику.

От Южного седла на юг крутой скальный гребень ведет к Лхотзе (8501 м), четвертой по высоте вершине мира, от Лхотзе на запад тянется многокилометровый пилообразный гребень, обрамляющий ледовый цирк с юга. Высота гребня не опускается ниже 7200-7500 метров, в гребне возвышается нечетко выраженная вершина Нуптзе (7979 м), обрывающаяся в сторону ледника Кхумбу крутыми скалами и висячими ледниками. Между западными, слегка сближающимися гребнями Нуптзе и Эвереста и зажат ледопад Кхумбу.

Котловина Западного цирка, её снего-ледовая поверхность имеет размеры около трех километров в длину и до одного километра в ширину. Ледник имеет наклон от склонов Южного седла и Лхотзе в сторону ледопада Кхумбу и выглядит довольно пологим, однако это несколько обманчивое впечатление, так как фактически приходится подниматься почти на километр высоты от верхней части ледопада Кхумбу до подножья Южного седла.

На следующий день на ледопад вышла четверка Мысловского в полном составе. Два Володи пошли вверх выбрать место для промежуточного базового лагеря (лагерь 6100) и занести туда часть груза, а Мысловский и Чёрный работали в ледопаде: навешивали перильные верёвки, закрепляли лестницы, маркировали красными флажками путь. В этот день в базовый лагерь пришли участники основного состава экспедиции, прилетевшие в Луклу самолетом 13 марта.

Два дня занимались благоустройством лагеря. Наиболее трудоемкая работа была по расчистке мест для палаток. Надо было выбить изо льда и оттащить в сторону камни, после этого срубить все неровности льда, выравнивая площадку.

22 марта состоялось официальное открытие базового лагеря. Недалеко друг от друга в камнях были установлены две бамбуковые мачты и на них в торжественной обстановке подняты флаги СССР и Непала.

В Москве были разработаны тактические схемы прохождения маршрута и восхождения отдельными четверками, которые были пронумерованы: первая, вторая, третья и четвертая. Группа Мысловского уже фактически лидировала и получила номер один, группе Иванова был дан номер два, а группе Ильинского — номер три, эти три группы являлись основным спортивным составом команды.

Четвертая группа, состоящая из пяти человек, именовалась вспомогательной, на долю её выпала задача, в соответствии с тренерскими расчетами, установить последний штурмовой лагерь где-то на высоте 8500 метров и после этого спуститься вниз при весьма проблематичной возможности взойти на Эверест, став в хвое очереди. Члены вспомогательной группы: В. Онищенко, В. Хомутов, Ю. Голодов, А. Москальцов и В. Пучков были заранее поставлены в известность о своей роли в экспедиции. Они были согласны на все.

Первая группа выходила 24 марта, а за ней с разрывом в один день — остальные группы. Тактическая схема предусматривала проведение трех акклиматизационно-тренировочных выходов на Эверест каждой группы, затем продолжительный отдых ниже базового лагеря и штурм вершины.

Первый выход планировался на 3-4 дня, второй — на 6 и третий — на 8 дней, продолжительность отдыха возрастала пропорционально увеличению продолжительности выходов, соответственно 4, 6, 8 дней.

Вновь пришедшим не терпелось познакомиться с ледопадом Кхумбу, и они, за исключением алмаатинцев, вместе с группой Мысловского вышли на первое свидание с ледопадом. Вместо Ефимова, еще шедшего с караваном, с группой Иванова вышел Пучков.

Каждая группа избрала свой темп передвижения. Группа Иванова дошла примерно до высоты 5800 метров, до ледовой стены в верхней части ледопада, и вернулась в базовый лагерь первой. Группа В. Онищенко — вспомогатели, как их продолжали называть, психологически чувствовали себя очень напряженно, они, если хотели претендовать на вершину, должны были делать больше любого из спортсменов основного состава, они не могли позволить себе расслабиться. Группа Онищенко в первый день поднялась в промежуточный лагерь 6100, оставила там грузы и в тот же день спустилась в базовый лагерь.

Группа Мысловского поставила две палатки в промежуточном лагере и осталась там ночевать. На следующий день они прошли несколько часов хода от промежуточного лагеря по направлению к подножью юго-западного склона Эвереста, и на морене ледника ближе к склону поставили первую палатку лагеря 1 (6500 м).

25 марта на маршрут, под руководством К. Валиева, вышла группа алмаатинцев, накануне не поднимавшаяся в ледопад. Это для них был акклиматизационный выход без четко сформулированного задания по обработке маршрута. Они поднялись в лагерь 6100, заночевали, прошли по леднику Западного цирка до лагеря 1, заночевали, спустились в промежуточный лагерь и... заночевали там, хоть ни до, ни после этого никто никогда не задерживался в промежуточном лагере при спуске, потому что от него до базового лагеря было 1,5-2 часа ходу. Трудно сказать, было ли это заранее продуманное решение сберечь силы на будущее или группа Валиева воспользовалась организационной неразберихой первого выхода и ушла в тень. Даже в условиях начальной акклиматизации можно было сделать в последний день еще одну ходку с грузом из промежуточного в лагерь 1 и затем спуститься в базовый лагерь; труднее, но вполне выполнимо было после ночевки в лагере 1 спуститься в промежуточный лагерь и, взяв груз, подняться в лагерь 1, где и заночевать. Ведь именно в тот день, 28 марта, когда группа Валиева спускалась из лагеря 1 в лагерь 6100, группа Онищенко заканчивала вторую в день заброску груза из лагеря 6100 в лагерь 1 — рекорд, не повторенный позже ни одной группой.

Когда что-нибудь случается, мы пытаемся проследить связь событий и установить первопричину происшедшего. И это подчас бывает очень трудно. То, что произошло со Славой Онищенко на втором витке работы экспедиции, во время следующей серии выходов, имеет, конечно, самое различное объяснение, от адаптационных способностей организма Славы до личных качеств руководителя экспедиции, но в немалой степени срыв Онищенко был связан и с тем, что происходило сейчас, во время первой серии забросок.

Итак, 26 марта и для группы Иванова настала очередь идти вверх с заданием найти путь и обработать маршрут выше лагеря 1. Каждый участник при выходе из базового лагеря взял заброску — груз для верхних лагерей, масса рюкзака у каждого была 16-18 килограммов.

В тот же день, только несколько позже, вышли и шерпы с грузом, масса заброски на каждого — 16 килограммов. К ледопаду еще не привыкли, слишком непрочными кажутся ледовые глыбы под ногами, слишком угрожающе нависают над головой ледовые башни, слишком широкие трещины в ледопаде. Ребята начинают улучшать дорогу. Дополнительно положили через трещины две лестницы и переставили одну трёхсекционную лестницу в верхней части ледопада. Большую помощь в улучшении дороги в верхней части ледопада оказала группа Мысловского, которая в этот день спускалась из лагеря 1. Группа Иванова в промежуточный лагерь пришла поздно. К вечеру стала портиться погода. Овчинников не советовал идти дальше, однако промежуточный лагерь не был оборудован для нормальной жизни, даже место для сна в палатке приходилось отвоевывать у рационов питания и снаряжения, сваленных там кучей. Возникло предложение спуститься в базовый лагерь для ночевки, но свежие воспоминания об эмоциональной дороге через ледопад удержали от спуска и группа провела не слишком комфортабельную ночь в тесных палатках. На следующий день за 4 часа с большим трудом добрались до лагеря 1, сказывалась недостаточная акклиматизация.

Лагерь 1 находился непосредственно под юго-западным склоном Эвереста. Группе Иванова выпала честь первой начать прохождение маршрута. Из лагеря 1 вышли в 9.30, поднялись к бергшрунду, который преодолели по снежному мосту, и в 10.30 был забит первый скальный крюк. Сделал это Сергей Бершов. Нижняя часть маршрута представляла собой заглаженные скалы типа бараньих лбов, которые выше сменились сильно разрушенными сланцами.

Бершов в связке с Туркевичем прошли за первый день 15 верёвок, закрепив их в виде перил на скалах, и закончили работу в 17.00. Все верёвки заранее были разрезаны на куски длиною 45 метров, таким образом, альпинисты поднялись вверх примерно на 300-350 метров. Ставить лагерь 2 предполагалось на высоте 7200-7300 метров, но до этой высоты не дошли 300—400 метров — это примерно столько же, сколько прошли за этот день. На 14-й верёвке было место для палатки, однако для лагеря — низко и не безопасно.

Накануне группа Онищенко, выйдя из базового лагеря в 6.00 уже в 11.00 была в лагере 6100, а на следующий день сделали заброску в лагерь 1. Перед выходом Онищенко на утренней связи запросил Иванова, какое снаряжение тому нужно прежде всего в лагере 1, и Иванов ответил: «Ничего не нужно, у нас всё есть. Берите для забросок любой груз». Группа Онищенко взяла продукты и кислородные баллоны.

Этот день был ясный, солнечный, и в Западном цирке, который еще называют Долиной безмолвия, было жарко. Идти с грузом было очень тяжело, и группа Онищенко пришла в лагерь 1 к 13.00. Расположились отдыхать. В 14.00 проходила дневная связь, и ребята услышали разговор Иванова с базой.

База (Е.И. Тамм): Группа 2, где находитесь, каковы ваши планы?

Иванов: Прошли вверх 11 верёвок, до конца дня пройдем еще 4-5 верёвок.

— Молодцы. Где можно поставить лагерь 2?

— До лагеря 2 еще далеко, еще столько же, если не больше.

— Значит, завтра продолжите обработку маршрута и постараетесь дойти до места лагеря 2.

— Нет, завтра мы работать не можем, у нас нет верёвок. Будем спускаться. Нет смысла тратить целый день, чтобы навесить 4-5, верёвок, которые у нас останутся.

Слава Онищенко посмотрел на своих товарищей.

— Вы слышали? Мы не знали, что им нужны верёвки, утром Иванов сказал, что у них все есть. И мы принесли продукты и кислород. А теперь из-за нас может сорваться установка лагеря 2.

— Ясно, Слава. Выходим, — ответил Юра Голодов. Ребята собрались, спустились в лагерь 6100, нагрузились веревками и другим снаряжением и до вечерней связи второй раз за день добрались до палаток лагеря 1, где их уже ждала группа Иванова. На вечерней связи Евгений Игоревич Тамм узнал, что проблема верёвок решена.

— Значит, завтра выходите? И поставите лагерь 2?

— Нет, — отвечает Иванов.— Мы все равно завтра вверх не пойдем. Это будет четвертый день предельной работы, это может выбить нас из колеи.

Иванов на утро собрался и спустился в базовый лагерь. А группа Онищенко на следующий день вышла на стену, чтобы продолжить обработку маршрута и выбрать площадки для лагеря 2. Первой шла связка Онищенко—Хомутов с веревками и крючьями, а за ними несли по 20 килограммов груза Голодов и Москальцов. Поднялись по готовым перилам (15 верёвок) и прошли вверх, закрепив еще 6 перильных верёвок, но площадки для палаток не было. Погода ухудшилась, и альпинисты вернулись в лагерь 1, откуда на следующий день спустились в базовый лагерь.

По принятой в альпинизме практике после каждого выхода групп устраиваются разборы выходов, на которых делается анализ проведенной работы, и вырабатываются рекомендации. На разборах 29 и 31 марта стояли отчеты Иванова и Онищенко.

Первые выходы показали отсутствие диспетчерской службы в экспедиции, никто не мог с точностью сказать, какой груз, где и в каком количестве находится, хотя Б. Романову, несущему ответственность за это, все казалось нормальным.

Он заявил на разборе: «В общих чертах нам известно, что где находится, а конкретно мы, конечно, знать не сможем».

Е.И. Тамм вовремя рассмотрел угрозу дезорганизации работы экспедиции и взял на себя функции диспетчера.