ПОНУЖАЙ-АЙ

ПОНУЖАЙ-АЙ

Посвящаю Доблестной Нечаевской Армии!

Рыцарям Ледового Похода

Напоминаю прошлое

Враг все еще живет!

Погасла даль. Вечерний крепнущий мороз

Дыханьем смерти овевал сибирский край.

Тянулся лентой бесконечною обоз,

И повторялся крик протяжный — «понужай-ай!»

И ехали они… в шинелях, в башлыках…

Смятенье сильных душ! Сплетенье многих воль…

Как передать в моих коротеньких строках

Изгнанников тоску и побежденных боль?

Обида глубока, и в каждом сердце стон,

И в каждом сердце страх кричит: не отставай!

Похолодел наган, и потускнел погон,

И повторялся крик протяжный — «понужай-ай!»

О, страшный путь! Мороз. Байкал. Леса.

А лошади совсем повыбились из сил…

Так трудно доставать им сена и овса:

Военный вихрь сердца крестьян ожесточил.

Без лошади — конец. Без лошади — пропал:

Узлы, домашний скарб, всё из саней бросай!

Идёт за ними враг. И это каждый знал.

И повторялся крик протяжный — «понужай-ай!»

Вот на один момент разрознился обоз:

Упала… Не встаёт… Ну, поднимись, Гнедко!

Молчит в санях жена. В душе не стало слёз,

И прошлое, как сон, маячит далеко…

Упала… Не встаёт… Смерть глянула в лицо.

И бледный офицер не смотрит на жену.

Когда умру, на небесах перед Творцом

За этот миг врагов я прокляну!!

И он с мольбой смотрел на проезжавших мимо…

И плакали в санях испуганные дети…

На что надеялся? Затравленный… гонимый…

О чём он думал? Бог тому свидетель!

И проезжали все, поспешно отвернувшись…

В степи чуть-чуть завихрился буран.

И бледный офицер, в молчаньи, задохнувшись,

Застывшею рукою выхватил наган!

Два выстрела! Замолкли плачущие дети…

Один в жену… и крик короткий — «ай!»

Себе в висок… Был Бог тому свидетель,

Да страшный крик протяжный — «понужай-ай!»