БАНКРОТСТВО
БАНКРОТСТВО
Флоберу всего 53 года. Можно сказать, что это далеко не преклонный возраст для мужчины, но он выглядит глубоким стариком. В конце 1874 года Флобер трудится в поте лица над первой главой романа «Бувар и Пекюше». Работа, как всегда, продвигается крайне медленно. Эта книга, по его мнению, постепенно превращается в бумажную могилу: «Бювар и Пекюше потихоньку скоро и непременно сведут меня на тот свет, я от них подохну»[320].
Он отдает себе отчет, что пребывает в самом мрачном расположении духа. Гюстав понимает, насколько он постарел, износился, насколько ему опротивели все люди вокруг и насколько он сам себе противен: «Между тем, я работаю, но без энтузиазма, словно отбываю наказание. Возможно, что именно от работы я чувствую себя совершенно больным, ибо пишу безумную книгу»[321].
Не стоит далеко ходить, чтобы найти причины депрессии писателя. Он никогда всерьез не лечился от своего заболевания. Со временем нервные срывы перестали случаться у него так часто, как в юности, но по-прежнему его психика оставалась подвижной, что проявлялось при каждом удобном случае. За солидным телосложением скрывались его болезненная чувствительность, природная доброта и широта натуры, склонность к соленой шутке и раскатистому смеху. Теперь на здоровье Гюстава начинают влиять 30 лет, проведенных за письменным столом, когда он вгрызался в литературный материал и корпел над каждой фразой. Работа писателя, которую наивные люди считают приятным развлечением, на самом деле предполагает постоянную борьбу сочинителя с самим собой, опасное погружение в глубинный смысл слов и человеческих душ. В особенности когда такой писатель, как Гюстав, постоянно ищет новые формы выражения своих мыслей и упорно стремится к совершенству, чтобы познать суть вещей. И зачем ему все это? Первый успех книги, которую мало кто понял, последовавшее затем разочарование, провал очередной работы способны кого угодно выбить из седла.
И как признак душевного нездоровья, писатель спит по 10–12 часов в сутки. Он решает лечить свою раненую душу сном. В его поведении появляются некоторые странности. Он вздрагивает от малейшего шума, словно за ним гонятся или застают врасплох за совершением какого-то неблаговидного поступка. Он может расплакаться без особой на то причины или же от одной мысли о тщетности жизни.
Флобер доходит до того, что заявляет о своем неприятии собственной книги. Он считает, что без динамичного развития сюжета она превратится в приложение к невнятным философским рассуждениям.
Естественно, что некоторые странности поведения, черные мысли и подавленное настроение писателя не вызывают у окружающих большого желания общаться с ним. Флобер, когда приезжает в Париж, по воскресеньям по-прежнему приглашает к себе на ужин друзей. Он проживает по новому адресу в предместье Сент-Оноре, по соседству с семейством Комманвиль. Надо сказать, что друзья и знакомые отнюдь не торопятся к нему в гости.
Все же у него собираются самые стойкие из его друзей. Среди них прежде всего молодой писатель Эмиль Золя, которого вскоре ожидает большой успех с его романом «Западня». Далее можно назвать Альфонса Доде, Ивана Тургенева, а также и Эдмона де Гонкура, который продолжает поддерживать дружеские отношения с Гюставом, несмотря на свое вероломство. По правде говоря, такие встречи становятся праздником для многих друзей Флобера. Они образуют «Сообщество пяти». Их разговоры постоянно ведутся о том, в какое непростое время они живут. Писатели жалуются, что публика все меньше и меньше интересуется литературой. Как ни странно, это вполне обычные темы для разговоров среди писателей, даже в случае, если они печатаются солидными тиражами. Интересно, о чем эти мастера пера говорили бы в наши дни?
И все же Гюстава не покидает чувство одиночества. Его гложут мысли, что он никому не нужен. Теперь он все чаще думает о смерти, стоит ему только вспомнить о «бренности бытия»[322] и грядущей старости.
Впрочем, его одолевают и менее метафизические тревоги и волнения. В частности, он банально озабочен тем, где бы раздобыть денег. Меньше всего он беспокоится о себе, поскольку еще сохранил ренту и получает небольшой доход от поместья в Довиле. Его опасения вызывает Комманвиль, муж племянницы Каролины, чьи финансовые дела оставляют желать лучшего. Вскоре Комманвиль окончательно разоряется из-за падения цен на лес и отсутствия коммерческого чутья: обычно он закупал сырье в Швеции и России, а затем перепродавал его, прежде чем расплатиться с кредиторами. Подобная система покрытия векселей чревата печальными последствиями: при падении курса наступает банкротство.
Бо?льшая часть 1875 года проходит в ожидании возможного финансового краха. Флобер приходит в ужас, когда узнаёт, какую сумму теряет Комманвиль. Речь идет о полутора миллионах франков, то есть более трех миллионов евро по сегодняшнему курсу валюты. Это настоящая катастрофа. Кроме того, над домом в Круассе нависает угроза продажи, поскольку он отошел по завещанию госпожи Флобер Каролине.
Согласно закону имущество супругов Комманвиль, входящее в состав приданого, не могло отчуждаться, защищая тем самым собственность молодой женщины. Каролина, однако, может пойти на то, чтобы продать дом, чтобы помочь своему супругу выкрутиться из финансовой западни. От подобной перспективы Гюстава охватывает жуткая паника. Что же будет с ним, если дом в Круассе будет продан? Этот дом, его семейный очаг, он воспринимает частью самого себя. Здесь он написал все свои книги, здесь всё напоминает ему о матери. Он не переживет разлуки с родным кровом.
Банкротство — это не только перспектива нищеты, это позор для всей семьи. В ту эпоху еще действует закон, в силу которого должника могут упрятать за решетку. Флобер какое-то время не осмеливается признаться даже своим друзьям о финансовом крахе, постигшем мужа племянницы. Наконец в июле он открывает свой секрет Тургеневу: для него, говорит он, это конец. Он никогда не оправится от подобного удара. В середине августа Гюстав делится своей бедой с Золя: «Мой племянник полностью разорен, и соответственно я терплю большие убытки. Мой привычный жизненный уклад жизни нарушен. У меня, конечно, всегда будут средства к существованию, но это будет уже совсем другая жизнь»[323].
Для того чтобы помочь семье Каролины, Гюстав решает продать свою собственность в Довиле за 200 тысяч франков. И это совсем не выгодная цена, как может показаться на первый взгляд. Владение включает 23 гектара плодородных земельных угодий, да и Довиль становится все более престижным местом в какой-то степени благодаря зарождающейся моде на морские купания. В Довиле уже построены роскошные гостиницы, где останавливаются желающие отдохнуть представители высшего общества. Здесь также выращивают породистых лошадей, есть ипподром и конюшни. Несколько лет спустя барон Ротшильд выкупит бывшее владение Флобера, чтобы построить похожую на дворец виллу. В 1920 году эта вилла будет продана за восемь миллионов франков, что по тем временам составит целое состояние. Ее покупатель — американский богач Ральф Бивер Страсбургер…
Всю осень Гюстав проводит в поисках денег. Надо погасить самые неотложные долги, оплатить самые срочные векселя. Гюстав привлекает двоих своих друзей — Рауля-Дюваля и Лапорта, чтобы они выступили гарантами выплаты долга в 50 тысяч франков, под который Каролина заложила свое имущество.
В итоге банкротство Комманвиля сводится к юридической ликвидации, что уже не так позорно для семьи. И все же далеко не все долги погашены. Доходы Гюстава значительно пострадали, да и над Круассе все еще не развеялись тучи. Жорж Санд, обеспокоенная судьбой друга, предлагает ему выкупить имение. Гюстав будет благодарен писательнице за этот жест до последних дней своей жизни. Он до слез растроган ее предложением. Возможно, что это самое лучшее доказательство дружбы, которое он когда-либо получал, поскольку Жорж Санд отнюдь не купается в роскоши. Конечно, Гюстав отказывается. Тогда Жорж Санд ищет другой способ помочь другу. Она пытается найти для него какую-либо оплачиваемую работу, чтобы он имел хотя бы какой-то минимальный доход. Флобер пишет письмо Агенору Барду[324], помощнику государственного секретаря по вопросам юстиции, с которым лично знаком. В ответном письме, адресованном Барду, Гюстав вначале вроде бы протестует и отказывается, а затем признается, что место работы, например в Государственной библиотеке за три или четыре тысячи франков, его вполне бы устроило. В любом случае он считает, что Франция и так у него в долгу. Флобер, однако, выражает опасение по поводу реакции публики, когда та узнает о его назначении на государственную должность. Хотя все это совсем не к спеху…
Можно ли в такой обстановке продолжать работать над «ужасной книгой»[325], две главы которой уже написаны? Лето проходит, а Флобер так и не напишет ни единой строчки. В сентябре после продажи поместья в Довиле Гюстав отправляется к одному из своих друзей Жоржу Пуше[326] в Конкарно. Это сын бывшего ученика отца Флобера, в Конкарно он заведует зоологической станцией.
Гюстав приезжает в Конкарно в состоянии полной расшатанности нервной системы. Его окончательно добило банкротство Комманвиля. Его то и дело охватывает дрожь, в любой момент он готов разрыдаться, поскольку чувствует, что не может больше заниматься творчеством. Будущее рисуется ему в самых черных красках. Для того чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Гюстав рассматривает рыбок в садке, купается, когда позволяет погода, балует себя блюдами из даров моря и устрицами, что заметно улучшает его физическое состояние. Он живет в тесной комнатке, выходящей окнами на порт и его окрестности. Когда начинаются осенние дожди, он остается в доме, чтобы посидеть в углу у каминного огня и «помечтать». И эти мечты приносят свои плоды. Как на протяжении нескольких недель не написать ни строчки, если твое имя Гюстав Флобер? В тот момент, когда в начале ноября он уезжает из Конкарно, у него уже написаны три страницы нового произведения, которое он назовет «маленькой историей в религиозно-поэтическом и средневековом стиле рококо»[327]. Это «Легенда о святом Юлиане Странноприимце»[328], первая часть будущей книги «Три повести».