«Горы» и «море»

«Горы» и «море»

Конец декабря 1942 года был отмечен благоприятной обстановкой под Сталинградом и в предгорьях Северного Кавказа. Этим воспользовался штаб Закавказского фронта, направив в Ставку Верховного Главнокомандования план наступления Черноморской группы войск.

Мы указывали, что наступление на Майкопском направлении наши войска начнут 3 января 1943 года. Части 46-й армии выйдут в долину северных отрогов Кавказа и встретятся с наступающими соединениями Северной группы войск. Эту операцию должны были поддерживать также 18 и 47-я армии.

Все было нацелено на неожиданный удар. Черноморская группа тоже подтвердила свою готовность, но 29 декабря из Ставки неожиданно сообщили:

— Верховный приказал наступление на майкопском направлении временно отменить. Вам предлагается срочно подготовить и осуществить удар на краснодарском направлении, прорвать здесь оборону противника и нанести вспомогательный удар в обход Новороссийска. В случае благоприятной обстановки — развивать наступление на Батайск…

Получив такой приказ, мы с командующим Черноморской группой генералом И. Е. Петровым крепко призадумались. Для проведения такой операции у «черноморцев» сил было недостаточно. Ставка обязывала перебросить к ним из состава Северной группы весь 10-й гвардейский стрелковый корпус, две стрелковые дивизии 58-й армии и одну стрелковую дивизию 46-й армии. В распоряжение Петрова передавались три танковых полка из резерва Ставки.

Москва срочно требовала ответа. И тут началось то, что мы с генералом Петровым называли «вариантной лихорадкой». Вариант за вариантом выдвигался то мной, то Иваном Ефимовичем и после всестороннего обсуждения отвергался. Все они с военно-теоретической и с практической точки зрения оказывались нереальными.

Цель, выдвинутая в приказе Верховного Главнокомандующего, была заманчивой: с выходом на Батайск мы ставили противника в безвыходное положение, но задача была невероятно трудной, всюду мы наталкивались на препятствия.

Труднейшим из них был сам район предстоящих боевых действий — пересеченная местность предгорий Кавказа. В это время на склонах хребтов уже серебрился первый снег, а на побережье — дули сильные ветры, шли проливные дожди.

А отсутствие дорог для доставки техники, боеприпасов, продовольствия? Часть железных дорог, автомобильных магистралей была разрушена. Восстановить их в короткий срок мы не могли, так как на нашем фронте были считанные единицы инженерных батальонов. Еще одна трудность была связана с быстрой переброской войск из-под Орджоникидзе.

Генерал Петров, немало повидавший трудностей в дни героической обороны Одессы и Севастополя, только разводил руками:

— Не знаю, Иван Владимирович, что и сказать вам, обстановка очень сложная. Мне не хочется огорчать вас, но у меня нет уверенности в успешном осуществлении плана, предложенного Ставкой.

— Ничего, Иван Ефимович, выдюжим! А директиву Ставки мы не имеем права обсуждать. Для нас, солдат, — это приказ.

Ночные обсуждения в штабе заканчивались тем, что мы с Петровым садились в вездеход и выезжали на разведку местности: уточняли расположение частей, изучали маршруты продвижения войск, советовались с местными жителями, которые хорошо знали горные ущелья и тропы.

И всюду видели, что по извилистым, козьим тропам крупными силами не развернешься, проложить новые дороги — нужно время.

— Торопись, Иван Ефимович, — отдал я распоряжение генералу Петрову. — Дай задание своим дорожникам, саперам; пусть проявят чудеса расторопности и смекалки. Дальше ждать — мы не имеем права… Без дороги, по которой смогут пройти автотранспорт, артиллерия, военные обозы, нам нечего и думать о наступлении. Организуем перевалочные станции, наладим диспетчерскую службу.

И. В. Сталин не любил долго ждать ответа, когда из Москвы уже послана директива Ставки. Зная это, я, вернувшись в штаб, позвонил в Москву:

— Товарищ Сталин, — доложил я, — рекогносцировка местности на лазаревско-майкопском и горяче-ключевском направлениях показала, что наступление сопряжено с большими трудностями.

— А вы что же, — перебил меня Верховный, — рассчитываете на какую-то волшебную силу? Наступление должно начаться и, чем быстрее, тем лучше…

— Товарищ Сталин, у меня и Петрова есть опасения насчет успешного исхода наступления. Я прошу вас возвратиться к ранее разработанному нами «майкопскому плану».

Сталин на минуту замолк, видимо, решая что-то, а затем, давая понять, что наш разговор закончен, сказал:

— Товарищ Тюленев! Передайте Петрову и Масленникову, что краснодарский вариант, предложенный Ставкой, остается в силе.

После разговора с Верховным мы срочно разработали план наступления на краснодарском направлении. Он состоял из двух частей — «Горы» и «Море».

Операция «Горы» предусматривала прорыв вражеской обороны в районе Горячего Ключа, выход к Краснодару и освобождение его. Однако этот кубанский город не был конечной целью наступления. Нашим войскам ставилась задача — отрезать путь кавказской группировке противника, двигавшейся на Ростов.

Этим и завершилась операция «Горы».

Согласно операции «Море» мы должны были левым крылом войск 47-й армии стремительно развернуть наступление на перевалы Маркотх и Неберджаевский. Сюда же Черноморская группа высадит морской десант, затем совместным ударом из района Южная Озерейка нанесет удар по Новороссийску, освободит его и выйдет на перевал «Волчьи ворота». Чтобы дезориентировать врага в отношении места высадки десанта, морские патрули получили задание демонстрировать высадку в районе Анапы. Руководство десантом возлагалось на вице-адмирала Ф. С. Октябрьского.

Вот так в общих чертах выглядел план нашего наступления на краснодарском направлении.

И. В. Сталин, ознакомившись с ним, обратил наше внимание прежде всего на то, что Черноморская группа войск должна помешать врагу вывести на запад свою технику, закупорить с востока путь северокавказской группировке противника и уничтожить ее.

4 января Верховный Главнокомандующий лично мне отдал распоряжение: «Передайте Петрову, чтобы он начал свое выступление в срок, не оттягивая это дело ни на час, не дожидаясь подхода резервов».

Одновременно мне указывалось, что Черноморская группа не имеет опыта в проведении крупных наступательных операций.

«Немедленно выезжайте в Черноморскую группу войск и обеспечьте выполнение настоящих указаний», — требовал И. В. Сталин.

С 5 января 1943 года немецкие части стали оставлять перевалы Главного Кавказского хребта, чтобы усилить оборону на краснодарском направлении.

Войска Северной группы войск, развивая наступление по всему фронту, вышли к 10 января на рубеж рек Малка — Золка.

Погода, если можно так выразиться, играла на руку врагу. Непрерывно шли дожди с мелким снегом, дороги стали совершенно непроходимыми для всех видов транспорта. Части 46-й армии испытывали недостаток в боеприпасах и продовольствии.

На главном направлении войска 56-й армии прорвали оборону противника и в течение трех дней, преодолевая огневое сопротивление и отражая контратаки врага, продвинулись вперед. К концу января войска Черноморской группы, ломая сопротивление противника, своим правым флангом сомкнулись с левым флангом 37-й армии.

Несколько слов об операции «Море». В ней главная задача возлагалась на 47-ю армию. Во взаимодействии с моряками-черноморцами она должна была прорвать оборонительную полосу противника на рубеже горы Сахарная Головка. Затем нанести главный удар через перевал Неберджаевский и выйти к городу Новороссийску. Таким образом, создавались условия для дальнейших действий армии по захвату Таманского полуострова.

Начало наступления планировалось на 1 февраля. К исходу недели наши войска должны были освободить Новороссийск.

1 февраля группа войск генерал-майора А. А. Гречкина после пятичасовой артиллерийской подготовки в 13 часов перешла в наступление. Преодолевая упорное сопротивление противника, наши войска на отдельных участках продвинулись на 200–500 метров от переднего края.

На следующий день в шесть часов утра ударная группа возобновила наступление. Над землей повис густой туман и поэтому артиллерия не могла поддержать наступавших огнем. Общее наступление пришлось приостановить, но отдельные штурмовые группы в течение короткого февральского дня продолжали блокировать огневые точки и разрушать проволочные заграждения противника.

3 февраля группы генерала Гречкина вели ожесточенные рукопашные бои с переходившим в контратаку противником на новороссийском направлении. Тем временем группа Гордеева в порту Геленджик, 83-я мотострелковая бригада в Туапсе произвели посадку на десантные суда и вышли к Южной Озерейке. Здесь должен был высадиться десант.

Противнику удалось отбросить суда Черноморского флота от берега и тем самым сорвать высадку десанта в условленном районе. А успевшие высадиться до батальона пехоты 255-й мотострелковой бригады с ротой танков продолжали на берегу неравный бой. К исходу дня они заняли и в течение трех дней удерживали в своих руках Глебовку.

Одновременно вторая десантная группа — батальон автоматчиков — произвела успешную высадку в районе поселка Станичка. Десантники внезапно овладели огневыми позициями на берегу Цемесской бухты и уже к утру отражали контратаки противника, заняв его же укрепления.

К половине дня 4 февраля, как это бывает в зимние месяцы в районе Новороссийска, подул сильный ветер «бора», поднялись крутые волны и в течение трех дней трудно было подступиться к берегу. Все это крайне затрудняло боевые действия моряков-десантников. Подразделения имели трехдневный запас продовольствия, полтора-два боекомплекта патронов, по десять-двенадцать гранат, а из вооружения — автоматы, легкие пулеметы, несколько противотанковых ружей. Артиллерию и минометы пришлось оставить в районе селения Кабардинка.

Бои десантной группы поддерживала дальнобойная артиллерия и авиагруппа. Следует отметить, что командир десантной группы майор Цезарь Куников умело использовал работавшую на него штурмовую авиацию, часто компенсировавшую даже огонь артиллерии. Как только в Станичке или на ее окраинах противник сосредоточивал живую силу для перехода в контратаку, появлялись наши штурмовики.

После возвращения кораблей в Геленджик, а 83-й мотострелковой бригады в Туапсе, когда выяснились обстоятельства боев в районе Южная Озерейка, я приказал вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому 255-ю мотострелковую бригаду, отдельный пулеметный батальон, а вслед за ними и 83-ю мотострелковую бригаду высадить в районе Станичка, развить успех ранее высадившихся войск.

Подвиг героев-десантников на Малой земле высоко оценен Родиной. Отличившиеся воины были отмечены правительственными наградами. Командир десантного отряда Цезарь Куников, павший смертью героя в неравном бою, посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Это высокое звание получил еще 21 защитник Малой Земли. 2342 солдата, матроса и офицера были награждены за мужество и отвагу боевыми орденами и медалями.

5 февраля Ставка Верховного Главнокомандования распорядилась передать Черноморскую группу войск в Северо-Кавказский фронт. За нашим, Закавказским фронтом, оставалась его первоначальная задача: обеспечивать безопасность ближневосточных границ.

Битва за Северный Кавказ закончилась поражением немецко-фашистских войск. Все попытки врага захватить грозненскую и бакинскую нефть потерпели крах. Сталинградское сражение предрешило судьбу гитлеровских захватчиков. Оборона Кавказа помогла этому. Советские войска и народ отстояли Сталинград. Не пропустили они врага и в Закавказье.

Героическая борьба защитников Кавказа против гитлеровцев была высоко оценена партией и правительством.

«Президиум Верховного Совета Союза ССР Указом от 1 мая 1944 года учредил медаль „За оборону Кавказа“. Ею награждено 583 тысячи 45 человек».[53]

…Прошли годы. Поросли густой травой и яркими цветами рвы и траншеи, вытянулись и зашумели на ветру молодые деревца, опаленные пламенем военных пожаров. По обочинам дорог, у большаков, на горных перевалах и у сельских околиц поднялись гранитные обелиски с пятиконечными звездами. Они установлены в честь защитников Кавказа.

Подвиги, совершенные советскими воинами, народами всей нашей страны у стен Орджоникидзе, на древней земле Северной Осетии явились также теми негасимыми частицами, из которых выковывалась наша Великая Победа.

* * *

…В своей книге я рассказал только о некоторых, наиболее значительных и примечательных эпизодах, событиях, связанных с героической обороной Кавказа. Многое я знал, видел, немало интересных человеческих судеб заслуживают того, чтобы о них золотыми буквами поведала история. И если бы я даже попытался подробно рассказать обо всем, что пережил в дни защиты и освобождения горного края, все равно мне бы не удалось воссоздать той яркой и героической картины битвы за Кавказ, которая по праву вошла в летопись Великой Отечественной войны как одна из славных ее страниц. Народ — герой этой летописи, он и творец, создатель ее.

Свой рассказ я хочу закончить тем, с чего начал его:

Кажется, протяни руку, и вот они, уменьшенные семикилометровой линзой высоты, крошечные бугорки заснеженных хребтов, тоненькие голубые спирали горных рек. Заходящее солнце зажгло на ледяных склонах алые костры, и вершины Эльбруса и Казбека превратились в сказочные светящиеся рубины…

Сколько раз приходилось мне пересекать по воздуху Главный Кавказский хребет и всегда возникало необъяснимое чувство волнения: может быть, от захватывающей дух орлиной высоты, или от того, что с Кавказом связана моя судьба…

Пусть всегда над городами, селениями сияет яркое южное солнце! Пусть всегда чистыми будут стоять белоснежные Кавказские горы!