ПИСЬМА ИЗ КАМЕРЫ СМЕРТНИКОВ

ПИСЬМА ИЗ КАМЕРЫ СМЕРТНИКОВ

Никос Белояннис и Элли Иоанниду и в тюрьме не оставляют политической борьбы. Они хотят сказать людям правду о страдающем греческом народе, правду о стране, ввергнутой в бездну экономического обнищания и классовой ненависти, правду о предательской политике зависимых от английского и американского империализма греческих правительств. Из тюрьмы они пишут полные гнева и горькой правды письма.

«В античной мифологии, — с иронией начинает свое письмо Никос, — рассказывается о том, что боги спускались с Олимпа, чтобы быть судимыми в судах древних Афин. В мифологии упоминалось об этом с целью подчеркнуть, на какой высоте находились суды в древности. Но если бы олимпийским богам случилось жить теперь и быть политическими противниками греческих правительств после освобождения, они наверняка постарались бы убраться подальше от Греции, лишь бы спастись от предвзятых судов, которые «действуют как машины, вынося стандартные приговоры демократически настроенным гражданам.

За пять лет, с 1945 по 1950 год, судами было вынесено почти 50000 приговоров и около 5000 демократов были приговорены к смерти. Около двух тысяч из них были казнены, в том числе много женщин — старух и даже семнадцатилетних девушек! Такого рода суды, может быть, и могли бы проявить понимание в отношении обычного мошенника, убийцы, вора и т. п. В отношении же идеологических противников пощады нет. Вот простой пример: два выдающихся педагога нашей страны, Сотирис Сукарас и Никос Кискирас, были осуждены на смерть. Им, однако, удалось добиться пересмотра их дел в обычном уголовном суде, и они были оправданы. И таких случаев очень много!

Возникает вопрос: каковы причины этой неслыханной жестокости? Греция бедная страна, потому что классы, управляющие ею, до сих пор паразитически опирались преимущественно на костыли иностранных займов, а не на развитие ее богатых природных ресурсов. Это вело к тому, что жизненный уровень трудового народа оставался очень низким. И пока экономическая отсталость страны шла в ногу с политической отсталостью народных масс, плутократическая олигархия могла относительно спокойно управлять народом и эксплуатировать его, не опасаясь серьезных социальных потрясений. Примерно так, как это было в Англии перед началом чартистского движения.

Но в период гитлеровского рабства вооруженное сопротивление народа захватчикам сделало более зрелой и его борьбу за коренное улучшение условий жизни и за его фактическое участие в управлении страной. С этого времени начинаются серьезные социальные столкновения, достигшие своей высшей точки сразу же после освобождения.

Правые состряпали пресловутый закон № 509, согласно положениям которого всякий, кто принадлежит к левым организациям, подозревается в стремлении осуществить «насильственное свержение нынешнего режима». В силу этого такое лицо арестовывают, передают военному суду и обычно приговаривают к смертной казни или к пожизненному заключению.

В последнее время под нажимом демократических сил внутри страны и за границей дела лиц, обвиняемых в нарушении этого закона, передаются в гражданские суды, которые при всей реакционности судей не выносят таких суровых приговоров. Это обстоятельство заставляет невменяемых правых, которые еще держат в своих руках все ключи от государственной машины, менять тактику.

Так, например, после того как нас судили 6 месяцев назад за нарушение закона 509 и приговорили к смерти, теперь надумали снова предать нас суду по чудовищному закону 375, принятому еще во времена диктатуры Метаксаса. Согласно этому закону шпионаж карается смертной казнью или пожизненным заключением, хотя закон и не дает конкретных определений действиям, квалифицируемым как шпионаж».

Далее Белояннис показывает несостоятельность состряпанных охранкой обвинений. Мы исключаем эту часть его письма, так как то, о чем в ней говорится, уже известно читателю.

«Выдвинутое против нас обвинение в шпионаже, — пишет Белояннис, — является подлым и клеветническим. Оно не обосновано ни одним действительным фактом, да и сама моя жизнь категорически его опровергает».

Белояннис рассказывает о тех преследованиях, которым он подвергался долгие годы за коммунистические убеждения, за то, что он боролся за свободу, демократию и мир.

«С конца 1946 года меня снова преследуют, уничтожена вся моя семья. Теперь та же участь ждет и меня», — с болью пишет Белояннис, но не о себе заботится он в последние дни своей жизни. Его волнует судьба Греции, судьба своего народа.

«Случай со мной не единственный. Таких случаев много. Эта односторонняя гражданская война, проводимая против сторонников левых организаций, принесет Греции много новых бед. В то же время, если бы правые проявили добрую волю, проблема спасения нашей несчастной страны и нашего народа была бы довольно простой, ибо она укладывается в слова: Демократия, Всеобщая амнистия, Умиротворение и Меры по повышению уровня жизни народа. Но какое правительство претворит в жизнь такую программу? «That is the question». «Вот в чем вопрос», как говорил великий английский писатель.

Никос Белояннис

12—3—1952 года».

И далее Никос делает небольшую приписку. Его мысли по-прежнему обращены к судьбам родины и ко всем людям доброй воли на земле, выступившим на его защиту.

«Эти строчки пишутся наспех в камере смертников, где я нахожусь в изоляции в ожидании смерти. Может быть, когда вы будете их читать, меня уже не будет в живых. Я желал бы, чтобы наша кровь содействовала умиротворению нашей многострадальной родины. Однако, к сожалению, произойдет обратное. И это потому, что правые никогда не стремились к умиротворению, к дружественному объединению нашего народа. Во всяком случае, что бы ни случилось, я до последней минуты с беспредельной благодарностью буду вспоминать благородные усилия людей, которые старались и еще стараются спасти нас от палачей.

Никос».

«Вот уже двенадцать дней, — писала в своем письме Элли Иоанниду, — как мы находимся в камере смертников. Это рекордный срок. Вначале мы ждали 5 дней, которые предшествуют приведению в исполнение смертного приговора. Сейчас мы ждем решения Совета помилования, которое нам заранее известно. И для того, чтобы мы были более… спокойны, мы имеем немало «авторитетных» заявлений, из которых видно, что этот приговор будет приведен в исполнение. Поэтому, когда вы будете читать эти строки, возможно, нас уже не будет в живых.

Премьер-министр Греции, когда он стал премьером благодаря голосам людей, желающих мира и амнистии, заявил, что «меры умиротворения и помилования будут действительны для преступлений, совершенных до дня принятия правительством присяги». Правительство приняло присягу в ноябре 1951 года, а некоторые из нас были арестованы в декабре 1950 года. Однако по каким-то таинственным причинам это заявление премьер-министра оказалось в отношении нас недействительным».

В ожидании смерти мысли Элли, как и мысли Никоса, устремлены в будущее. Ее волнуют судьбы родного народа, судьбы мира.

«В нашем одиночном заключении мы никогда, ни на минуту не чувствовали себя одинокими, — пишет Элли. — Вы, все те, кто борется за спасение нашей жизни, за то, чтобы Греция навсегда освободилась от кошмара расстрелов, вы, поддерживающие борьбу греческого народа за мир и демократию, вы — вместе с нами. Всем вам, в какой бы части света вы ни находились, мы посылаем самый горячий привет вместе с уверенностью, что вы всегда будете на стороне греческого народа в это трудное время, которое он переживает. Мы уверены, что мир и демократия восторжествуют во всем мире на благо всех людей».