Акции Лубянки

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Акции Лубянки

10 февраля 1922 года Сергей Есенин и Айседора Дункан отправились в Петроград, где остановились в гостинице «Англетер». Об этом вряд ли вообще стоило упоминать, если бы не неожиданно встреченная информация – в книге Владислава Тормышова о той гостинице сказано:

«Тогда это было режимное заведение НКВД-ОГПУ, и там жили лишь сотрудники этих ведомств».

Напомнив о том, что понятия «НКВД– ОГПУ» в ту пору ещё не существовало, всё же заметим, что факт поселения Есенина и Дункан в «Англетере» лишний раз свидетельствует о том, что оба они находились под покровительством чекистов. И, надо полагать, поэту это нравилось.

У другого сотрудника ВЧК, Григория Колобова, носившего кличку «Почём-соль», в тот момент намечалась очередная командировка на Кавказ. Друзья Есенина были очень обеспокоены его разгоревшимся романом с Айседорой Дункан. И, по словам Анатолия Мариенгофа:

«Стали обдумывать, как вытащить из Москвы Есенина. Соблазняли и соблазнили Персией».

Вернувшийся из Петрограда поэт поехать туда согласился. Однако опоздал на вокзал, и колобовский вагон укатил без него. Решив догнать друзей, Есенин отправился в Ростов-на-Дону самостоятельно. Встретив там вагон Григория, он…

О том, что произошло на ростовском вокзале – Илья Шнейдер:

«В Ростове, пока „Почём-соль“ управлялся с солью и кое-какими поручениями комиссии, Есенин поссорился с ним и методически перебил одно за другим все стёкла „салон-вагона“. После этого „Почём-соль“ отправил его в Москву, к великому счастью Айседоры».

Другой поэт-имажинист Александр Кусиков тоже засо-брался в поездку. Но за границу. Случилось это ещё в январе 1922 года. Вместе с писателем Борисом Пильняком по командировке Луначарского Кусиков сначала поехал в Эстонию. Там оба «путешественника» пробыли целый месяц, устраивая литературные вечера в Дерите и в Ревеле. Затем двинулись в Германию, где Кусиков высказывался о большевистском строе в России очень положительно, за что получил в эмигрантских кругах (в то время весьма информированных) кличку «чекист». Прозвище это ему дали, надо полагать, вполне заслуженно – чекисты хорошо поработали над поэтом, заставив свободолюбивого стихотворца работать на ВЧК.

В начале февраля 1922 года завершилось и четырёхмесячное пребывание в Латвии Лили Брик. Аркадий Ваксберг по этому поводу написал:

«… несолоно хлебавши Лиля вернулась в Москву».

Да, из её сделки с Василием Зивом ничего не получилось. Но это, скорее всего, произошло из-за того, что Зив так лихо изображал из себя «капиталиста», что Лили поверила в его игру. А сама она так искусно строила из себя возлюбленную поэта, которого большевики не желают печатать, что Зив клюнул на её приманку. Иными словами, обе стороны просто не распознали друг в друге «своих».

Лубянка, надо полагать, за этой «игрой» наблюдала с большим интересом. Но когда чекисты убедились в том, что оба агента исполняют свои роли сверхзамечательно, была дана команда: «Прекратить!». И сделка не состоялась.

Так что выражение, которое употребил Ваксберг («несолоно хлебавши»), здесь вряд ли подходит – чекистский экзамен Лили Брик сдала на «отлично». Впрочем, экзамен этот был уже не «чекистским» – начало 1922 года оказалось для чрезвычайного ведомства страны Советов весьма знаменательным: 6 февраля ВЧК (Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию) переименовали, и она стала называться ГПУ НКВД (Главное Политическое Управление Народного комиссариата внутренних дел).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.