НОВАЯ СИОНИСТСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
НОВАЯ СИОНИСТСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
Когда Жаботинский решил окончательно выйти из сионистской организации, он почувствовал себя орлом, вырвавшимся из клетки. Он не привык к беспрекословному подчинению. С того момента, как он примкнул к сионистскому движению, Жаботинский старался действовать самостоятельно. Он знал, что, будучи свободным, сможет сделать для своего народа гораздо больше, чем в рамках навязанной ему дисциплины.
В речи на учредительном съезде Новой сионистской организации в 1935 году он сказал: «Двенадцать лет тому назад у меня появилась идея и надежда на новую сионистскую организацию». С тех пор он обдумывал этот вопрос, строил планы осуществления своей мечты, но верность товарищам брала верх, и ради единства партии он уступал им.
Перед 17 конгрессом (1931) он чувствовал, что время не терпит, дальше медлить нельзя. Поэтому он решил, что участие в этом конгрессе будет «последней его попыткой». Еще до открытия конгресса, в апреле 1931 года, руководство га-Цоар, решило, что, если конгресс не объявит еврейское большинство в Эрец-Исраэль целью сионизма, партия поставит вопрос о выходе из организации. Конгресс, как известно, отклонил подготовленный ревизионистами проект решения о «конечной цели». Сразу после этого вновь проявились внутренние распри, которые привели к разрыву на конференции в Катовицах в марте 1933 года.
Из-за дела Ставского Жаботинский счел нужным принять участие в 18 конгрессе, но это не было новой «последней попыткой»: он не верил, что положение в сионистской организации может измениться. Он поехал на конгресс в качестве защитника, обязанного вступиться за честь Израиля на публичной арене, к которой в тот момент были прикованы взгляды всего мира.
Еще до основания Новой сионистской организации Жаботинский сделал несколько самостоятельных политических шагов. Один из них выразился в борьбе против «Третьего рейха». Цель была гораздо шире, чем объявление бойкота товарам нацистской Германии. «Мы не должны думать, что стоим перед железным великаном, против которого нет смысла применять силу», сказал он в 1935 году. Он хотел сплотить все организации, борющиеся против нацизма. Он пытался даже предотвратить передачу Германии Саарской области. Но мир остался равнодушен, и еврейство вместе с ним пребывало в преступной беспечности; вместо того, чтобы защищаться в полную силу, оно приняло участие в постыдном деле "передачи" [12].
Второй явно политический шаг – это «петиция». Много лет обдумывал Жаботинский эту идею, будучи уверенным, что можно потрясти мир мощью еврейского протеста, который в конечном итоге превратится в широкое политическое наступление и заставит Британию изменить ее политику и вернуть еврейскому народу его родину. На пятой всемирной конференции га-Цоар (1932) он сказал, что петиция будет «процессом, который всколыхнет мир, и вручение самого документа будет только заключительным актом последнего действия пьесы: наблюдатели со всех концов планеты увидят миллионы рук, протянутых в одном направлении, зовущих, ищущих, требующих,..»
Кампания за петицию началась в 1934 году. Разные по содержанию тексты были отправлены королю Великобритании, британскому парламенту, мандатной комиссии Лиги Наций, главе правительства той страны, гражданином которой был подписавший послание к парламенту этой страны. До конца 1934 года под посланиями подписались более 60 тысяч евреев из 24 стран.
Решение сионистского исполкома (весной 1935 года), требующее строжайшего соблюдения партийной дисциплины от каждого члена организации и таким образом исключающее самостоятельную политическую деятельность, окончательно разорвало связь между га-Цоар и сионистской организацией.
3 июня 1935 года состоялся плебисцит, который призвал членов га-Цоар к созданию Новой сионистской организации. Призыв был поддержан 167 тыс. голосов против 3000. Так закончилась длительная борьба Жаботинского за создание независимой сионистской организации. Изменилось также отношение к членским взносам в сионистскую организацию («сионистский шекель»). Чтобы обеспечить свободное право выбора, для всех было установлено, что «шекель» не будет продаваться за деньги.
Ревизионистская партия всегда была бедной, и для большинства ее сторонников в странах гетто стоимость «шекеля» вовсе не была ничтожной. Право выбора в Новой сионистской организации предоставлялось бесплатно каждому взрослому, подписавшему следующее заявление:
1. Я требую создания еврейского государства по обе стороны реки Иордан.
2. Я требую общественного согласия в стране без классовой борьбы.
Выборы на учредительный съезд Новой сионистской организации прошли на волне всеобщего подъема. Жаботинский, казалось, вернулся в дни своей молодости. Он работал по 24 часа в сутки, не чувствуя усталости. Это напоминало времена Гельсингфорской конференции. Он вербовал сторонников, произносил речи, вел огромную организационную работу, чтобы придать съезду солидный характер.
В выборах делегатов на съезд, который должен был проходить в Вене, участвовало 713 тыс. избирателей из 32 стран (против 635 тыс., участвовавших в выборах делегатов на 19 сионистский конгресс в Люцерне). В Вене собрались 278 делегатов. Старшим из них был Яков Де-Газ, в прошлом секретарь Герцля и один из его ближайших помощников. Он был избран председателем съезда.
Учредительный съезд Новой сионистской организации открылся 7 сентября 1935 года. Жаботинский произнес блестящую речь. В ней была изложена программа, согласно которой он действовал в последующие годы. Он впервые сформулировал мысль о ликвидации диаспоры и о новом «исходе из Египта», Он заново определил «высокий сионизм», стремящийся к осуществлению мечты поколений – созданию еврейского государства. Он определил также в общих чертах «десятилетний план», а также коснулся вопросов религии, которых до этого времени не подымал.
«Мы живем, по-видимому, на пороге бездны, накануне решающей катастрофы мирового гетто, в период, который называют «мессианские дни» или по крайней мере, «мессианские муки». Перед этим всемирным крахом еврейство стоит невооруженным. Есть мелкие цели, карликовые организации, режим препятствий в стране и ничтожность сионистской политики…
Все это привело нас в Вену… Дело, великое как разгар бури, как муки мессианского времени.
Не исправление диаспоры при помощи образцового кусочка земли в Палестине, а ликвидация рассеяния – «исход из Египта» для всех жаждущих родины, который явится концом диаспоры.
Может быть, цель слишком скромна – только нормализация еврейского народа. Пусть он будет нормальным, как великая французская нация или как маленькая датская; все они в своих государствах; все они свободны, без диаспоры…
Еврейское государство тоже не является конечной целью. Это всего лишь первый шаг к осуществлению высокого сионизма, затем придет время для второго шага – возвращения народа в Сион, исхода из диаспоры, решения еврейского вопроса. Конечная же и истинная цель высокого сионизма проявится только на третьей стадии. Она содержит то, для чего, собственно, существуют великие нации: создание национальной культуры, которая обогатит весь мир, как сказано в Писании: «Ибо из Сиона выйдет учение».,, «Десятилетний план» основывается на мысли, что в стране поселятся полтора миллиона репатриантов-евреев, которые создадут государство с еврейским большинством по обе стороны Иордана. Этим определяется наше отношение к Британии, С ней мы будем разговаривать так, «как большая, благородная и нравственная нация говорит с другой большой, благородной и нравственной нацией. Хотите ли вы помочь нам, но без торга, без скидок, а полностью, по-крупному и благородно?»
Хотя Жаботинский и не поддерживал религиозного фанатизма, он признавал огромное духовное значение религии, «дела высшей важности для государства, а у нас и для нации – чтобы вечный огонь не погас, чтобы среди бесчисленных влияний, увлекающих в наши дни молодежь, а иногда вводящих ее в заблуждение и отравляющих, сохранилось влияние божьего духа, несомненно самого чистого из всех…»
Поэтому Жаботинский приветствовал группу набожных евреев, приехавших на съезд из Польши, «чтобы представить вечную правду и вечную тоску». К концу съезда Жаботинский был избран президентом Новой сионистской организации и ее правления.