Глава девятнадцатая

Глава девятнадцатая

Попытаемся заглянуть в будущее, о котором я, лежа на полу среди разлитых коктейлей, растоптанной еды, сгоревших тряпок и беспорядочно передвигающейся дорогой обуви, еще ничего не знаю. Которого еще нет, но приближение которого я уже чувствую…

Прикрыв глаза, я кладу на колени недочитанную книгу. Чтобы не потерять страницу, я держу ее пальцем. Откинув голову на жесткую спинку деревянного шезлонга с натянутыми шнурами, я просто замираю и слушаю… В дюнах на берегу редко бывает штиль. Ветер подхватывает и несет мириады песчинок. Из их бесчисленных столкновений в дюнах рождается тихая, грустная мелодия.

Я улыбаюсь, вспоминая, как впервые услышала эту музыку. Знакомый голос в моей голове произносит с легкой усмешкой: «Это бог ветра Эол, зачарованный зрелищем песчаных волн, перебирает струны своей арфы…»

Сейчас в этой мелодии я уже научилась различать и легкий гул моря, и звон просоленного вереска, и сухой шелест зеленой травы, которая тянется выше, за моей спиной, вдоль дороги к дому.

Солнце просвечивает сквозь веки теплым красноватым сиянием. Не двигаясь, я только слегка поворачиваю голову, чтобы лучше слышать звуки, которые уносит ветер.

Лай собаки и звонкий смех. Наверно, у самой кромки воды.

Мне хочется крикнуть: «Жан! Не уходи далеко от дома!»

Но солнце наполнило веки теплом. И ветер тихо поет свою колдовскую песню. И у меня нет ни сил, ни желания прерывать ее. Где-то рядом должен стоять бокал с белым вином. Но и до него не дотянуться. На дне, наверно, уже скопились песчинки.

Голыми ступнями я ощущаю, как ветер невидимой рукой гладит меня, щекочет щиколотки и играет широкими штанинами легких брюк.

Фотограф кричит:

– Дай мне счастье! Дай мне наполненность! Дай мне покой!

Я вздрагиваю всем телом. Книга падает с моих колен в песок, выскользнув из руки. И я понимаю, что это был только сон. Сон о чем-то забытом.

Открыв глаза, я напряженно смотрю на песчаные холмы и прислушиваюсь.

Лай собаки и детский голос то приближаются, то удаляются вместе с ветром.

Я улыбаюсь.