ГЛАВА 10 «U-47» (август 1940 г.)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 10

«U-47»

(август 1940 г.)

17 августа 1940 года, до истечения года с начала войны, Германия наконец ответила на британскую блокаду контрблокадой. Заявление об этом имело особое значение для подводников, потому что давало им право топить без предупреждения суда в районе, который почти в точности соответствовал опасной зоне, которую президент Рузвельт 4 ноября 1939 года очертил как запретную для американских судов. После этой даты единственный формулой для торговли с США было «плати и вези». Чтобы торговать с американцами, надо было заплатить им и везти товар на своем судне. Германское заявление о блокаде отражало и изменения в балансе сил, которое сложилось примерно с началом войны – потому что Польша, Норвегия, Дания, Нидерланды и б’ольшая часть Франции находились теперь под германским контролем, на суше боевые действия не велись и Великобритания – морская держава – была у Германии единственным противником.

Все более жесткие меры, принимаемые британцами, были скопированы немцами только после долгих колебаний – но так или иначе с церемониями было покончено. Противники сошлись в самом начале страшного конфликта, который должен был закончиться фатально для одного из них. Британское морское могущество оставалось нетронутым, в то время как Германия могла противопоставить этому лишь горстку своих подводных лодок. Теперь лодки были свободны в действиях на огромных пространствах вокруг Британских островов и далее на запад, топя и разрушая все, кроме госпитальных судов и судов некоторых нейтралов, следовавших по оговоренным маршрутам – таких как «шведский маршрут». Никаких «война согласно призовым правилам», никаких остановок и проверок судовых документов, никаких групп осмотра, никакого поиска контрабанды и риска для подводной лодки оказаться нарвавшейся на судно-ловушку. Это вовсе не означало конец всякой сдержанности, потому что оставалось еще то, что гросс-адмирал Редер называл «естественной заповедью солдатской чести» – сострадание к спасающимся на спасательных средствах и желание помочь, если это не ставит под угрозу безопасность лодки. Оставалось понимание, что на вражеских кораблях также люди, которые преданно и с опасностью для жизни служат своей стране. Враг есть враг, и нанести ему ущерб, убить, разрушить – это безжалостное правило войны. Сегодня тебя, завтра меня – никто не знает это лучше, чем подводники. Но враг, по которому нанесли удар, который спасается в воде, в спасательной шлюпке, на плоту или на деревянных обломках – это уже просто несчастный человек, корабль которого потопили, и такая судьба может постигнуть и немца, и британца в любой момент.

Этому закону следовали командиры – и те, что были на германских подлодках, и те, что на британских эсминцах. Они воевали всеми имеющимися в их распоряжении средствами, но они не воевали с поверженными и спасающимися в море людьми. Это были военные люди, но не убийцы.

* * *

В июне 1940 года «U-47» несла службу к западу от Шотландии. Лодкой по-прежнему командовал герой Скапа-Флоу лейтенант Прин. Погода стояла тихая, ночь была такой светлой, что на мостике в полночь можно было бы читать книгу.

Рано утром, когда рассеялся туман, показалось судно – первая цель за несколько дней. Как только «U-47» изменила курс, чтобы начать атаку, цель также изменила курс и пошла прямо на лодку. Прин убрал перископ и нырнул на 55 метров. Судно прошумело над головой. Почти сразу после этого Прин всплыл, приказав орудийному расчету занять боевой пост, но как только те заняли свои места, вдали за кормой показался еще один дым, и Прин понял, что приближается конвой. Он оставил свой первоначальный план, успев послать сообщение на базу, и снова погрузился.

Когда лодка подвсплыла на перископную глубину, командир быстро взглянул в окуляр, лишь только перископ прорезал поверхность воды – и едва поверил своим глазам: на него величественно шли сорок два судна в разомкнутом строе, семь колонн по шесть судов всех форм и размеров, эскортируемые двумя старыми с виду эсминцами и тремя современными. В течение трех часов Прин пытался сманеврировать под водой и пристроиться поближе к конвою, но ход у лодки был слишком мал, чтобы угнаться за ним. Скоро конвой исчез из перископного поля зрения. Прин стал всплывать, но тут появился тральщик, и пришлось снова нырять. Снова сделал попытку всплыть, но тут откуда ни возьмись в небе появился самолет «сандерленд» и снова загнал лодку под воду. Прин понимал, что теперь, чтобы догнать конвой, ему потребуется часов десять хода, а к этому времени он будет так близко от берега, что к конвою не подойдешь из-за самолетов и кораблей эскорта. Пока он взвешивал свои шансы и осматривал горизонт, слева появились дымок и мачта. Это спешило, делая противолодочные зигзаги, отставшее от конвоя судно.

– Приготовить все торпедные аппараты!

Все члены команды в напряжении застыли на своих боевых постах. Внезапно судно отвернуло. Прин выругался и попросил, чтобы из моторов выжали все что можно до капельки.

– Номер пять товсь! Пли! – Прошло несколько секунд, и раздался мощный взрыв. – Попали почти под трубой! – торжествующе воскликнул Прин. – Это «Бэлморал Вуд»[37]. Я оцениваю его в пять-шесть тысяч тонн.

После того как океан сомкнулся над судном, все, что можно было увидеть на поверхности, это огромные контейнеры; некоторые из них вскрыло взрывом, и видны были крылья и фюзеляжи самолетов.

– Эти уже не будут бомбить Киль, – прокомментировал кто-то из команды.

Весь следующий день Прин рыскал в разных направлениях, но ничего обнаружить не удалось. «Атлантику словно чисто вымели», – записал он в вахтенном журнале. Но на заре следующего дня ему улыбнулось счастье. Километрах в пяти, не дальше, он увидел судно в 5 000 тонн, оно шло без огней. Несмотря на рассвет, Прин решил приблизиться к судну в надводном положении, но его загнало под воду появление «сандерленда». Но это не убавило у него желания атаковать, и он снова всплыл. На этот раз беглый взгляд сразу обнаружил военные корабли впереди и торговые суда за кормой. Прин понял, что ему выпало оказаться на месте рандеву конвоя с эскортом. Он стал разворачивать лодку для атаки, но увидел, что двадцать судов конвоя прикрыты от него по крайней мере четырьмя кораблями эскорта класса «Окленд» и «Биттерн», а в небе над ним патрулирует «сандерленд». Его первоначальный план атаки не принес бы успеха при таком сильном эскорте, и Прин всплыл и сделал широкий обходной маневр, чтобы попытать счастья с другой стороны. Когда над водой опустилась ночь, он под перископом подошел поближе и стал выбирать подходящую цель. Погода благоприятствовала ему. Белые барашки затрудняли возможность обнаружения перископа лодки наблюдением противника. Хотя небо и было закрыто облаками, видимости это не мешало.

И все-таки было похоже, что лодку обнаружили, потому что один из кораблей эскорта развернулся и пошел прямо в сторону «U-47», рыща, словно пойнтер, почуявший добычу и принюхивающийся к ветру. Дистанция быстро сокращалась – 300, 250, 200 метров. У Прина появился соблазн ударить торпедой по этому кораблю, но тот внезапно изменил курс и ушел курсом, параллельным лодке. Со вздохом облегчения Прин скомандовал:

– Первый торпедный аппарат товсь!.. Пли!

Его целью был большой танкер, глубоко сидящий в воде под тяжестью груза. На этот танкер он обратил внимание еще днем. Он не стал дожидаться, пока торпеда попадет в цель, а нацелился сразу на следующую жертву, которая находилась чуть поближе – судно водоизмещением тысяч в семь тонн.

– Второй торпедный аппарат товсь!.. Пли!

Когда лодка еще после второго выстрела разворачивалась, Прин вдруг увидел столб воды у борта судна, в которое он и не целил. Произошла легкая накладка в торпедном отсеке. От движения лодки находившийся у пускового пульта торпедист потерял равновесие и, чтобы не упасть, машинально схватился за что под руку попало. А под руку попала ручка пуска третьего торпедного аппарата. В результате торпеда из третьего аппарата ушла сразу после второй. И попала во второй танкер.

Через пятнадцать минут лодка всплыла и Прин пулей вылетел на мостик. Еще не было темно, море становилось неспокойным. Слева еще держался на плаву крупный танкер, но с большим креном, а нос скрылся под водой. Прин распорядился, чтобы ему принесли книгу силуэтов, и идентифицировал тонущее судно как танкер «Кадиллак» водоизмещением 12 100 тонн.[38] Другим судном, от которого на воде уже ничего не осталось, была предположительно «Грация» водоизмещением 5 600 тонн. Третье также ушло под воду. Пора было браться за остальные.

Но это было не суждено. Шторм усилился, и после двух дней бесплодных поисков Прин понял, что потерял конвой. Днем позже он, однако, увидел голландский танкер «Летиция» («Leticia») водоизмещением 2 800 тонн,[39] который шел с грузом жидкого топлива в Англию с Кюрасао. К вечеру, когда шторм крепчал, в поле зрения Прина попал еще один танкер. Он приказал артрасчету занять свои места, решив, что парой точных выстрелов остановит танкер, а затем легко потопит.

– У нас осталось только пять снарядов, – предупредил второй номер расчета.

– Ничего, все равно их тратить.

Время шло, а старшины расчета все не было. Прин крикнул в люк:

– Центральный! Где Майер?

Раздался быстрый топот, затем голос старшины снизу:

– Майер на койке лежит и говорит, что в такую погоду невозможно прицелиться.

Прин не поверил своим ушам. Другие находившиеся на мостике сочли за лучшее скрыть свое изумление.

– Передайте ему мое прямое приказание немедленно явиться на мостик!

Когда Майер наконец появился на мостике, он и не думал скрывать своих чувств.

– При таком море, да еще парой снарядов?

– Они должны попасть, Майер.

– Есть.

Майер нерешительно двинулся к орудию, и Прин дал приказ открыть огонь. После первого выстрела танкер изменил курс. Попали оба снаряда. Майер превзошел самого себя.

– Бей в машинное отделение! – приказал Прин.

Новый выстрел, но танкер продолжал уходить. Последний из пяти выстрелов попал в прежнее место, на сей раз последовал выброс серого дыма и желтого пламени. Промокший до нитки, Майер вернулся на мостик. Танкер замер, команда спешно покидала судно. Бросив поздравления своему все еще не раскаявшемуся артиллеристу, Прин развернул «U-47» и выпустил по танкеру торпеду.

В журнале записано: 

Торпеда попала, и судно начало тонуть. Несмотря на обстрел и попадание торпеды, радист танкера продолжал передавать: «Эмпайр Тукан» торпедирован, координаты 49°20? с.ш., 13°52? з.д… Быстро погружаемся кормой». Наконец радист прыгнул за борт горевшего судна. Видели, как он уплывает от судна. 

Прин немедленно пошел к судну, но, когда он подошел к месту, никого не увидел. Мужественный человек погиб.

Проходили недели, в течение которых Прин и его братья-командиры охотились и топили, высматривали и ждали, следовали по пятам за конвоями и наводили на них другие лодки, в хорошую и плохую погоду. Когда они возвращались во Францию для ремонта и пополнения запасов, команды отправлялись в новые центры отдыха под Лорьяном – Карнак и Киберон, где могли отдохнуть на пляже, купаться, поездить верхом и делать все что им вздумается. Здесь они были в другом мире, они брали штурмом прекрасных дочерей Франции, наслаждались местными винами. Но скоро они снова уходили в море, в мир вечного грохота дизелей, в мир волн, перекатывающих через палубу.

Прин тоже скоро вернулся в море. однако темной и дождливой ночью он и несколько других лодок встретили конвой, который они атаковали разом с нескольких сторон. Это была одна из первых атак этой войны «волчьей стаей», она войдет в историю как «ночь длинных ножей». Торпеда за торпедой выходили из торпедных аппаратов и взрывались у бортов судов. Десять тысяч тонн нефти пролилось в море, гигантский шар пламени вздымался на многие десятки метров. Взорвалось с оглушительным грохотом судно с боеприпасами и в буквальном смысле слова разлетелось на куски. Все превратилось в яркий танец огня. Некоторые суда вставали на дыбы, потом исчезали, другие кренились и опрокидывались, третьи разламывались и мучительно умирали. Везде, как стая волков, возле конвоев появлялись лодки. Расстреляв все торпеды, Прин подсчитал по книге силуэтов тоннаж своих жертв, затем взял журнал радиограмм и занес: «Потопил восемь судов общим водоизмещением 50 500 тонн. Все торпеды использованы».

Медленно настала заря, знаменуя конец «ночи длинных ножей». Другие командиры также подсчитывали свои победы – Кречмер, Шепке, Фрауэнхайм, Эндрасс, Бляйхродт, Меле и Либе. За два дня операции они достигли потрясающего результата – 325 000 тонн.[40] Через несколько дней «U-47» вернулась на базу. Прин, как первый командир, достигший отметки в 200 000 тонн, стал пятым офицером вооруженных сил, получившим высшую награду тех времен – дубовые листья к Рыцарскому Кресту.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.