2

2

Окончательное принятие ислама чеченцами приходится на начало XVII века. Чеченское предание называет имя наиболее красноречивого и успешного из мусульманских проповедников — Термаол. Мулла Термаол обладал большой силой убеждения, проповеди его были красочны и увлекательны. Многие чеченские тейпы по его настоянию приняли ислам. Дело, начатое Термаолом, по преданию, завершил шейх Берсан, ставший вождем чеченцев в XVII веке и обративший в мусульманство жителей последних языческих аулов на плоскости. По некоторым сведениям, он же первым начал проповедь суфийской доктрины в Чечне. Шейх был исторической личностью — в селении Верхний Курчалой сохранилась его могила (зиарат) с арабской надписью на надгробном камне: «Здесь лежит Берсан».

Этих великих проповедников алдынский юноша Ушурма считал своими учителями. Он знал многие легенды о их жизни и помнил составленные ими молитвы. Однако кроме великих, но давно ушедших из этого мира учителей Ушурме нужен был живой устаз — человек, который мог бы ответить на множество вопросов, мог научить его правильно жить и понимать великую книгу Коран, посланную на землю самим Аллахом через своего верного пророка Мухаммеда. Тысячи трудных вопросов роились в голове Ушурмы и мучили его, мешая жить. На эти вопросы он пока не знал ответов и надеялся получить их от мудрого учителя.

Не всякий мулла и даже совершивший паломничество в Мекку Хаджи может быть настоящим учителем. Устазом для Ушурмы мог стать только истинно чистый муж, пустынножитель, которой отверг земную суету и соблазны и посвятил себя небесам. Как найти такого человека? Мансур слышал только об одном. Это был святой Цани Стаг, живущий в каменной пещере на пустынном плоскогорье, где, кажется, и ящерица не смогла бы найти пропитания. Трудно даже сказать, существовал ли на самом деле суровый отшельник Цани Стаг. Может быть, вольная человеческая фантазия и вера в древних святых в вечном поиске чистоты создала этот высокий образ?

Так или иначе, но предание говорит, что однажды, едва достигнув совершеннолетия, Ушурма из аула Алды собрал свои нехитрые пожитки, попрощался с родными и отправился в путь, конечного пункта которого никто не мог ему подсказать. С тех пор его многие годы никто не видел. О нем успели уже позабыть, когда он снова появился в родном селении. Где и у кого он был, Ушурма никогда и никому не рассказывал. Он лишь мельком упомянул, что учился у «высокого и чистого духом мужа» и служил ему до тех пор, пока устаз не приказал Ушурме покинуть уединенную пещеру в горах и отправляться в мир, чтобы нести людям свет учения Мухаммеда.

«Теперь ты чистый и преданный Господу человек, и место твое не в каменной пустыне, а в миру. Там, среди бурь и страстей, ты должен, подобно Божьему факелу, осветить грешным людям путь к небесам. Благословляю тебя на этот подвиг!» Так сказал Цани Стаг, и Ушурма, хотя и не хотел уходить в мир из великой чистоты гор, не посмел ослушаться учителя…

Именно тогда движение за чистоту ислама начало широко распространяться на Кавказе. Исследователи истории Чечни считают, что «сильное религиозное движение было возбуждено в народе именно в 1785 году, когда чеченец по имени Ушурма, прозванный за его ученость и святость жизни шейхом Мансуром, сумел соединить национальную освободительную борьбу с религиозной деятельностью». Можно предположить, что основой проповеди Мансура, с которой он обратился к своим землякам, стало учение суфизма и тариката, в широко распространенной тогда традиции мусульманского ордена Накшбанди, где все верующие связаны железной дисциплиной и самоотверженным служением вере. Религиозное братство Накшбанди, зародившееся в XIV веке в Средней Азии, постепенно проникало на Кавказ многие десятилетия. Нетрудно предположить, что чистый муж Дани Стаг был одним из высших представителей ордена Накшбанди, этого сурового аскетического учения, тяготевшего к чистой жизни и требовавшего того же от своих последователей.

В учении ислама есть несколько составных частей и направлений, некоторые из которых сыграли особенно заметную роль в истории Чечни. Шариат — это наставление, живое слово Магомета, оно включает в себя правила, которыми должен руководствоваться в повседневной жизни каждый мусульманин. Наблюдают за исполнением шариата духовные лица — улемы, кади, муфтии и муллы. Прежде всего они следят за исполнением религиозных постановлений, богослужений и обрядов, решают споры между верующими, судят их за проступки и определяют наказание. Но не менее важную роль в мусульманском учении играет суфизм (от арабского слова «суф» — грубая шерстяная ткань, власяница, непременный атрибут аскета) — мистическое течение в исламе. Оно возникло в VIII–IX веках и окончательно оформилось в X–XII веках. Главным в суфизме является учение о постоянном приближении к познанию Бога через мистическую любовь и слиянию с ним в духовных озарениях. Активных последователей суфизма называли мюридами.

Суфийская доктрина с ее аскетизмом и углубленным самосозерцанием считается лучшим средством постижения тариката («пути к Богу»). Тарикат открывает путь нравственного совершенствования, ведущего к блаженству. Последователи этого учения должны искать уединения и все время посвятить молитвам. Мирская суета и светские дела не должны отвлекать их от служения Всевышнему. Такие люди добровольно отказываются от земной власти и не употребляют оружия. В определенном смысле тарикат противоположен джихаду — заповеданному пророком распространению веры путем «священной войны». В Коране (сура 9, аят 29) говорится: «Сражайтесь с теми из людей Писания, которые не веруют ни в Аллаха, ни в Последний день, которые не считают запретным то, что запретили Аллах и Его Посланник, которые не исповедуют истинную религию, пока они не станут собственноручно платить дань, оставаясь униженными»[2]. Многие — как мусульмане, так и приверженцы других религий, — понимают эти слова чересчур буквально, что часто приводит к вражде и насилию. Но сведущие богословы указывают, что джихад вовсе не обязательно связан с применением оружия — прежде всего он должен вестись в душе человека против его собственных грехов. Более того, джихад и тарикат являются двумя сторонами одного учения, одинаково благочестивыми и необходимыми для истинного мусульманина.

Последователи тариката, распавшегося на суфийские ордены, именовались имамами, шейхами, мюридами. Имам — это духовный руководитель, наставник мусульман, глава мусульманской общины, духовное лицо, руководящее богослужением в мечети. Шейхами (по-арабски «старец») кочевники-бедуины называли главу рода, племени или союза племен, позже — вообще почтенного человека. В исламе шейхом стали именовать руководителя мусульманской общины, видного богослова, мусульманского законоведа. Стать шейхом или имамом можно было, лишь пройдя ряд ступеней по пути совершенствования и божественных откровений. Право стать духовным наставником верующих мог дать только учитель (муршид). Без благословения муршида, достигшего уже высшей ступени богосозерцания, никто не мог сделаться шейхом или имамом. Мюридами (ищущими) на мусульманском Востоке изначально назвали только представителей исламского монашеского сословия, монашеских орденов — дервишей (от персидского «бедняк, нищий», «аскет»). Позже появились и мюриды, не принадлежавшие к дервишеским орденам, причем число их постепенно увеличивалось. Они создавали группы своих последователей, которые также назывались мюридами, но вели обычную мирскую жизнь.

Единственной целью мюридов было беспрекословное подчинение и преданность своему духовному наставнику. Историк Н. Ф. Дубровин цитирует слова одного из знатоков веры: «Мюрида, приходящего к учителю, спрашивают только о знании закона (то есть шариата. — А. М.) и о решимости его отречься от грехов. Далее он возвышается единственно по мере развития его нравственных совершенств. Ни ум, ни богатство, ни древность рода не имеют никакого значения у последователей тариката. Простолюдин, очистивший сердце свое постом и молитвою и достигший высших степеней нравственного образования, стоит несравненно выше одаренного всеми благами вельможи, который, признав их ничтожество, прибегает к устазу с просьбою о наставлении в тарикате… Гораздо важнее, по последствиям своим, другое коренное правило мюридизма — это привязанность учеников к учителю. Они обязаны не только исполнять волю устаза, но стараться предупреждать его желания, прежде чем он выскажет их, понимая потаенные помыслы его искренно любящим сердцем».