4
4
В XVI–XVII веках история северокавказских народов развивалась под знаком усиления русского влияния в регионе. Исторические связи Руси с Кавказом уходят в глубокое прошлое. Еще в период существования Древнерусского государства со столицей в Киеве некоторые кавказские народы — предки кабардинцев, адыгейцев, черкесов (косоги), аланов-осетин (ясы) — имели с ним связи, в том числе династические. В X веке победы русских князей над хазарами избавили народы Северного Кавказа от власти Хазарского каганата. В XIII–XV веках народы Руси и Кавказа совместно боролись против общего врага — монгольских ханов. Известный путешественник Плано Карпини, посетивший Северный Кавказ через четыре года после того, как по этим местам прошли тумены хана Батыя, писал: «…аланы (так он именовал всех горцев и жителей предгорий), оказавшие мужественное сопротивление, до сих пор не покорились им». В тех же заметках он сообщает, что аланы уже давно сражаются на какой-то горе (имеется в виду Кавказский хребет) и «убили многих татар, притом вельмож».
В 1253 году через Северный Кавказ проследовал в Монголию французский путешественник Гильом де Рубрук, отметивший, что горцы продолжают оказывать сопротивление монголам. Возвращаясь через год в Европу, он повторил, что военные действия в горах нисколько не ослабли. «Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха (хан Золотой Орды, сын Батыя. — А. М.) двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине…»
Кочевникам, пришедшим с другого конца земли, так и не удалось победить непокорных горцев. Решающую роль в окончательном освобождении народов Кавказа от трехвекового ига Золотой Орды сыграла победа русских войск на Куликовом поле в 1380 году. Ослабив ордынские силы, она позволила чеченцам и другим кавказским горцам начать возвращение на равнину. Правда, уже через несколько десятилетий набеги возобновились — теперь их предпринимали ногайцы и правители Крымского ханства, которое с середины XV века взяло под контроль Кубань. Правда, они больше не предпринимали попыток проникнуть в горы Кавказа и взять под контроль жившие там народы.
Не дано было покорить чеченцев и «железному хромцу» Тимуру. В конце XIV века его войска лавиной прокатились через весь Кавказ. Хорошо известно, с какой неповторимой жестокостью одноглазый эмир подавлял восстания в покоренных странах, оставляя на месте битв с восставшими пирамиды из отрубленных голов. Однако жестокость Тимура не испугала горцев. Они продолжали, не щадя жизни, защищать свои аулы, а если оборонять их не было больше возможности, уходили в горные леса и оттуда продолжали нападать на воинские отряды и торговые караваны завоевателей. По легенде, эмир, восхищенный мужеством чеченцев, подарил им саблю, усыпанную драгоценными камнями.
Разгромив одного из последних золотоордынских правителей, хана Тохтамыша, Тимур облегчил окончательную победу Руси над Ордой. Со взятием войсками Ивана Грозного Казани (1553) и Астрахани (1555) юго-восточная граница Московского царства придвинулась к Каспийскому морю. Таким образом, Русь вплотную соприкоснулась с народами, населявшими Северный Кавказ. Борьба с остатками Золотой Орды — татарскими ханствами Поволжья и Крыма, а также стоявшей за их спиной султанской Турцией при этом не ослабевала, потому многие из кавказских народов — прежде всего те, что исповедовали христианство, — обратились за помощью и защитой к Московскому государству. Царь Иван IV Грозный немедля откликнулся на их призывы. Упорное стремление Турции взять под контроль этот стратегический регион вызывало активное противодействие Московского царства и делало две эти крупнейшие державы непримиримыми соперниками в борьбе за Кавказ.
Укреплению Московского царства в предгорьях Кавказа способствовало появление здесь пионеров русского продвижения — казаков, выходцев из Украины и Южной Руси. Начиная с середины XVI века казаки поднялись от устья Терека («Горынь-река») вверх по течению и расселились на слиянии Терека с Сунжей, у границы кабардинских и чеченских земель. Здесь они ставили городки, называя их по именам атаманов или особенностям местности: Червленый, Кордюковский, Шадринский, Гладковский. Позднее от этих городков произошли названия крупных казачьих станиц.
По роду окружавшей местности с ее горными хребтами (гребнями) казаки стали называть себя «гребенскими». Вот как рассказывает о гребенских казаках Л. Н. Толстой: «Очень, очень давно предки их, староверы, бежали из России и поселились за Тереком, между чеченцами на Гребне, первом хребте лесистых гор Большой Чечни. Живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили себе обычаи, образ жизни и нравы горцев; но удержали и там во всей прежней чистоте русский язык и старую веру. Предание еще до сих пор свежее между казаками говорит, что царь Иван Грозный приезжал на Терек, вызвал с Гребня к лицу своему стариков, дарил им землю по сю сторону реки, увещевал жить в дружбе и обещал не принуждать их к подданству, ни к перемене веры.
Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. Казак, по влечению, менее ненавидит джигита-горца, который убил его брата, чем солдата, который стоит у него, чтобы защищать его станицу, но который закурил табаком его хату. Он уважает горца-врага, но презирает чуждого для него угнетателя солдата. Собственно русский солдат для казака есть какое-то дикое и презренное существо, которого образчик он видел в заходящих торгашах и переселенцах-малороссиянах, которых казаки презрительно называют шаповалами. Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца. Лучшие лошади покупаются и крадутся у них же. Молодой казак щеголяет знанием татарского языка[1] и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски».
Казаки и соседние с ними кавказские народы страдали от жестоких набегов крымских ханов. Особенно тяжело приходилось жителям Западного Кавказа и Кабарды. Крымчане уводили тысячи жителей в плен и продавали их в неволю. Особенно ценились за свою красоту черкесские женщины, которых отправляли в Турцию. Там некоторые из них попадали в султанский гарем и добивались большого влияния, но участью остальных было самое настоящее рабство. Набеги работорговцев были настоящей напастью для черкесских племен, которые постоянно искали союзников для защиты от врага. Первыми за помощью к московскому царю обратились кабардинские князья. Буквально через месяц после победы русских над Казанским ханством в Москву прибыли «черкесские» (так называли в XVI веке предков нынешних адыгейцев, кабардинцев и черкесов) князья с просьбой, чтобы русский царь «вступился за них и от крымского хана оборонил».
Взятие Астрахани повлекло за собой присоединение к России Большой Ногайской Орды. Ее князь Исмаил еще в 1552 году бил челом Ивану Грозному с просьбой о русском подданстве и защите от крымцев. В 1557 году в Москву явились дагестанские послы с просьбой о принятии «под руку» русского государя и защите от врагов «со всех сторон». В том же году прибыли послы от последних никому не подвластных кабардинских князей — Темрюка и Тазрюта (Тазурта) с челобитьем о подданстве и «бережении от врагов». Приняли русское подданство также абазины, жившие у Черного моря. С этого времени русские и кавказские народы начали предпринимать совместные военные походы против общих врагов. Так, в 1558 году «черкесы пятигорские многие» участвовали в походе русских в Ливонию, русские с большими силами черкесов и ногаями «ходили промышляти» над крымским ханом.
В 1561 году, после смерти первой жены Анастасии Романовой, Иван IV женился на кабардинской княжне Марии (Кученей) Темрюковне, дочери князя Темрюка Айдаровича. Вскоре князь попросил у зятя помощи в борьбе с крымскими татарами, участившими набеги на Кабарду. Московский царь послал на Терек воеводу князя Андрея Бабичева и келаря Петра Протасьева с большим войском. В 1567 году на левом берегу Терека, против устья Сунжи, была заложена крепость, получившая название Терской. Ее гарнизон состоял частично из государевых ратных людей, частично из гребенских казаков. Крепость эта была поставлена на главном торговом пути из Крыма к Каспийскому морю. Турецкий султан и крымский хан совместно потребовали от русского царя срыть ее. Требование это совпало со страшным разорением Москвы крымскими татарами в 1571 году, а также с затруднениями в ходе Ливонской войны. Иван IV был вынужден объявить султану о разрушении Терской крепости и отводе войск в Астрахань.
Царь выполнил свое обещание, но не до конца. Крепость снесена не была, из нее только вывели «государевых людей» — стрельцов. Их заменили, как вскоре сообщили султану соглядатаи, некие «воровские люди» — казаки, которые живут сами по себе и никого не слушают. Очевидно, весть о связях казаков с Москвой еще не достигла Стамбула, что было весьма удобно для царя. В 1578 году воевода Новосильцев вернулся в Терскую крепость и «на реке на Тереке на устье Сунжи реки город поставил». Следом пришли вольные волжские казаки и построили в устье Терека укрепленный городок, названный Трехстенным. Крымско-каспийский торговый путь оказался полностью под русским контролем.
Вскоре к Руси в поисках защиты от персидского шаха и турецкого султана обратился грузинский царь Александр. В 1584 году в Москву к царю Федору Ивановичу прибыло грузинское посольство, заявившее: «Сам своею головою и со всею своею землею под кров царствия и под вашу царскую руку рад поддается, понеже государь наш и земля наша Христьянская, а от неверных турок в велицей беде и в утеснении, и в том твоя царская воля, как государя нашего и его землю пожалуешь от таких и неверных богомерзких агарян оборонити». Для переговоров на Кавказ было направлено посольство — воевода Михаил Бурцев и келарь Протасьев с ратными людьми.
Но, чтобы реально помочь Грузии, необходимо было открыть дорогу с Северного Кавказа в Закавказье. Самым удобным был путь через каспийское побережье. Для этого в 1589 году было решено поставить в устье Терека, на его притоке Тюменке новую крепость. Город был назван Терским или Терками, а старая Терская крепость в устье Сунжи с тех пор стала именоваться Сунженским городищем. Гарнизон Терской крепости состоял из трех стрелецких полков. Кроме того, сюда пришла и расселилась вокруг часть гребенских и немало яицких казаков, которые стали родоначальниками терского казачества.
За год до основания Терской крепости, в 1566 году, в Грузию было отправлено первое русское посольство. Послы отметили, что при движении по реке Сунже к Дарьяльскому ущелью располагаются чеченские «землицы», известные под названиями «окохи», «шибуты» и «мичкизы». Между чеченцами и гребенскими казаками сложились вполне мирные отношения, скреплявшиеся куначеством. Тесные связи существовали между казаками станицы Червленной и чеченцами из селения Гуни, переселившимися сюда из Нахч-Мохка. Они ходили в гости и при необходимости оказывали друг другу помощь против врагов. Гребенские казаки многое позаимствовали у чеченцев по части быта и домашнего обихода: национальный костюм, танцы, музыкальные инструменты, игры, скачки и состязания в джигитовке. В свою очередь равнинные чеченцы переняли у русских некоторые приемы строительства домов, обработки земли и разведения огородов.
В конце XVI века чеченским «землицам» и феодальным владениям отводилось особое место во взаимоотношениях с Россией. Прежде всего это были экономические отношения: излишки продуктов своего производства (земледелия, скотоводства, домашних промыслов) чеченцам было выгодно обменивать в соседних казачьих городках. Большим спросом у самих чеченцев пользовались изделия русских мастеров — ткани, меха, оружие. Не менее важным был и политический аспект. В эти годы значительно усилилось военное давление на Кавказ Персии, Турции и Крымского ханства. В 1578 году в Закавказье вторглось 200-тысячное войско турецкого султана под командованием Мустафы Лала-паши. В том же году в северокавказские пределы вторгся крымский калга (главнокомандующий) Адиль-Гирей, выступивший против Персии. Татарская орда была разбита персами, а осколки ее, отступавшие в Крым и грабившие по дороге все подряд, были разгромлены русским воеводой на Тереке.
Противодействие интересов Персии, Турции и Крымского ханства с Россией в Кавказском регионе со временем только обострялось. Грузия, находившаяся в наиболее уязвимом положении, все чаще обращалась к России за помощью. Самый удобный путь сообщения с Закавказьем — Дарьяльский проход — пролегал через земли чеченцев и ингушей, без помощи которых наладить такое сообщение было очень трудно.
Одними из первых союзников России на Кавказе стали окоцкие (чеченские) мурзы Ушаром и его сын Ших, родовые земли которых располагались в верхнем междуречье Аксая и Акташа. Князь Ушаром со своим улусом и войском не раз помогал послам русского царя совершать непростые путешествия в Грузию и поддерживал добрые отношения с казачьими городками на Тереке. Эти отношения он завещал продолжать и своему сыну Шиху. Исполняя завещание отца, Ших-мурза первым из окоцких владетелей пришел служить в новый Терский городок на реке Тюменке. По грузинским и русским источникам войско Ших-мурзы составляло немалую силу — пятьсот конных и пятьсот пеших воинов. Следом за ним стали являться в Терки и другие горские владетели.
Царь Федор Иванович называет Ших-мурзу в своих царских грамотах князем, а подвластным ему селениям дает имена «Шихов юрт», «Шихов улус», «Шиховы кабаки» (то есть поселения). Под контролем мурзы находились наиболее удобные пути в Грузию, которыми чаще всего пользовались русские послы. Ших-мурза, видимо, имел большое влияние на чеченских владетелей, чьи земли находились в районах левобережья Аргуна и верховьях реки Чанты-Аргун. Так, при посредничестве Ших-мурзы Окоцкого и его поручительстве владетели «землиц» Чачана и Тарлоя обязались помогать людям русского царя и охранять их на пути в Грузию.
Федор Иванович не раз обращался непосредственно к Ших-мурзе с просьбой о содействии в продвижении послов. Так, в 1587 году князя Шиха просят пропустить через свои земли и помочь в дальнейшем пути русским послам Р. Биркину и П. Пивову. В 1589 году царь передает такую же просьбу в отношении русских послов в Грузию — князя С. Звенигородского и дьяка Т. Антонова. Ших-мурза всегда выполнял эти просьбы. В 1588 году он отправил в Москву собственное посольство во главе с племянником Батаем. Батаю было поручено решить вопрос о принятии окоцких мурз под протекторат русского государя: «Чтобы государь дядю его — Шиха князя, и весь его улус пожаловал и держал под своею царскою рукою; а он (Ших. — А. М.) государю рад служить и со государевыми воеводами с терскими супротив всякого государства недруга стоять хочет, и где государь велит ему идти на свою государеву службу, он готов государеву службу нести».
Вместе с терскими казаками и подвластными ему окочанами и другими чеченцами Ших-мурза создал преграду дальнейшему продвижению Турции и Персии на Кавказ. Такая политическая ориентация не нравилась некоторым кавказским владетелям. В присланной царю грамоте Ших-мурза прямо указывал на это: «А черкесы и Арысламбек со мною не в дружбе, что аз тебе, великому князю и белому царю служу». Терские атаманы также доносили царю, что «шевкал (шамхал Тарковский) и горские люди преследуют его (Ших-мурзу. — А. М.) по дорогам и хотят убить. Ему в Окуках прожить не мочно. Хочет ехать в Астрахань». Однако сделать этого Ших-мурза не успел — в 1594 году он был вероломно убит кумыкским князем Ахмад-ханом. Тот пытался подчинить себе жителей Шихова улуса, но они не пожелали покориться чужаку. Оставив родные очаги, 160 окоцких семейств переселились в Терки. Но и после этого окочане остались посредниками в русско-грузинских отношениях.
В 1601 году в Грузию было направлено посольство во главе с Нащокиным и Леонтьевым. Терскому воеводе центральные власти поручили предварительно собрать сведения о ситуации в Закавказье, чтобы знать, насколько опасно будет путешествие послов. С этим поручением «из Терки к иверскому к Олександру царю в Грузии» послали «терских жилецких черкас, окоцких выходцев: Яная, Ахина, Дидея, Мостопарова». Известно, что посланные окочане свою задачу выполнили — передали царю Александру письмо из Терского городка, выяснили ситуацию в Грузии и проводили гонца от кахетинского царя обратно в Терки.