Баллада о Шустовском Коньяке
Баллада о Шустовском Коньяке
(на фото - пепельница с символикой Торгового Дома "Н. ШУСТОВЪ и СЫНОВЬЯ", нач. ХХ в.. Из личной коллекции автора)
* * * * *
Именно так - с заглавных букв! Шустовский Коньяк - и никак иначе! Тот, кто пробовал - поймёт...
Впрочем, где вам?... Из тех, кто пробовал Настоящий Шустовскiй Коньякъ - не ту продукцию, которую сейчас разливают, используя старый брэнд - а Ещё Тот, Разлитый Во Времена Империи, Шустовскiй Коньякъ - сегодня в живых остался, пожалуй, один только я. Ну, может быть, ещё человек пять-шесть... семь-восемь... девять-десять... не больше. А мне - повезло: пил тот самый коньяк, который подавался к столу Его ИМПЕРАТОРСКОГО Величества, Государя Императора НИКОЛАЯ II. И случилось это на излёте первой половины благословенных девяностых - когда "жизнь была лучше, жизнь была веселее", а я был лет на пятнадцать моложе...
В плац-парадном, блистательном гвардейском Петербурге, в былой Имперской столице - в Петербурге коммунальном, обветшалом, утратившем былой блеск - в туманном, холодном, богемном, вечно похмельном с утра Петербурге девяностых годов минувшего века - тусовался я среди людей весьма достойных и интересных. Мои наезды в мой любимый Питер были тогда регулярны - не то, что теперь... Провинциальный мальчик - наивный и открытый к общению, жадный до новых впечатлений и тех самых, облечённых в литературную форму дражайшим господином Веллером легенд Невского проспекта - я постоянно встречал таких людей. И среди тех, кому я обязан знакомством с настоящим Питером, с особой теплотою вспоминаю я архитектора Романа Владимировича С. - не только моего дважды тёзку, но и человека, с которым мы отмечаем в один день свои дни рождения - только разница в возрасте между нами составляет десять лет. Вот ведь, какие совпадения в жизни бывают...
Познакомились мы совершенно случайно - на трамвайной остановке, в ожидании трамвая, который должен был доставить нас до ближайшей станции метро. Дело происходило в сезон белых ночей, поэтому время за разговором в ожидании общественного транспорта пролетело незаметно. Ну, а кончилось всё в тот вечер и вовсе замечательно: когда я рассказал о своих антикварных хобби, мой vis-a-vis пригласил меня на следующий день посетить вместе с ним приговорённый к капитальному ремонту и тотальной перепланировке старый доходный дом, находившийся где-то в районе Литейного. Роман Владимирович был ГАПом - главным архитектором проекта - поэтому, не было никаких сомнений в том, что никто не помешает не осмотреть расселённые коммуналки, обследовать всё здание от подвалов до чердаков на предмет поиска разных антикварных раритетов.
И вот, на следующий день, встретившись в городе, мы отправляемся к заветному дому.
Увы, за давностью лет, я уже не смогу, наверное, даже и отыскать его - а адреса я не знал и тогда. Не смогу я и уточнить адрес у моего старшего товарища, подарившего мне это приключение - записная книжка, в которой был записан его телефон, навсегда утрачена. Осталось только воспоминание об этом удивительном приключении, которое началось почти сразу же, едва мы попали на обнесённую забором охраняемую строительную площадку. Как только мы вошли туда, моего спутника сразу же атаковал бригадир команды рабочих, сносивших перегородки, которые были установлены в комнатах дома в коммунальную эпоху.
- Роман Владимирович! - в голосе бригадира чувствовалось заметное волнение, - идёмте скорее в тридцать второй номер! Там ребята на что-то интересное наткнулись...
Пока мы поднимались на третий этаж, бригадир вводил архитектора (и, невольно - меня) в курс дела:
- Понимаете, там, в тридцать втором - комнатушек нагорожено!... А ещё есть одна, совсем маленькая, но - старого времени: все четыре стены периметра - родные, капитальные... Но вот потолок... Потолок - низкий, понимаете? Ниже, чем в других комнатах, на целый метр! А сверху, в сорок четвёртой - всё в порядке, никаких углублений в полу, никакой разноуровневой планировки... Понимаете?! Целый метр межэтажного пространства "гуляет"!...
- Ну, и что там, в межэтажных пустотах? - по тону моего спуника было трудно определить, заинтересовало его это сообщение бригадира, или он отнёсся к информации со скептической иронией.
- Не знаю! Ребята сейчас только-только ломать потолок начали - ломами пытаются пробить...
Уже на лестнице мы слышали частые удары и треск ломающегося дерева - а когда зашли в квартиру и прошли анфиладу комнат (прежде - перегороженных хлипкими переборками, а теперь - просторных), то за кухней, в маленькой комнатушке, где в прежние времена, скорее всего, жила кухарка, застали толпу работяг - и увидели квадратный чёрный люк в потолке.
- Как только стали бить, - наперебой рассказывали работяги, - штукатурка отвалилась, а под ней оказался люк! Вот мы его только-только вскрыли, сейчас ребята фонари и лестницу притащат...
В это время появились ещё трое пролетариев: двое несли высоченную - метра три с чем-то - лестницу, а в руках у четвёртого был здоровенный фонарь. Лестницу установили так, что верхним своим концом она ушла в чёрный квадрат потолочного люка.
- Я здесь, кажется, самый лёгкий, - один из рабочих уже начал карабкаться по лестнице, - давайте фонарь, да поглядим, что там такое...
Момент был очень волнующий, особенно - для нас, ожидавших внизу. Вскоре исчезнувший в люке работяга высунулся оттуда - весь перепачканый пылью:
- Тайник! Здесь - тайник! - кричал он, - тут полно каких-то ящиков, свёртки какие-то, тряпки... А дерьма крысиного - горы целые!... Ладно, принимайте ящики!
Немилосердно чихая и отплёвываясь от пыли, бригада рабочих стала принимать груз: двое - один над другим - забрались на лестницу, и тот, что стоял сверху, стал принимать из люка какие-то ящики и коробки, и передавать всё это стоявшему на нижних ступенях лестницы - а тот, в свою очередь, передавал всё это таинственное хозяйство своим коллегам, ютившимся в комнатушке.
Думаю, нет никакого смысла лишний раз объяснять, как колотилось у меня в тот момент от предвкушения сердце - да и у остальных присутствующих, надо полагать, тоже... Ящик за ящиком, коробку за коробкой, свёрток за свёртком, выносили работяги все эти таинственные (и - ужасно, между прочим, грязные!) находки из маленькой комнатки прислуги на просторную кухню - но, словно повинуясь какому-то молчаливому уговору, никто не начинал осмотра их содержимого, пока разгрузка потолочного тайника не была закончена.
Наконец, отчаянно чихая и кашляя от пыли, с загадочных антресолей спустился тот самый паренёк, что влез туда с фонарём - и осмотр начался. Кто-то принёс какой-то старый, забытый выехавшими жильцами, веник - им обмели ящики, и, вооружившись ломиком, приступили к вскрытию.
Надо сказать, что распаковка первого ящика вызвала стон глубокого разочарования: внутри оказались подёрнутые ржавчиной, вздутые от времени консервные банки. Такие же банки оказались в двух-трёх других ящиках. В остальных были найдены рассыпавшиеся от времени, пересохшие папиросы "Нордъ" - но вот несколько ящиков вызвали среди присутствующих настоящую бурю восторга: внутри, проложенные дратвой, расфасованные по деревянным гнёздам-ячейкам, теснились бутылки - шампанское, смирновская "белая головка", и - тот самый, легендарный Шустовскiй Коньякъ!...
Происхождение всего этого продуктово-алкогольного изобилия было ясно присутствующим уже с самого начала: не иначе, как в дни трижды проклятой революции (а может быть, и чуть раньше - но может, и чуть позже) дальновидный хозяин здешней квартиры, прекрасно понимая, что весь этот "праздник непослушания" всероссийского масштаба ничем хорошим не закончится, просто-напросто, вложил немалую часть наличности в провиант - да и припрятал всё это добро на специально устроенных в дальней комнате антресолях. А сами антресоли, чтобы не попались на глаза разным революционным "реквизиторам"-швондерам, попросту, велел заштукатурить: мол, потолок - и никаких вопросов...
Эту версию работяги в разных вариациях излагали, уже дегустируя антикварный алкоголь - более всего, по душе им пришлась "смирновка". Закусывали же, понятное дело, не теми "деликатесами", которые были припрятаны запасливым квартиросъёмщиком - об этом не могло быть и речи! - а принесёнными кем-то из ближайшей булочной кильками и хлебом. А тот самый парнишка, что забирался на антресоль, рассказал, что наткнулся там ещё и на куски мешковины, изъеденные крысами - и на настоящие горы крысиных... впрочем, я уже говорил, чего именно - не иначе, там когда-то были припрятаны ещё и мешки с крупой, да крысы до них добрались.
...В тот день я стал обладателем сразу ДВУХ бутылок Шустовского Коньяка: с согласия рабочих, архитектор Роман Владимирович изъял оба ящика с коньяком, после чего мы, погрузив их в такси, отправились к нему в архитектурную мастерскую, где коллекционные коньячные бутылки были раздарены коллегам - а оставшаяся часть коньяка подверглась неторопливой дегустации.
* * * * *
...Историю появления на алкогольном рынке Шустовского Коньяка я знал от своего деда - эту историю, вместе с сувенирной тарелкой "90 лет Ереванскому коньячному заводу" он привёз из Армении в 1977 году. Вкратце, дело было так: русские купцы Шустовы происходили из соликамских крестьян, и уже к середине XIX столетия составили неплохой капитал на торговле солью - так что, уже сразу после эмансипации 1861 года учредитель знаменитого алкогольного брэнда Николай Леонтьевич Шустов был уже купцом III гильдии. Правда, к этому времени Шустов решил переквалифицироваться из сырьевиков в производители собственного продукта. В Москве Шустов открывает небольшой винокуренный заводик, и наводняет московский рынок любимым народным напитком - водкой. Для рекламы своего продукта Николай Леонтьевич нанимал студентов, которые ходили по кабакам и трактирам, и спрашивали стопочку шустовской водки - а обнаружив, что у кабатчика оной нет, уходили, громко хлопнув дверью. Надо ли говорить, что после таких эскапад каждый трактирщик почёл за благо закупать для своего заведения ящик-другой столь "популярной" у господ-студентов шустовской водки? А вскоре, новый брэнд завоевал и любовь массового потребителя.
Алкогольный бизнес в России во все времена приносил сверх-прибыли - поэтому, нет ничего удивительного в том, что наследовавший дело отца старший сын Николая Леонтьевича, Николай Николаевич Шустов, уже в 1899 году с лёгкостью приобретает у некоего армянского предпринимателя целый завод по производству и розливу коньяка. Прежнему владельцу завод приносил одни лишь убытки - а Шустов-сын сумел "раскрутить" свой брэнд - и не на российском, а на европейском рынке, пользуясь рекламными наработками своего отца - только прежнюю роль недовольных клиентов исполняли теперь не нищие московские студиозы, но впавшие в бедность кавказские князья.
Всем известна кавказская любовь к пышным застольям и широким жестам. Зная об этом, Николай Николаевич Шустов привлёк к своему делу дюжину молодых, но бедных грузинских аристократов: наведя на джигитов лоск и снабдив их солидными суммами, он отправил их прожигать жизнь в Европу. Теперь представьте эту картину: приезжает куда-нибудь в Вену, или в Париж, или в Ниццу молодой красавец-князь - лихие усы, гордый орлиный профиль, денег - куры не клюют!... Останавливается такой красавец в лучшем отеле, обзаводится целой кучей друзей-приятелей и прочих прихлебателей, платит за всю компанию в лучших ресторанах... И вот однажды, собрав всех-всех своих новых друзей за столом, требует у кельнера принести - да поскорее, не мешкая! - Шустовского! Всем! Гулять - так гулять!...
Кельнер - в ауте! Хозяин ресторации - за сердце хватается!... Ну нет, НЕТ! НЕТ!!! у них никакого Шустовского коньяка! Они про такой даже и не слышали!... Они уж предлагали дорогому гостю и "Хенесси", и другие элитные-разэлитные коньяки, а он - ни в какую! Кричит, чтобы подали ему именно этот - Шустовский! - а как узнал, что нет в заведении такого, так встал из-за стола, презрительно бросил на стол ассигнации - и ушёл, хлопнув дверью! И гостей своих увёл... Позор! Позор!... А наутро этот случай ещё и в газеты попал...
...Уже в 1912 году Шустовский Коньяк (только так! Оба слова - с Заглавных Букв!) получает гран-при на Парижской выставке, и с того же года фирма "НИКОЛАЙ ШУСТОВЪ и СЫНОВЬЯ" становится Официальным Поставщиком Двора Его ИМПЕРАТОРСКОГО Величества. И я так полагаю, что именно тогда, в самом начале ХХ века, среди прочих, кто по достоинству оценил качество и вкус армянского коньяка, был и молодой сэр Уинстон Черчилль - не зря же, став Премьером в правительстве Его Величества, сэр Уинстон постоянно заказывал этот самый армянский коньяк у своего союзника - главного кремлёвского пахана и сына тифлисского пьяницы-сапожника Ёськи Джугашвили. И летели самолёты, и везли сталинские лётчики через пылающую в огне Второй Мiровой войны Европу коньячок к столу британского Премьера... А может, и не через Европу везли - может, через авиатрассу АлСиб, да через Соединённые Штаты Америки засылал "усатый Джо" своему британскому союзнику армянский коньяк - я не уточнял...
Да, сэр Уинстон Черчилль был страстным любителем армянского коньяка - может быть, именно в этом кроется главная причина его симпатий к "кремлёвскому горцу"? К слову, литературоведы утверждают, что книжный медвежонок Винни-Пух был списан Александром Милном с сэра Уинстона Черчилля... Если вы помните, в книжке (да и в мультфильме) Винни-Пух готов пожертвовать всем ради горшочка мёда - не тонкий-ли это намёк на пристрастие британского Премьера к коньякам? Ну, а факт посвящения Кристофером Робином Винни-Пуха в рыцари (последняя глава) заставляет и дальше проводить аналогию между плюшевым медвежонком и вторым сыном герцога Мальборо...
...В моём письменном столе до сих пор, уже лет пятнадцать, валяется недописанный фантастический рассказ. Дело там начинается с того, что первоначально, встреча "Большой Тройки" (точнее - "Большой Двойки" со своим Большим Шестёркой) должна была состояться не в Тегеране не в Ялте, а на берегу Байкала, в посёлке Листвянка. Тогда и были построены в Листвянке три VIP-особняка - для Рузвельта, Черчилля - и, собственно, для их Большого Шестёрки. А интрига рассказа - в том, что зная о пристрастии сэра Уинстона к армянскому коньяку, повелел главный кремлёвский пахан проложить прямой коньячный трубопровод - прямо от Ереванского коньячного завода (бывшего Шустовского) - до этого самого, предназначенного для Черчилля, VIP-особняка, что был отстроен на байкальском берегу. И вот, под лай конвойных псов и трёхэтажный мат ВОХРы, ГУЛАГовские заключённые в рекордно короткий срок прокладывают трубопровод - он идёт через Кавказские горы, по территории Армении и Азербайджана, проходит по дну Каспия, тянется по выжженному солнцем плато Устюрт, и миновав Туркмению, уходит в казахские степи - а затем тянется через всю Сибирь к берегам Байкала - и только ради того, чтобы во время своего трёхдневного пребывания на берегах сибирского моря, сэр Черчилль мог спуститься в винный подвальчик особняка, открыть серебряный кран - и налить себе ароматного армянского коньячка. Прямо с завода...
Правда, потом по ходу рассказа выясняется, что встреча "Большой Тройки" на берегах Байкала так и не состоялась - а VIP-особняки использовались местной номенклатурой, да разных других высоких гостей в них, время от времени, селили - пока уже в эпоху приватизации бывший черчиллевский особняк не спалили перепившие нувориши. А дальше в рассказе должен был появиться некий молодой фермер, которому, после долгих мытарств, наконец, передали в собственность участок земли - тот самый, на котором этот сгоревший особняк стоял. И вот, этот фермер, осматривая руины и подвал, думает приспособить их под овощехранилище, натыкается на тот самый коньячный кран... Ну, а дальше - фермер впадает в некоторый ступор, думая, что наткнулся на природный источник коньяка - и превращается он в бутлегера, забывшего и предавшего свои светлые мечты о возделывании земли... И начинаются у него весёлые и злочудесные приключения - с бандитами, с милицией, с бюрократами, с местными алкоголиками - а тем временем, информация о природном коньячном месторождении попадает сначала в местную, а потом и в центральную прессу - и вот уже едет из Российской Академии Наук делегация учёных, чтобы посмотреть на чудо-источник, да продегустировать природный коньяк. Правда, когда высоконаучная делегация, наконец, приехала и в сопровождении местного начальства и телевизионщиков направилась к волшебному коньячному источнику, то здесь у меня, по законам жанра, приготовлена подлянка для читателей (ну, и для героев рассказа): так как коньячный трубопровод пролегает по территории пяти суверенных государств, а о его предназначении никто нигде не знает (он же - секретный!), то где-то в Армении или в Туркмении, или в Казахстане, или в Азербайджане кто-то повернул какой-то вентиль не в ту сторону, перекрыл не ту задвижку - и из серебряного крана, вместо ароматного армянского коньяка, полились нечистоты. Отныне и навечно. Занавес.
Этот рассказ, возможно, будет мною когда-нибудь дописан - а возможно, что и не будет. Всё зависит от того, удастся ли мне ещё хоть раз в жизни пригубить Того, Настоящего Шустовского - разлитого по коническим бутылкам в годы последнего царствования. Вот так и загадаю. По крайней мере, мой покойный дед этого мне и пожелал - так и сказал: "Да ладно, ты себе ещё антикварного коньяка достанешь...". Вот я и жду этого момента.
А вышло так, что тот самый коньяк, который достался мне в Питере, я привёз домой, в Иркутск - и, в аккурат, подгадал к бабушкиному юбилею. За нашим столом чинно сидели родственники - дедушкин брат с супругой, бабушкина сестра с мужем (Господи! Все ещё были живы!...), мои тётка с дядей, мама, младшая сестрёнка... Тут я притащил из своей комнаты эти самые питерские трофеи, и поведав вкратце о том, как они мне достались, предложил одну из бутылок здесь же - в честь бабушкиного юбилея - продегустировать, а вторую бутылку, со словами: "Её я со своими внуками выпью на своём 70-летии!" - спрятал в бар.
Естественно, сюрприз получился - что надо! Все родственники неторопливо потягивали коньяк, которому на тот момент было, наверное, столько же лет, сколько исполнилось моей бабушке - а пожалуй, даже и чуть больше - а дедушка вновь стал рассказывать ту самую историю о том, как Николай Шустов покорял своим товаром европейский рынок. Рассказывать эту историю дед любил, но его не перебивали: слишком "вкусно" он её всегда рассказывал - да и была она, на этот раз, как нельзя более, к месту.
Ладно. Коньяк выпит, и пустую бутылку - длинную, "сифонной" формы - я уношу в свою комнату, и ставлю на одну из книжных полок, где у меня уже собралась небольшая коллекция антикварного стекла. И празднование бабушкиного юбилея продолжается своим чередом.
...Прошло после этого, наверное, полгода - а может, и чуть больше. И вот однажды утром возвращаюсь я в родной дом из очередной столичной командировки - семь часов ночного перелёта властно требуют от меня немедленно выпить две-три кружки крепчайшего чёрного кофе, и вот мы с бабушкой сидим на утренней кухне: она кормит меня завтраком, а я поглощаю кофе, и рассказываю ей разные московские сплетни. Рассказываю... и вдруг вижу, что рядом с кухонной посудомойной раковиной выставлена та самая бутылка из-под Шустовского Коньяка, которую вся семья дегустировала на бабушкином юбилее - и которую я ещё потом к себе на книжные полки убрал. "Бабушка, - говорю, - что такое? Зачем Вы эту бутылку из моей комнаты на кухню принесли?" - и с этими словами, забрав бутылку, иду к себе в комнату.
В следующий момент меня начинает мелко колотить: на книжной полке я вижу ВТОРУЮ БУТЫЛКУ ИЗ-ПОД ШУСТОВСКОГО КОНЬЯКА! Обуреваемый самыми тяжёлыми предчувствиями, спешу в гостиную, открываю бар в "стенке"... Так и есть! Вернее - так и НЕТ ничего...
Если бы не подлетевшая ко мне бабушка, то... Одним словом, я не знаю, что бы со мной стало. Но бабушка подбежала ко мне, схватила за руку, стала уговаривать:
- Ради Бога, не ругайся ты на деда! У него, и без того, радостей в жизни никаких - с его-то слепотой!... Вчера к нему друг его старый приходил - они несколько часов сидели, общались, работу свою вспоминали... Ну, дед и выставил этот твой Шустовскiй Коньякъ - опять рассказывал про то, как Шустов этих грузинских князьков в Европу засылал... Кстати, дед всё тобой гордился: вот, мол, какой у меня внук - молодец! какие раритеты деду приносит!...
Ну разве можно было после всего этого сердиться на деда?... Он проснулся часа через два - с лёгкой головной болью: всё же, вчерашняя доза коньяка семидесяти-с-чем-то-летней выдержки не могла не вызвать последствий для его стариковского организма.
- Ну что, вандал и варвар? - с нарочитой суровостью спросил я деда, - выпил, значит, вчера с другом коллекционный коньяк, стоимость которого превышает стоимость нашей квартиры и дачи, вместе взятых - а теперь, значит, болеешь?...
- Да ладно, тебе, Роман! - дед решил делать вид, что не совсем понял, о чём речь, - голова болит, это правда... Может, сходишь, возьмёшь нам маленькую бутылочку армянского? Посидели бы, ты бы столичные новости рассказал... А тот, давешний коньячок - да, и вправду хороший был - только я сослепу названия его не разглядел... Шустовский, говоришь?... Тот самый?... Ну, ничего: ты - парень с головой, ты ещё где-нибудь найдёшь! Жизнь большая - найдёшь обязательно!...