* * *

* * *

Жизнь прекрасна своей многоцветностью.

Но уж так на земле повелось:

все тускнеет на ней перед вечностью,

кроме черных и белых полос.

Мир, изменчивый с каждой травинкою,

вдруг застынет над темной водой

платьем свадебным, черной косынкою,

светлой радостью, черной бедой.

Наши души лучатся от нежности,

но когда поднимается нож,

остаются любовь лишь и ненависть,

остаются лишь правда и ложь.

Только детство широкой рассветною

через память прошло полосой,

когда с удочкой к месту заветному

по тропинке я бегал босой.

Сколько красок летело навстречу мне,

изумрудно сверкала река,

и подвластные ветру и вечности

отражалися в ней облака.

Жизнь бежала рекою,

                                но разве я

мог подумать тогда (и теперь!),

что заменятся будни и праздники

полосой бесконечных потерь.

Я, прошедший от полюса к полюсу

на чужие земные огни,

все труднее иду через полосы,

все темнее и шире они.

Резче грань между прошлым и будущим,

Как над черной землей — белый снег.

Все тревожней, и проще, и будничней

говорит о земле человек.

Смыло временем место заветное,

но все так же темнеет река,

и над ней, словно души рассветные,

золотые плывут облака.