Кафе «Кунст-унд». 12 октября

Кафе «Кунст-унд». 12 октября

— Фрейлейн Натали, я вам настоятельно рекомендую вот эти пирожные. — Доктор Нойвирт, представляющий в суде интересы семьи Бандеры, был сама любезность.

— Я избегаю сладкого, — тихо сказала Наталья, отодвигая блюдо.

— Вам рано ещё думать о фигуре, — улыбнулся адвокат. — Вы прекрасно выглядите.

— Спасибо, мэтр.

Нойвирт отхлебнул кофе и продолжил светскую беседу:

— Карлсруэ — замечательный город. Говорят, это самая тёплая местность в Германии. Климат просто превосходный!..

— Да, — безучастно кивнула Наталья, — я заметила.

— У нас, в Милуоки, сейчас тоже отличная погода, — вмешался в разговор господин Керстен, американский уполномоченный вдовы Бандеры Ярославы.

— Относительно вашего выступления на суде, — неприязненно покосился на своего коллегу доктор Нойвирт. — Простите, но я обязан высказать вам некоторые рекомендации. В понедельник вам следует быть в суде в чёрном. Это будет день траура — как раз три года со дня гибели вашего отца…

— Я прекрасно помню.

— Было бы неплохо напомнить об этом и участникам заседания. Расскажете вашу семейную историю, обязательно подчеркните религиозное воспитание, стеснённые условия жизни, голодные годы, болезни.

— Да-да, ваше выступление, Натали, должно быть по возможности лаконичным и… — Чарльз Керстен запнулся, подыскивая подходящее слово, — и трогательным, сердечным. О правовой стороне вопроса, международном резонансе, вызванном убийством вашего отца, позвольте позаботиться мне. Всё-таки я не только юрист, но и недавний член американского конгресса.

Нойвирт, переводя Наталье слова заокеанского коллеги на немецкий, эпитеты «трогательный и сердечный» заменил на «эмоциональный». И добавил уже от себя:

— Фрейлейн, обязательно напомните суду слова советского резидента Сергея, который, отправляя Сташинского на убийство, говорил ему, что дети Бандеры будут благодарить его за этот поступок. Не забудьте, пожалуйста.

— Конечно, — обречённо согласилась Наталья.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.