Кафе «Кунст-унд». 12 октября

Кафе «Кунст-унд». 12 октября

– Фрейлейн Натали, я вам настоятельно рекомендую вот эти пирожные. – Доктор Нойвирт, представляющий в суде интересы семьи Бандеры, был сама любезность.

– Я избегаю сладкого, – тихо сказала Наталья, отодвигая блюдо.

– Вам рано ещё думать о фигуре, – улыбнулся адвокат. – Вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, мэтр.

Нойвирт отхлебнул кофе и продолжил светскую беседу:

– Карлсруэ – замечательный город. Говорят, это самая тёплая местность в Германии. Климат просто превосходный!..

– Да, – безучастно кивнула Наталья, – я заметила.

– У нас, в Милуоки, сейчас тоже отличная погода, – вмешался в разговор господин Керстен, американский уполномоченный вдовы Бандеры Ярославы.

– Относительно вашего выступления на суде, – неприязненно покосился на своего коллегу доктор Нойвирт. – Простите, но я обязан высказать вам некоторые рекомендации. В понедельник вам следует быть в суде в чёрном. Это будет день траура – как раз три года со дня гибели вашего отца…

– Я прекрасно помню.

– Было бы неплохо напомнить об этом и участникам заседания. Расскажете вашу семейную историю, обязательно подчеркните религиозное воспитание, стеснённые условия жизни, голодные годы, болезни.

– Да-да, ваше выступление, Натали, должно быть по возможности лаконичным и… – Чарльз Керстен запнулся, подыскивая подходящее слово, – и трогательным, сердечным. О правовой стороне вопроса, международном резонансе, вызванном убийством вашего отца, позвольте позаботиться мне. Всё-таки я не только юрист, но и недавний член американского конгресса.

Нойвирт, переводя Наталье слова заокеанского коллеги на немецкий, эпитеты «трогательный и сердечный» заменил на «эмоциональный». И добавил уже от себя:

– Фрейлейн, обязательно напомните суду слова советского резидента Сергея, который, отправляя Сташинского на убийство, говорил ему, что дети Бандеры будут благодарить его за этот поступок. Не забудьте, пожалуйста.

– Конечно, – обречённо согласилась Наталья.