«Балхаш» вернулся!

«Балхаш» вернулся!

К нам спустился капитан Павел Федорович и твердо пообещал Володе, что, как только завтра утром пароход вернется обратно из Такоми в порт, он сейчас же придет к нам в гостиницу и увезет его обратно с собой. И даже после этого, когда мы наконец спустились с парохода, Володюшка был безутешен. Весь вечер просидел он на подоконнике в гостинице и с глубокой тоской смотрел на море, туда, где уж давно скрылся наш советский пароход «Балхаш». Расставание было очень тяжелое не только для Володюшки, но и для нас. Обрывалась последняя ниточка, когда мы еще стояли на палубе нашего парохода, мы как будто еще держались на своей земле. Сойдя с парохода, мы потеряли нашу почву под ногами и оставались одни в этом огромном, незнакомом, чужом океане.

В гостинице мы старались успокоить Володюшку.

— Вовочка мы тебе купим велосипед, купим машину с педалями!

Боже, чего мы только не «купили» ему в этот день, но он молча, сжав колени руками и положив на них голову, глядел не отрываясь из окна в море.

Это не был каприз, это была глубокая печаль и тоска о покинутом корабле, знакомых, милых людях, с которыми он провел всю дорогу и был всеобщим любимцем. Спал он нервно, все время вздрагивал и всхлипывал во сне. И когда я рано утром, часов в пять, открыла глаза, то увидела его опять во вчерашней позе, сидящим на подоконнике.

— Мамочка, вернемся туда… Я хочу к бабушке, к Жене, к Боре, ведь здесь нас все равно никто не понимает.

— Успокойся Володюшка, как только пароход вернется…

— Тогда можно, мама, я буду здесь ждать?

Его не соблазнили прогулка, его любимые фрукты. Даже арбуз лежал нетронутым. И вдруг он счастливый и радостный бросился ко мне и закричал с восторгом:

— Мамочка, мама, я вижу «Балхаш», наш «Балхаш» идет сюда!

— Успокойся, Володя, пойдем гулять.

— Нет, мама, посмотри, я не вру, это мачта нашего «Балхаша»!

Действительно, в далеком тумане, среди леса мачт я увидела силуэт приближавшегося к этому берегу парохода.

— Может быть, это американский?

— Нет, мама, правда… какая ты невнимательная, — обиделся он за свой любимый пароход. — Я по мачтам его узнал, пойдем к берегу, ты убедишься, что я прав.

А когда к нам в номер вошел Павел Федорович, капитан нашего парохода, то Володя, сквозь слезы смеясь от счастья, повис у него на шее.

Павел Федорович провел с нами почти весь день. В зоопарке, куда мы поехали гулять все вместе, Володя крепко держал его за руку, стараясь добиться от него честного слова, что он не оставит его и не уйдет один во Владивосток. Ни слоны, ни львы, ни тигры его в этот день не интересовали. Он равнодушно смотрел на купающихся в бассейне среди зеленой лужайки ребятишек, где с большим восторгом плескалась уже Ляля.

— Эти лужи только для девчонок годятся, — заявил он на предложение тоже поплескаться.

Дочь же ко всей новой обстановке относилась спокойно и рассудительно и, признаюсь, удивила меня, когда сказала мне:

— Знаешь, мама, по разговору в Москве я думала, что Америка лучше.

Прочитав книгу Джема Вилларда Шульца «В Скалистых горах», она также с нетерпением ждала встречи с настоящим индейцем. Она пыталась даже успокоить Володю, что прежде нужно посмотреть настоящего индейца, а потом уехать из Америки.

Наш капитан Павел Федорович ужасно мучился, не зная, как уйти на пароход, чтобы не огорчить Володю, и когда он пообещал, что подождет Володю на пароходе и без него не уплывет, Володя со слезами, но поверил. Нам было также тяжело расставаться с ним.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.