Ледовые походы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ледовые походы

В декабре 1941 года сильные морозы оковали Таганрогский залив, Дон и его притоки. Возникла угроза прорыва немцев к Ростову через обширное ледяное поле. Пришлось заминировать все вероятные подходы немцев со стороны моря. От островка «Комитета донских гирл» до Азова по морскому побережью и в устье Дона через каждые триста-пятьсот метров создавались искусственные ледяные заторы, устанавливались мины.

Старые рыбаки и женщины-рыбачки из Синявки, Мержаново, Морского Чулека, зная глубоководные места, прорубали широкие ополони на ледовых зимних дорогах и маскировали их — готовили ловушки врагам. Вместе с воинскими частями население прифронтовых сел, станиц и хуторов копало траншеи и противотанковые рвы, строило оборонительные сооружения. Ни в сильные морозы, ни в метели не прекращалась работа. Днем и ночью, иногда и без обогрева, без горячей пищи, неутомимо трудились советские люди, обороняя родную землю от ненавистных захватчиков.

В начале января секретарь обкома партии Борис Александрович Двинский прислал в райком письмо. Он подробно интересовался, как организована работа райкома в условиях прифронтовой полосы. В письме Борис Александрович строго предупреждал районных работников, чтобы зерно, фураж, мука, отпускаемые воинским частям, точно учитывались. На государственном: учете был каждый килограмм продуктов питания.

В своем письме секретарь обкома сообщал о ближайших задачах партизанского отрада. Он также писал Рыбальченко о том, что меня и Куникова приглашает к себе командующий 56-й Отдельной армией генерал Ремезов.

Вскоре в Синявку приехал Куников, и мы отправились в слободу Большекрепинскую, где размещался штаб армии. Командующий армией принял нас тепло. Обменявшись рукопожатиями, пригласил сесть и чувствовать себя непринужденно.

— Встречаемся мы с вами, товарищи, впервые, но о вашем боевом содружестве я слышал похвальные отзывы в обкоме партии, — сказал генерал. — Высоко оценивает ваши боевые действия, товарищи моряки и партизаны, и Военный совет армии. Могу оказать по секрету: решено представить к правительственным наградам особо отличившихся. Список составлен, согласован с товарищем Двинским. В ближайшее время приеду поздравлять награжденных!

Командующий поинтересовался, как взаимодействуют наши отряды. Мы рассказали. Рыбальченко отметил, что дружба между отрядами проявляется не только в бою. Моряки помогли партизанам боеприпасами, делятся боевым опытом. Партизаны под руководством командира-моряка изучают трофейное оружие. Куников похвально отозвался о помощи партизан-проводников и разведчиков.

В конце беседы генерал разъяснил стоящие перед отрядами задачи и просил передать благодарность населению района за содействие армии.

— Сам видел, — говорил командующий, — как пожилые женщины день и ночь трудятся в полевом госпитале — по-матерински ухаживают за ранеными. А старики трактористы восстановили трофейный танк и торжественно передали воинской части.

К вечеру мы возвращались в Синявку. Думалось об одном — о задачах, которые поставлены перед нашими отрядами штабом армии. В соответствии со сложившейся обстановкой на фронте вам предстояло дезорганизовать движение вражеского автотранспорта на северном побережье Азовского моря, на подступах к Миус-фронту, систематически разрушать линии вражеской связи, вести разведку, добывать «языков».

Решать эти задачи было весьма трудно, так как ледяное открытое поле простиралось на десятки километров, а на побережье находились вражеские гарнизоны и полицейские посты. Нам же предстояло в течение одной ночи преодолеть семьдесят-восемьдесят километров и совершить операцию.

На совместном совещании командования отрядов приняли решение использовать конные сани, оставлять транспорт примерно за километр от вражеских постов и маскировать его. Существенную помощь оказали нам рыбаки из Кагальника. В дополнение к нашим трофейным они выделили из рыболовецкого хозяйства лошадей, оснастили сани, так что на каждой пароконной упряжке могли разместить восемь, а то и десять человек с вооружением.

Куников сам сконструировал устойчивые приспособления для установки на санях пулеметов и ротных минометов. В колхозной кузнице круглые сутки не затихала работа. Наш завхоз Петр Федорович Куринков поторапливал старых кузнецов, которые и так старались изо всех сил, готовя все необходимое к ледовым походам — зацепы, багры, «кошки», безлуки.

Темной ночью в начале января куниковцы вместе с партизанами отправились в первый ладовый поход. Партизаны Александр Рымарь и Леонид Сидоренко разместились на передних санях проводниками: раньше им не раз приходилось ездить по Таганрогскому заливу в зимнее время. Ориентируясь по компасу, они взяли направление на Поляковку. Подъехав к намеченному месту, бойцы замаскировали лошадей и сани белой материей. Вдали чуть угадывались очертания берега.

Выслали разведку. Немцев поблизости не оказалось. Партизаны и моряки благополучно достигли берега, залегли под кручей близ дороги. Все горели желанием немедленно действовать, ведь дорога каждая минута! Но впереди крутой обрыв. В руках бойцов небольшой якорек на веревке — зацеп. Кто-то неловко кинул зацеп, и тот упал вниз. За ним с шумом полетел кусок обледенелого грунта. Все замерли. Но обошлось благополучно.

Бойцы осторожно, с большим трудом выбрались наверх. В ночной тишине послышались голоса, говорили по-немецки. Невдалеке заскрипел снег. Бойцы прижались к заснеженной земле, затаили дыхание: мимо проходил вражеский патруль. На фоне белой степи отчетливо обозначились фигуры солдат в фашистской форме.

Патрульные удалились. Группа подрывников, преодолев подъем, ползком выбралась на дорогу. Бойцы группы прикрытия залегли в сугробах, готовые в любую минуту открыть огонь из автоматов и забросать врага гранатами.

Минеры приступили к выполнению своей задачи. Но не так-то просто вырыть лунку для мины в мерзлом обледенелом и плотно укатанном покрытии дороги. Выручила куниковская предусмотрительность. Он посоветовал подрывникам взять с собой термосы с кипятком, чтобы согреться самим и прогреть землю. Мины были установлены и замаскированы снегом.

Врага долго ждать не пришлась. Прорезав ночные сумерки, замелькали огни автоколонны, идущей по направлению к Таганрогу. Огни все ближе, они словно обшаривали дорогу. Головная машина подошла к месту минирования. Раздался оглушительный взрыв, Вверх взметнулся сноп огня. Колонна остановилась. Фашисты поспешно покидали машины и тут же многие падали, сраженные автоматными очередями.

Взлетела зеленая ракета — сигнал к отходу. Партизаны и моряки быстро отползли к берегу. Последними отходили подрывники, они успели уложить на пути отхода противопехотные мины. Раздались подряд три взрыва: подрывались фашисты, пытавшиеся преследовать народных мстителей. По льду моря заскользил слепящий луч прожектора. Люди и лошади, все в белом, сливались с ледяными прибрежными торосами. Удалось отойти без потерь.

…И опять новые задания, ночные походы. Подрываются вражеские машины. Нарушается связь. Разведчики приносят ценные сведения…

В те дни при встречах я продолжительно беседовал с Куниковым. Он умело применял в условиях войны свой богатый опыт в области техники. Каждое, хотя бы маленькое усовершенствование в боевой технике, каждое наблюдение над тактикой врага использовал в своей части и охотно делился своими находками с побратимами-партизанами. Немало остроумных и тонких технических идей созревало у даровитого офицера-коммуниста. Он обращался с ними к старым товарищам, которые трудились в области производства вооружения, направлял им разработанные технические усовершенствования, практические предложения.

Тогда в начале 1942 года ему чуть ли не ежедневно приходилось решать сложные и ответственные задачи. То моряки доставали со дна потопленное оружие, то изготовляли недостающую деталь для трофейного противотанкового орудия. Одновременно наши отряды несли напряженную службу. Противник стремился просочиться через плавни и залив, часто посылал разведчиков. Куников с помощью комсомольцев из окрестных сел и хуторов организовал сбор коньков, и моряки по ночам несли сторожевую службу в заливе на коньках.

В одном из писем того времени Цезарь Львович писал: «Все это, в сущности, очень интересно для людей, любящих жизнь во всех ее проявлениях. Я, кажется, отношусь к таковым и, хотя не влюблен в войну, стараюсь принимать лишения и опасности как форму „состояния жизни“, причем неизбежную, и ищу опасностей для себя и для своей части. Я не могу назвать себя героем и не совсем понимаю, что это такое. Подозреваю, что это — занятие, на которое способны все. Главное, суметь себя внутренне организовать».

И Цезарь Львович вместе с комиссаром, опираясь на коммунистов и комсомольцев, терпеливо, настойчиво воспитывал в бойцах и командирах качества, которые делают людей героями в грозный час. Он находил пути к сердцу каждого. Человек с исключительно развитым чувством долга, Куников всячески развивал это чувство и у подчиненных. Его любили, за ним шли в огонь и воду, в труднейших условиях побеждали более сильного врага…

Во второй половине февраля погода резко изменилась: под теплыми солнечными лучами быстро таял снег, зачастили дожди. В море появились разводины, что очень усложняло ледовые походы.

Командующий 56-й Отдельной армией Ф. Н. Ремезов

Командование 56-й Отдельной армии поручило нашим отрядам добыть «языка». Срок — двое суток. Трудность выполнения задачи заключалась не только в том, что наступила оттепель, ко и в том, что береговые посты, по данным разведки, были усилены эсэсовскими подразделениями. В разведку подобрали моряков и партизан, особенно отличившихся в схватках с фашистами, наиболее дисциплинированных и ловких. Разведчики, люди бывалые, предлагали разные хитрости, чтобы обмануть врага…

Разведчики, как всегда, выехали вечером. На двух санях возвышался необычный груз — тюки сена. Сани остановились на виду у противника. Лошадей выпрягли и увели в заторы. Яркий луч прожектора нащупал ложную стоянку. Немцы открыли по ней яростный огонь. Хитрость удалась! Разведчики тем временем засекали расположение пулеметных и минометных точек противника.

На стоянке заполыхало сено, подожженное во время обстрела. Разведчики разделились на две группы. В задачу одной из них входило, в случае необходимости, отвлечь внимание гитлеровцев, второй — обойти отмель, зайти вражеской пулеметной точке с тыла и захватить пленного.

Бойцы группы захвата сумели почти вплотную подползти к немцам незамеченными. В момент перезарядки гитлеровцами пулемета разведчики набросились на них. В короткой схватке два фашиста были убиты, а третьего связали. Офицер Белов, знавший немецкий язык, тут же допросил пленного. Немец рассказал, что береговые посты усилены солдатами особых частей, указал место, где расположена ближайшая пулеметная точка эсэсовцев.

Оставив около пленного бойца, разведчики незаметно подкрались к эсэсовцам. Гитлеровцы оказали ожесточенное сопротивление. Трех фашистов пришлось прикончить, а четвертому выставили в рот кляп и связали руки.

Утром фашистов доставили к Куникову на базу. Немцы вели себя по-равному. Тот, кого взяли первым, беспрекословно выполнял команды. Он оказался солдатом. Второй — офицер-эсэсовец — вел себя нагло. Он заявил, что германская армия завоюет Россию, как уже завоевала Польшу, Францию и другие страны.

Куников спросил у пленного о пройденном им за время войны пути. Фашист неохотно ответил: Варшава, Париж, в России — Смоленск, Днепропетровск, Ростов. При упоминании о Ростове, немец нахмурился.

Куников засмеялся:

— Что, вода в Дону пришлась не по вкусу?

Гитлеровцев доставили в штаб армии. Обращались с ними гуманно. Пленные сообщили важные сведения о дислокации фашистских частей под Таганрогом.