I
I
Шли годы. Расширялась и мужала молодая Академия наук. Исследования, которые вели ее институты, с каждым годом становились более многоплановыми, углубленными. Заметно окрепли научные кадры республики.
Президент академии пользовался огромным авторитетом среди коллег. С его мнением считались во всех министерствах и учреждениях; одно лишь слово Сатпаева иной раз решало судьбу большого дела. И в Москве он был вхож в любую научную или плановую организацию. Как правило, и здесь ему удавалось решать весьма сложные вопросы. Таково было доверие к его мнению.
Между тем он оставался для всех доступным, по-прежнему открытым человеком. К нему можно было зайти в любое время дня, а то и вечером (в те годы часто работали в поздние часы). Академик никогда не откажет в приеме, усадит посетителя в кресло перед собой, предложит насыбая из своей шакчи. Насыбай у Каныша Имантаевича всегда отменный; он доставал хороший табак, а другую составную часть жевательной смеси — золу карагана — покупал у знакомого старика на базаре или готовил сам, вечерами сжигая ветки в печи. Газовых плит тогда еще не было, и даже еду у него дома готовили на обычной кухонной печке. Его любимым занятием стало посидеть возле топки с кочергой в руке, глядя, как сжигаемый на противне караган постепенно превращается в белый пепел. Позднее он часто сокрушался из-за того, что на новой квартире не поставили такую привычную с детства печку. Но и тогда Каныш Имантаевич не оставил обыкновение самолично готовить золу и толочь табак в ступке. Теперь он предавался этому занятию на даче академии, когда приезжал с семьей отдохнуть на день-два. Насыбай был его слабостью. Сослуживцы-геологи рассказывают, что он всегда радовался, если ему из дальней поездки в подарок привозили насыбай или шакчу. Кажется, это было лучшим способом сделать ему приятное.
Но вернемся в президентский кабинет. Мысленно побываем на приеме. Обычно Сатпаев сам начинал беседу, расспрашивая сперва о житейских делах посетителя. Благодаря этому гость незаметно для себя освобождался от скованности, и, когда разговор переходил на дела, он горячо, с увлечением рассказывал об интересующем его вопросе. Характерно, что никто из сотрудников, коллег не боялся спорить с президентом, защищать свое мнение. Если посетителю удавалось отстоять его, убедить Каныша Имантаевича в собственной правоте, он мог считать, что приобрел верного союзника в лице академика. Однажды поверив в какую-то идею, Сатпаев никогда не забывал ни замысла, ни имени его автора, даже если это была случайная встреча много лет назад.
Но самое главное, президент всеми силами стремился обязательно выполнить однажды обещанное, во всяком случае, помогал как мог. Сослуживцы в один голос отмечают исключительно деловой характер бесед с ним. Он никогда не скажет: «посмотрим, подумаем, подождем» — или сразу ответит «нет», или окажет конкретную поддержку. Самым пагубным для научного работника была показать Сатпаеву слабое знание проблематики, которой занимаешься, или свой соглашательский характер. Этого он не прощал. Хозяйственные дела республики по-прежнему оставались в центре внимания президента. Важнейшей формой работы академии при Сатпаеве стало проведение выездных научных сессий на местах. К таким мероприятиям он готовился долго и основательно. Обычно за год или два до сессии Каныш Имантаевич сам приезжал в избранную область, знакомился с ее проблемами на месте, подолгу говорил со специалистами, с партийными и советскими руководителями. Затем по его следам отправлялись сотрудники различных институтов. И когда круг тем бывал со всех сторон рассмотрен и изучен, объявлялись сроки проведения выездной сессии. Как правило, она проходила с участием многочисленных специалистов министерств и ведомств. Таким образом решали многие острые спорные вопросы, всесторонне обсудив их на месте. Дальше уже оставалось практическое осуществление выработанных рекомендаций...
«Основным источником электроэнергии для надлежащего освоения горных богатств Алтая должна явиться строящаяся Усть-Каменогорская гидроэлектростанция. Несмотря на решающее значение этой ГЭС в развитии полиметаллической промышленности Алтая, строительство ее продвигается недопустимо медленными темпами. Оно было начато еще в 1939 г. За прошедшие семь лет выполнено только 20 процентов всего объема работ. Чтобы закончить строительство в срок, установленный пятилетним планом, Министерство электростанций Союза должно в 3 — 4 раза увеличить объем ассигнований и выделить нужные материальные ресурсы для строительства этой гидроэлектростанции», — говорил Сатпаев, выступая на сессии Верховного Совета СССР в октябре 1946 года.
Это сказано после завершения комплексной экспедиции АН Казахской ССР в пределы Рудного Алтая, которую возглавлял сам президент. По сути, то было лишь началом большого разговора о подземных кладовых Восточного Казахстана, которые разведывались пока бессистемно и некомплексно, а самое главное, медленными темпами. Через год в Усть-Каменогорске состоялась первая выездная сессия академии с участием Министерства цветной металлургии СССР. Каныш Имантаевич выступил с докладом «Природные богатства Большого Алтая и их значение в народном хозяйстве СССР». Ученые, специалисты министерства долго, обстоятельно обсуждали возникшие к тому времени проблемы этого удивительного края. Полиметаллические руды его давно выявлены. А энергетические ресурсы! Суметь лишь обуздать могучие горные реки. Одна беда: нет еще к этим самым богатствам ни шоссейных, ни железных дорог. Тщательно обсудив перспективы развития Восточно-Казахстанской области, сессия выработала четкие предложения планирующим органам: какие производства должны развиваться в первую очередь и в каком темпе, какие отрасли промышленности будут здесь доминирующими, а какие вспомогательными...
С Рудным Алтаем у президента академии были давние связи. Особенно они окрепли после избрания его в депутаты Верховного Совета республики от Восточно-Казахстанской области. Во время встреч с избирателями — горняками, лесорубами, охотниками, скотоводами — Сатпаев побывал не только в Усть-Каменогорске, Лениногорске и Зыряновске, но добирался и до самых отдаленных горных поселков. Возможно, именно во время этих поездок снежной зимой 1947 года у него впервые зародилась идея об организации выездных сессий академии.