РИМ — ВЕЧНЫЙ, ОТКРЫТЫЙ ГОРОД

РИМ — ВЕЧНЫЙ, ОТКРЫТЫЙ ГОРОД

Издревле площади Рима украшали египетские колонны разных размеров — их в Вечном городе 36. Муссолини «подарил» Риму в 1937 году после своих африканских походов еще две и установил их перед древнеримским Большим цирком (Чирко массимо) и перед городским вокзалом.

В 1947 году подписание договора о восстановлении мира между Италией и Эфиопией предполагало возвращение двух великих памятников древности Аддис-Абебе, но Рим не торопился с выполнением обязательств. В 1970 году после визита в итальянскую столицу негуса Хайле Селассие отправился на историческую родину обелиск Льва с вокзальной площади Термини. Стела же из святого эфиопского города Аксум казалась прочно прописавшейся против здания ФАО (в прошлом там располагалось министерство Итальянской Африки), и о ней в столице старались не вспоминать как об «эхе войны», наследии колониального грабежа. Обелиск стал как бы своим, римским, и редкий римлянин знает даже его название и его эфиопское происхождение.

Но потомки древних эфиопов напомнили Италии о невозвращением долге, и заместитель министра иностранных дел Италии, посетивший Эфиопию, обещал вернуть реликвию. Но как?

Чтобы привезти стелу Аксум (высота 24 метра, вес 160 тонн) в Рим, Муссолини потребовалась неделя. Возвращается же Аксум уже больше полувека. В 1999 году долго заседали эксперты и решили, что вывезти стелу можно только морским путем и распилив на две части. Другого способа не нашли. «Ладно, — сказали эфиопы, — пилите, затем склеим. Делайте, как возможно».

Согласны, ответили итальянцы, только заплатите за реставрационные работы, покройте стоимость взятых в аренду строительных лесов, архитектурных проектов и т.д. Денег у эфиопов на непредвиденные расходы, понятно, не оказалось. Значит, долг повис. А у Аксума — еще проблема. Нельзя оставлять великую стелу в строительных лесах. Что скажут об эфиопах и римлянах миллионы туристов? Значит, леса — снять, а Аксум еще постоит на площади перед ФАО и если когда-либо вернется в Аддис-Абебу, то только в третьем тысячелетии. Рим с подарком Муссолини расставаться не желает и не собирается.

Но что такое все-таки архитектурный стиль Муссолини? Прежде всего это громоздкие, мощные здания, с квадратными или прямоугольными окнами, с тяжелыми каменными или бетонными наличниками, с колоннами у подъездов, со скульптурными комплексами в сером, или коричневатом цвете. Палаццо, в котором не только жить, но и держать оборону превосходно. Стены пушечным снарядом и фауст-патроном не пробьешь. Двери — тяжелые, из бронзы, стали, хороших пород дерева. Большие карнизы на крышах. Это — типичные главные линии, но каждому городу позволялась своя инициатива в соответствии со своими традициями и архитектурными особенностями. Муссолини учитывал, что Италия меньше века была единым государством; сто городов страны в разные эпохи считались столичными, и, сохраняя их колорит, архитектура построек в муссолиниевском стиле от этого только выигрывала. А внутренний комфорт давал и новые преимущества. — Века не спорят, не конфликтуют, а дополняют друг друга, следуют, не забегая вперед, один за другим, — любил повторять дуче. «Век следующий всегда отличается от предшественника, поэтому возникает естественная ностальгия по прошлому, к которому не вернешься, и разгорается жажда заглянуть в будущее, которое сокрыто густым туманом. Поэтому рекомендую строить дома повыше и помощнее, желательно с выходами на все стороны света. Это — мудро. По-итальянски».

* * *

А дальше всегда была «лирика»: что нравится женщинам в мужчине? Или более цинично: за что синьоры отдают свою любовь?

В свое время Бенито Муссолини, отвечая на этот вопрос перед фонтаном Навона, был категоричен и лаконичен: «Только власть».

Теперь 1500 опрошенных радио «Монте-Карло» дали более широкую гамму мнений, сделали множество оговорок, учли самые тонкие нюансы человеческих взаимоотношений. Но власть по-прежнему остается главной силой, притягивающей женщин к мужчине, основной «базой», «толчком» при начале, развитии и окончании связей.

Вот как «по следам Муссолини» классифицированы в процентном отношении «чары» мужчины и что больше всего влияет на горячую женскую любовь: власть — 19 процентов, деньги — 15 процентов, общее обаяние — 14 процентов, красноречие — 12 процентов, умение красиво и модно одеваться — 10 процентов, красота — 8 процентов, ум — 5 процентов, чувство юмора — 4 процента, культура — 3 процента.

А место для «чистой любви»? Таковой почти незаметно… Но она была у дам сердца Муссолини. У них тоже была власть над дуче.

Все — и власть и измена, протест и покорность — легко и гармонично уживается в итальянце. Многочисленные опросы, которые в моде у итальянских журналистов, позволяют сделать своеобразный «рентгеновский снимок» психологии и характера итальянца, который за последние 50 лет претерпел сильные изменения. И Муссолини не узнал бы своих «ардити» — храбрецов на женском «боевом поле». Иноземный психолог с удовлетворением узнает, что более 80 процентов итальянцев против брачных измен — и недоумевает: как те же более 80 процентов тут же отчаянно смело, как на, амбразуру, бросаются в адюльтер?

«Хронической супружеской неверностью» страдают 71,4 процента опрошенных итальянских женщин. При этом инициатива измены (на 65 процентов) исходит от замужних дам, которые (на 42,5 процента) предпочитают партнера более молодого, чем они. Каковы побудительные мотивы? 28,1 процента итальянских женщин ищут приключений, чтобы «сменить пластинку», вырваться на короткий миг из семейной рутины; 20 процентов снимают таким образом стресс; 26,1 процента вообще не знают «зачем»; 22 процента в надежде на новое счастье и сильного мужчину и т.д. И, конечно, большинство женщин жалуются на физическое и психологическое давление со стороны, мужей. Любовники же — ангелы по сравнению с законными супругами. Дарят более дорогие подарки и всегда лучше одеваются. Даже Муссолини был очень часто небрежным к своему внешнему виду. Был часто небрит.

Наиболее агрессивны мужчины-итальянцы в возрасте от 25 до 44 лет. Самые миролюбивые и покладистые — от 19 до 24 лет. Из каких социальных кругов агрессивные мужчины? 22,9 процента — служащие государственных учреждений; 11 процентов — военные; 17,7 процента — рабочие; 15 процентов — крестьяне; 11,5 процента — коммерсанты; 9,8 процента — лица свободных профессий; 9 процентов — изнуренные знаниями студенты; 4,9 процента — руководящие деятели, политики.

* * *

Рим — город фонтанов, и самые известные из них созданы по проектам Бернини. Муссолини настаивал на возведении системы фонтанов в ЭУРе, и, понятно, это было сделано.

— Какой из фонтанов Вечного города вы считаете самым лучшим? — спросили журналисты Муссолини при открытии фонтана на площади в ЭУРе.

— Этого фонтана еще не построили. Но пока чаще всего посещаю фонтан Треви. Он ближе всего к площади Венеции.

Муссолини знал все даты, касающиеся архитектурных ценностей, памятников Рима.

— Фонтан Треви называют фонтаном Бернини? Неверно! — восклицал дуче и пояснял: — Фонтан Треви возведен в 1762 году архитектором Николо Сальви по проектам и рисункам Бернини. Ни один из трех архитекторов, от Бернини до Сальви, участвовавших в разных папских конкурсах, не увидел, как бьет вода из акведука консула Агриппы (здесь он проходил с 19 года н.э.). Все умирали раньше…

И Муссолини всегда бросал монетку в бассейн — ложе фонтана.

Помимо фонтанов у дуче была своя привязанность к просторным площадям, которых немало в Вечном городе.

— Площади — место собраний народа, собраний, на которых испокон веков принимались самые важные решения, — объяснял дуче-«урбанист». — Вот, например, площадь Плебесцита, площадь Собраний. И все они у Венецианского дворца… Создавая новые города, предместья, архитекторам следует думать о конфигурации площадей, привязке их к местности. Чтобы и людям было удобно, и площади вбирали больше людей…

Представьте себе площади Флоренции или Сиены. С любой точки вес видно и слышно. А главная площадь Сиены, где устраиваются традиционные конные соревнования? Верх средневекового тосканского урбанизма. А улицы и площади Вечного города? Здесь они словно дышат политикой.

Каждая площадь в Риме, помимо своего исторического значения, приобретала в XX веке свои политические краски в зависимости от того, партии какой ориентации избирали ее местом собраний, митингов, манифестаций.

Площадь Святого Петра перед собором и Ватиканом как бы исторически и административно отдана и подвержена влиянию Святого престола.

«Матерью всех площадей» Рима считается площадь Венеции — площадь «океанских волн», названная так из-за людского «моря», собирающегося здесь по всем важным праздникам. Отсюда с балкончика Венецианского дворца Муссолини произносил свои речи, которые затем по радио транслировались на всех римских площадях. После войны и разгрома фашизма было решено, что площадь Венеции больше никогда не будет служить местом для политических сборищ.

В 60-х годах площадь была превращена в обширный паркинг. В то время это было модно, но неэстетично. В 80-х здесь разбили самый большой в Риме цветник, перед Рождеством ставят одну из самых высоких в Вечном городе елок, пожалуй, вторую по высоте и красоте после елки перед собором Святого Петра. (Елка перед собором Святого Петра вне конкуренции в мире. Елка на площади Венеции по красоте и высоте соревнуется с елкой перед Рокфеллер-центром в Нью-Йорке. С успехом.) На юбилейный 2000 год здесь была установлена елка высотой в 25 метров, привезенная из Чехии.

Самое большое количество людей вмещает площадь Сан-Джованни перед кафедральным собором столицы. Более миллиона человек прошло здесь в августе 1964-го, когда Италия хоронила видного политического деятеля, лидера коммунистов, одного из руководителей движения Сопротивления против фашизма Пальмиро Тольятти. Тогда реяли красные флаги, и площадь стали «политически» называть «Красной». В 1978-м после убийства «красными бригадами» Аль-до Моро на площади собрался миллион итальянцев под флагом христианских демократов — белое полотнище со щитом и крестом. Площадь назвали «Белой».

В 1984-м на похоронах Энрико Берлингуэра — генсека ИКП, утвердившего независимый курс от КПСС, — вновь реяли красные знамена, и никто тогда не мог предвидеть, что партия рабочего класса и трудового крестьянства всего через пять лет изменит свое название, цели борьбы, партийные символы и знаки. Потух «красный костер»… Коммунисты «сдали» площадь.

Демократические христиане? Они также сдали свои позиции, расслоились, разделились, распались. Собираются в залах кинотеатров, на площадях малых периферийных городов.

Правые силы — монархисты, неофашисты (их последователи из Национального альянса) предпочитают проводить митинги и демонстрации на площади Народа. Даже сам древнеримский вид этой площади-амфитеатра мобилизует правых на проведение здесь своих встреч, демонстраций, «политических мускулистых форм». Все напоминает скульптурные ансамбли времен Муссолини.

Площадь Навоны с фонтанами Бернини, площадь Испании с фонтаном «Лодка» Бернини-отца, площадь перед фонтаном Треви… Более трехсот больших и малых площадей Рима. У каждой площади — своя история, своя социальная, политическая, я бы сказал, классическая окраска.

* * *

Как-то лет десять назад к очередному дню рождения Рима (21 апреля) я попросил Федерико Феллини написать короткий очерк о его любимом городе. Маэстро рассмеялся и сказал:

— Хочешь все о Риме и коротко? Что же, напишу!

И написал одно слово: «Рим». Чарли Чаплин однажды по тому же поводу написал «длиннее», но так же ярко: «Люблю…»

Каждый из великих и невеликих любит и знает Рим по-своему.

Оставил свой след и Муссолини. От Алтаря Отечества до Колизея он пробил широкий проспект для проведения военных парадов. На месте проспекта в начале этого века стояли древние императорские форумы. Дуче был горд идеей и собственным творением: он пробил в Риме первый прямой проспект, оставил «достаточное наследие» Риму почти на 45 гектарах земли по соседству с форумами Юлия Цезаря, Нерона, Августа, храмами Венеры, Марса, колонной Траяна, воздвигнутой 12 мая 113 года в честь победы императора над даками… А проспект от Тибра к Ватикану? Это — тоже Муссолини.

Базилика Святого Петра — святилище всего христианского мира, центр государства Ватикан, место паломничества христиан со всех континентов. Кафедральный собор Рима, где коронуются папы римские, — базилика Святого Иоанна-ин-Латерано, основанная императором Константином Великим в IV веке как Храм Спасителя. Напротив в небольшой церкви ценнейшая реликвия христианского мира — Святая лестница, привезенная в Рим матерью Константина императрицей Еленой в 326 году. По преданию, по этой лестнице в свою последнюю ночь в доме Пилата поднимался Христос…

Пожалуй, ни одна страна мира не исследовала себя лучше, чем Италия. Каждый город, провинция, область издали десятки различных самых подробных справочников, путеводителей, каталогов, иллюстрированных книг и даже энциклопедий. В них можно найти ответы практически на любой вопрос (ежегодно Италию посещают около ста миллионов иностранцев). Замечу, что первые серийные справочники по городам Италии стали выходить при Муссолини по его личному указу.

…В каждом итальянском городе есть что-то очень важное, существенное, исторически значимое, так или иначе связанное с именем Бенито Муссолини.

Как-то дуче в редкие минуты откровения во время прогулки по аллее у озера Комо признался находившемуся с ним рядом охраннику, будущему журналисту: «Как бы хотелось иметь спокойный отпуск, мирное небо над головой. Я поехал бы по Италии. Критично и разумно взглянул бы на то, что сделано за двадцатилетие, сравнил бы со строениями веков минувших и, наверное, пришел бы к интересным выводам. Прежде всего я бы посетил Рим, Милан, Флоренцию, Болонью, Неаполь, Казерту, Палермо, Геную и никогда не прекращал бы путешествия по этим удивительным городам мира. Но, видимо, больше не суждено. Партия сыграна. Мат…»

И все-таки, несмотря ни на что, растертый историей в пепел, проигравший, униженный, разбитый, расстрелянный, повешенный за ноги (что еще?), он, дуче, остался в истории Италии, в жизни ее городов. Он хотел превратить Милан в «итальянский Сталинград». Одного желания мало. Нужен еще для этого характер, дух. Сталинград мог быть только русским, советским. Как Ленинград. Любая долгая упорная оборона обрекает город на разрушения. И Муссолини это понимал. Налеты авиации союзников уже разбили многие палаццо Милана. Бомба угодила в театр «Ла Скала», разнесла сцену, зал, купол…

И Муссолини не допустил уличных боев. Он уходил в горы в Вальтеллину. Он уходил, чтобы погибнуть. Погибнуть красиво, но он не знал, как это «красиво». Этот «последний бой» историки не выставляют на передний план. Но теперь, более полвека спустя признаем этот жест. Капитуляция — всегда поражение, но не всегда акт трусости и предательства.

Никто не призывает ни в Риме, ни в Милане, ни в Венеции или Неаполе реабилитировать Муссолини, но камни его эпохи, вместе с другими страницами истории, сохранились. Они тоже умеют «говорить».

* * *

Миланский вокзал. Его открытие было приурочено к приезду Гитлера… Захоронения иерархов в склепе флорентийской церкви Саита-Кроче… Комната для дуче в королевском дворце Реджо ди Казерта… Венеция — Серениссима, город на лагуне…