На учебной огневой позиции

На учебной огневой позиции

В пятидесяти шагах от арки, на ближнем фланге, стояли орудия 1-й батареи. Похоже, они готовились к выходу. Дальше — 2-я батарея и в противоположном конце парка — 3-я. Люди суетились у орудий. Мелькали флажки командиров. Одна пара, другая, третья.

— По местам... моторы! — крикнул издали Гаранин. Сержант Белый поднял флажки. Отделение тяги двинулось к орудиям. Гаранин подал команду: «В походную колонну справа поорудийно...»

Колонна огневых взводов 3-й батареи миновала арку, ржаное поле и после поворота развернутым строем двинулась на огневые позиции. Снова взмыли флажки. Клубится пыль, поднятая гусеницами тягачей, видны только гаубичные стволы. На ходу орудийные номера прыгают через борт. Занятия начались.

Служба орудийных номеров тяжелая и хлопотная, требуется сила, выдержка, настойчивость. Цель состоит в том, чтобы девять человек, обслуживающих орудие, двигались, как один.

Каждый орудийный номер действует в своих рамках. Нельзя спешить, так же, как и опаздывать, отклонения от нормы приведут к замедлению общего ритма. По команде «по местам» четвертый номер должен повернуться на полоборота к третьему — заряжающему. Пустячная, казалось бы, деталь, но всякая небрежность с его стороны потребует при передаче снаряда дополнительных усилий других номеров. Ящик панорамы, орудийные чехлы, снятые по команде «к бою», полагается класть в полуметре от орудия, на уровне левого переднего колеса. Брошенные произвольно, все эти предметы при изменении направления стрельбы попадают под колеса.

Боевой устав артиллерии определяет на огневых позициях места для орудий, принадлежностей, боеприпасов, приборов наводки, средств связи и всего прочего; он же определяет правила поведения лиц, обслуживающих орудие: установщика трубок, снарядных, заряжающего и его помощника, замкового, наводчика, командира орудия, командиров огневых взводов, старшего на батарее. Устав не признает причин, которые оправдывали бы нарушения воинского порядка. Командиры и орудийные номера должны выполнять свои обязанности в четком согласии и в темпе,который задан стреляющим.

Если внимательно присмотреться, то нельзя не заметить лиц, поведение которых расстраивает общий ритм. Но есть ли смысл из-за одного-двух человек повторять упражнение всем составом орудийного расчета?

Гаранин отвел в сторону всех отстающих орудийных номеров. Эти люди будут обучаться по элементам, каждое движение в отдельности.

В артиллерии, как разновидность средств управления орудием, взводом, батареей, издавна использовались флажки. В приложении к уставу приведены соответствующие схемы и описание. Подразделение должно изготовлять флажки и приучить людей пользоваться ими. Но на практике флажками пользуются преимущественно на полевых учениях, чтобы удовлетворить посредников и лиц инспектирующих.

Лейтенант Величко придерживался собственного мнения, и в 3-й батарее предпочтение отдавалось флажкам. Колонна огневых взводов — четыре орудия, свыше полусотни людей — повинуется зрительному сигналу и действует молчаливо вплоть до команды «к бою».

Еще одна деталь. Постоянно выставляется наблюдатель — орудийный номер, не занятый ничем другим. Его обязанность — вести наблюдение за подступами к огневым позициям. Чем бы ни занимались люди, у гаубиц ли, в укрытиях,— по мнению Гаранина, им дозволялось собирать ягоды и даже спать — наблюдатель оставался на посту. Обнаружив всадника, автомобиль или пешеходов в секторе «стрельбы», наблюдатель доносит тут же. Определяются дальность, направление, скорость движения и т. д.— данные, с помощью которых старший разнообразил учебную обстановку.

Я понемногу привыкал к выкрикам наблюдателя, который позволял Гаранину превращать безобидную крестьянскую повозку в танк, а всадника — в кавалерийский эскадрон, вознамерившийся атаковать позиции 3-й батареи.

— Воздух! — послышался голос наблюдателя.

— Стой! — распорядился Гаранин.

Движение прекратилось. В синем безоблачном небе со стороны границы летел самолет.

Я стал припоминать силуэты военных немецких самолетов. Да ведь это «Хеншель-126» — неуклюжий, на длинных растопыренных шасси, будто корова на льду. Этот самолет использовался в немецкой артиллерии для корректирования огня.

— Высота... тысяча метров,— продолжал наблюдатель.

«Хеншель» прошел над дорогой, оставив артиллерийские парки справа, монастырь — слева. Миновал мост через Лугу, сохраняя некоторое время взятый курс. Перед Владимиром-Волынским повернул в сторону Сокаля, развернулся и стал удаляться. Гаранин подал команду огневым взводам «в укрытие». Позиции опустели.

— Как вы считаете, сколько времени занимает обработка фотопленки? Снимки с кадрами наших военных тайн...— Гаранин насмешливо поглядел вслед корректировщику. Я не понял вопроса.

— Как? — удивился Гаранин.— Артиллерийские подразделения занимаются в воскресенье — факт многозначительный!..— он постучал свернутыми флажками по планшетке.— Командирских лошадей ко мне!

Солнце в зените. Позади фронта орудий, в зарослях, где установлена буссоль, жарко. Перикл отбивался от слепней. Жужжали насекомые, жалившие чуть ли не на лету. Вспотевший коновод с трудом удерживал лошадей.

Гаранин отдавал предпочтение приемам посадки, которыми пользуются вольтижировщики: энергичный толчок, подсечка — и он в седле.

— Как ваш жеребец сегодня? — спрашивал младший лейтенант, попуская поводья.— Не оплошает? Рекогносцировочная группа уже, кажется, готова к построению.