Глава XVI НОВЫЙ АПОФЕОЗ

Глава XVI

НОВЫЙ АПОФЕОЗ

Произведения Лопе тоже позн?ют новый триумф. После долгого забвения, длившегося почти двести лет, они вновь возникнут из мрака. Лопе возрождался, оживал в том, что составляло его суть, а именно в своем творчестве. В середине XIX века, в период яркого расцвета романтизма, он вновь стал объектом пристального внимания культуры всего мира. В конце XIX века процесс реабилитации Лопе стал необратим и началось его триумфальное шествие по миру. Он вновь оживал в своем творчестве, где сам был постоянным персонажем, навсегда «прописанным» в этом жилище, которое было, есть и будет его единственным местом пребывания. Его творчество, бывшее результатом проникновенной и пламенной деятельности его разума, теперь придает всему его существу плотность, мощь и жизненность.

Заново открытый романтиками, Лопе стал для молодых драматургов знаменем, они ощущали в его драматургии то дикое самопроизвольное начало, которое было столь необходимо для возрождения и обновления драматургии как жанра. Лопе понравился им эклектизмом по отношению к заповедям и правилам, дерзостью ассоциаций и образов, широтой и полнотой исторического охвата, пылом, неустрашимостью и героизмом персонажей, диапазоном драматических ситуаций. Театр Лопе, извлеченный из забвения эрудитами и ими изученный, был признан образцом и источником вдохновения теми, кто были склонны полагать, что на них возложена особая миссия перед лицом культуры.

В Испании в начале XX века Федерико Гарсия Лорка задумал оживить драматическое искусство при помощи репертуара, созданного им для театра «Ла Баррака», передвижного театра, основу труппы которого составили студенты университета и в котором обязанности директора исполнял сам Лорка. Он доказал своим выбором, что отныне и впредь пьесы Лопе будут составлять основную часть испанского культурного наследия. Он объездил всю Испанию с пьесами «Воды Мадрида», «Кабальеро из Ольмедо», «Фуэнте Овехуна», «Собака на сене» и другими, повсюду срывавшими гром аплодисментов. И так было не только в Испании, но и в Америке, так, например, пьеса Лопе «Дурочка» была сыграна в Буэнос-Айресе более ста пятидесяти раз подряд.

Во Франции XIX века среди страстных поклонников Лопе можно назвать Эжена Баре, Эрнеста Лафона, Дама-Инара, а в XX веке в университетских кругах его особо почитали Анри Мериме и Эрнест Мартинанш. Они изучали пьесы Лопе, переводили их на французский язык, публиковали. В 1966 году в парижском Народном национальном театре была поставлена пьеса Лопе «Фуэнте Овехуна». Правда, эта пьеса уже была знакома парижанам, так как Жан Кассу и Жан Кан адаптировали ее в 1938 году, и под названием «Овечий источник» она была представлена зрителям 31 января того же года в Народном парижском театре. Эта пьеса была признана самой значимой в театральном наследии Лопе де Вега, и в ней стали находить совершенно новый смысл. В XX веке эта пьеса все более вовлекалась в сферу современной идеологии и идеологической борьбы, в ней уже не раскрывались первоначальные замысел и намерения автора, она не соответствовала духу и миропониманию его самого и его современников, ибо в ней усматривали нечто новое: намерение поднять крестьян на восстание и убить феодала. Именно в соответствии с таким замыслом пьеса была представлена зрителям сначала в Нанте в 1973 году, а затем в Париже в 1976 году в «Театр де ла Плэн». Эта пьеса по сей день является наиболее часто представляемой на сценах театров из всех пьес испанской драматургии. К тому же направлению относят и некоторые другие пьесы Лопе, такие как «Периваньес и командор Оканьи» и «Лучший алькальд — король».

Пьеса совсем другой тональности, но не меньшей социальной значимости привлекла внимание французской публики и заслужила ее одобрение, а именно — «Собака на сене». На французский язык она впервые была переведена в 1823 году, а в 1937 году в парижском театре «Одеон» была осуществлена ее постановка. Эта пьеса и сегодня очаровывает зрителей конфликтом, в котором противостоят любовь и социальные законы, не позволяющие соединиться Диане, графине де Бельфлор, молодой женщине, занимающей в обществе высокое положение, с ее секретарем Теодоро. Сей молодой человек, несмотря на все свои достоинства — красоту, образованность и поэтический дар, принадлежит к разряду слуг, что и не позволяет графине уступить чувствам к человеку столь притягательному, но недостойному ее в силу своего общественного статуса. Но внезапно обнаружив, что ее секретаря и горничную Марселу связывают нежные чувства, Диана ощущает, как в ней просыпается жгучая ревность. Она использует свою власть, чтобы помешать их союзу, продолжая в то же время отвергать идею собственного неравного брака с секретарем. Поведение Дианы аналогично поведению собаки на сене, которая и сама его не ест, и другим не дает. Ни в чем не уверенный Теодоро на протяжении всей пьесы в зависимости от капризов Дианы будет колебаться между чарующей любовью (способной к тому же обеспечить ему неожиданный взлет по социальной лестнице) и разумным решением вернуться к Марселе. Однако конфликт между любовью и общественными законами в контексте той эпохи мог быть разрешен только при изменении общественного положения Теодоро. В финале пьесы все решается с помощью хитрой уловки, к которой прибег слуга Теодоро, умный Тристан: он выдает Теодоро за единственного, давно пропавшего сына старого графа Лудовико. Хотя Теодоро и рассказал Диане правду: что на самом деле он вовсе не сын графа, графиня сделала выбор в пользу любви и молчания, чтобы наконец выйти замуж за обольстительного молодого человека, в глазах общества ставшего ей ровней.

После первого представления во Франции в театре «Одеон» эта пьеса была сыграна множество раз, причем иногда она шла одновременно в двух разных театрах в одном городе, что для Франции большая редкость. Так, в январе 1955 года состоялась премьера в Париже в театре «Пти-Мариньи», где пьеса была представлена под названием «Игры знатных господ», а 8 декабря — на сцене «Театра Мариньи».

В сфере описаний любовных историй и изменчивости судьбы две пьесы Лопе привлекли внимание французской публики и очаровали ее несмотря на то, что их сюжеты были тесно связаны с особенностями именно повседневной жизни Испании того времени и с законами тогдашнего испанского общества: «Воды Мадрида» и «Кабальеро из Ольмедо». Эти пьесы по драматической тональности являются диаметрально противоположными друг другу как в том, что касается сочетания в них трагического и комического, а также и в том, что касается развязки. В этих пьесах повествуется о судьбах влюбленных главных героев, но на этом сходство и заканчивается.

«Воды Мадрида» — это комедия, буквально пропитанная изображениями столичных нравов и привычек горожан; основой ее сюжета служат подчиняющиеся строгим правилам «выходы на природу» молодых девушек весной, когда в природе царит Венера, покровительствующая влюбленным и способствующая зарождению новой жизни. Интрига для времен Лопе отличалась большой дерзостью. Действие происходит в кругу молодых женщин в мантильях и шалях, галантных кавалеров в ярких плащах и дуэний, облаченных в темные накидки и платья, напоминающие монашеские рясы. В центре интриги находится обычай, бытовавший во времена Лопе среди юных девушек, — пить воду из бивших из-под земли целебных источников, причем делать это следовало ранним утром, на заре. Чтобы такое «лекарство» подействовало, надо было принимать его во время прогулки на свежем воздухе, для чего следовало отправиться в Прадо, на улицу Аточа или на берега Мансанареса, а эти места были еще и местами встреч влюбленных. Происходило же вот что: после того как девушки «потоптали утром травку», они либо выходили замуж, либо удалялись в монастырь, чтобы тайно родить дитя и принести покаяние.

Смелость структурного построения пьесы соответствует смелости и дерзости автора в изображении нравов его эпохи; для того времени она была воистину новаторской и при ее построении были использованы такие способы и средства драматического искусства, к которым другие драматурги станут прибегать лишь несколько столетий спустя.

Вторая пьеса Лопе, относящаяся к сфере исследования нежных чувств и снискавшая успех у французской публики, — «Кабальеро из Ольмедо». Это блестящее произведение было рождено под впечатлением трагической истории, о которой говорилось в одной народной песне — сегидилье, где были такие слова: «В тот день они убили кабальеро Ольмедо, украшение Медины, цвет Ольмедо». Убийство молодого дворянина произошло в 1521 году на дороге, ведущей из Медины в Ольмедо, и этот исторический факт послужил основой для сюжета драмы, в центре которой была история влюбленных, ставших жертвами соперничества двух враждебных кланов. Итак, донья Инесс еще в детстве была обещана своим отцом в жены дону Родриго, знатному вельможе из Медины. Много позже, уже повзрослев, она познакомилась с доном Алонсо де Манрике, кабальеро из Ольмедо, обладавшим всеми достоинствами: он был изящен и ловок, смел и красив, к тому же изумительно владел искусством верховой езды, а потому был удачливым участником всяческих состязаний. Этот молодой человек мгновенно вытеснил из сердца девушки образ ее жениха, из-за чего тот воспылал к нему черной ревностью, которая и подтолкнула его на преступление. Униженный и уязвленный в отношении чести и любви, дон Родриго был уязвлен и в самолюбии, причем уязвил его опять-таки кабальеро из Ольмедо, ибо в ходе одного из состязаний одержал над ним верх. И Родриго приговорил счастливого соперника к смерти. На дороге, ведущей в Ольмедо, блестящий кабальеро был предательски убит подлыми бандитами, подосланными соперником.

Все произведение в целом служит яркой иллюстрацией всех теорий Лопе в области драматургии, в особенности в том, что касается смешения трагического и комического в одной пьесе. Начавшись с намеков на зарождение любви, пьеса позволяет зрителю проследить за развитием этого чувства на фоне сочных, ярких, пикантных сцен нравов и празднеств той эпохи, и эти сцены являются превосходной почвой для проявления комического элемента. Трагический же элемент начинает явственно проступать только в третьем акте, когда проявляются сверхъестественные силы, нашедшие выражение в интонациях грустной народной песни, чья интрига затем становится реальностью, предопределяя судьбу героя.

Эта пьеса впервые была переведена на французский язык в середине XIX века Эженом Баре и в XX веке неоднократно шла на сценах театров. В 1992 году в переводе Зено Бьяну и в постановке Луиса Паскаля она была представлена на театральном фестивале в Авиньоне, а затем многократно сыграна в Париже в период с 5 ноября по 30 декабря того же года. Пьеса имела значительный успех, коим во многом обязана тому, что в роли кабальеро выступил актер, обладавший несомненной харизмой: звезда кинематографа Жан Марк Барр. Но самой знаменательной датой в истории существования этой пьесы во Франции стало 11 июня 1957 года, когда зрителям на фестивале в Анжере в собственной постановке ее представил Альбер Камю (за три года до смерти).

Камю не раз высказывался по поводу роли Лопе де Вега в истории театра, особенно ярким примером таких высказываний может служить предисловие к его работе «Театр, рассказы, новеллы», опубликованной в том же 1957 году, в которой он писал: «В Европу, покрытую пеплом, в Европу, превращенную в прах, Лопе де Вега смог принести свой неистощимый свет, а его дерзновенная молодость смогла помочь нам вновь обрести на наших сценах дух величия, чтобы наконец служить истинному будущему нашего театра».

Пепел, прах, свет, дерзновенная молодость — все эти выражения подтверждали тот факт, что Лопе возрождался, подобно сказочной птице, чей голос явственно звучит во всем его творчестве, что в «Доротее» является главной фигурой, участвующей в создании литературного произведения. Феникс, явившийся победителем из царства Танатоса, то есть из царства смерти, заменяет мифического Орфея, этот неоспоримый символ творческого опыта, сам становясь таковым, а вместе с тем становясь и символом воли к жизни. «Из пепла вспыхнувшей, сгоревшей и вновь воспламенившейся души рождается новый Феникс, рождается из праха того, кого уже нет, и вновь вздымает вверх крылья перед солнцем бессмертия».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.