Горизонты Акинфия Демидова

Горизонты Акинфия Демидова

Акинфий в Туле

На Тульском заводе, каким его оставил сыну комиссар, было две домны, из которых одна уже несколько лет простаивала. В апреле 1726 года Акинфий ее сломал[341], чем дал понять, что производство в Туле чугуна наращивать не будет. К этому и шло, поскольку уголь с каждым годом дорожал. Но отец, вероятно, держал про запас в уме вариант, при котором запасная домна могла понадобиться. Не понадобилась. Новый хозяин поставил точку, вскоре после смерти отца уничтожив бездействующий агрегат.

В оставленных в строю трех молотовых, в каждой по два горна, делалось железо полосное и связное — оно и составляло основную продукцию предприятия. Артиллерийских орудий завод не производил, хотя при необходимости мог: в 1732 году на нем было отлито 12 пар аршинных пушек, в следующем — 6 пар полуаршинных[342].

Эти пушки сделал на Тульском заводе «про себя» Прокофий, старший сын Акинфия, подраставший и постепенно входивший в тонкости отцовского дела. Но главной фигурой на Тульском заводе после смерти Никиты оставался дядя Прокофия Семен Пальцов. В 1726 году в одном из прошений он прямо так себя и рекомендовал: «при заводах по отлучении оного Акинфия Демидова на Сибирския заводы всякия дела отправляю один». Мы еще встретимся с ним, пока же обратим внимание на только что цитированный документ — его челобитную, поданную в июле 1726 года в Тульский провинциальный магистрат. В ней, ссылаясь на законы, Пальцов напоминал, что «прикащики, и мастеры, и ученики их свободны от службы», в связи с чем просил его челобитную «для ведома записать в протакол, дабы за неведением оных именных блаженныя и вечнодостойныя памети Его Императорского величества указов от оного магистрату не выбран был х каким делам и чтоб за тем в завоцких всяких отправах не учинилась остановки»[343]. Демидовский шурин снисходил до переписки с магистратом, сохраняя максимум достоинства: не просил, но уведомлял, действовал вроде как не ради себя (был настолько, по его мнению, защищен указами, что за себя не беспокоился), а из снисхождения к магистрату — чтобы там по незнанию указов дров не наломали и себе же не навредили.

Высокомерие Семена Пальцова зиждилось на его близости к Акинфию Демидову. Тот, между прочим, как раз в эти годы в известной мере восстанавливал свою связь с Тулой, ослабевшую за годы, когда по сложившемуся в фирме распределению обязанностей он занимался делами на Урале. Восстанавливая и не собираясь в будущем ее разрывать, радикально перестраивал главное (после завода), что у него здесь было: отцовскую усадьбу в Оружейной слободе — ту, которую, по преданию, посетил царь Петр. На месте обветшавших деревянных построек, помнивших царскую щедрость (оплеуху хозяину и поцелуй хозяйке), он построил обширный (по фасаду 64 метра, в высоту 15 метров) каменный дом с поместительными подвалами.

С обликом и интерьерами нового дома в кузнецкой слободе мы еще познакомимся. Его описание, заимствованное из сочинения И.Ф. Афремова, который постройку во всей ее красе уже не застал, не может претендовать на точность документа. Это не портрет, а оставшийся в памяти потомков образ до пожара 1779 года, превратившего дворец в обгоревшие руины. Но образ, несомненно, опиравшийся на реальные впечатления. Строительство дома, по мнению Афремова, является прямым свидетельством того, что около этого времени «Акинфий Никитич решительно изменил свой образ жизни и стал жить вельможею»[344]. Согласимся с этим: тульский дом стал одной из официальных резиденций Акинфия, понадобившихся после смерти отца, когда контакты с высокопоставленными особами легли уже на его плечи. Императрица Елизавета Петровна, в 1744 году отправившись в Киев и прибыв в Тулу, разместилась именно в демидовском доме.

Еще один каменный дом Акинфия Демидова находился на Тульском его заводе. Но он был построен скорее всего в последние годы его жизни, в связи с чем рассказ о нем отложим.

В эти же годы Акинфий строит в Туле две церкви.

Совершенно преображается приходская церковь Демидовых, священники которой являлись их духовными отцами.

Две деревянные церкви — Никольская (летняя) и во имя Рождества Христова с Георгиевским приделом (зимняя) — впервые упомянуты в писцовой книге Тулы 1625 года. При Акинфий Демидове их сменила построенная им чуть в стороне от существовавших двухэтажная кирпичная церковь, именуемая в просторечии Николо-Зарецкой, с находящейся внутри усыпальницей храмоздателя и его рода. На прилегающем к зданию с севера приходском кладбище покоился прах прихожан — казенных кузнецов и членов их семей, в том числе представителей фамилий металлопромышленников, не только Демидовых — также Баташевых, Мосоловых, Красильниковых. В 1996 году на территории этого городского некрополя, на месте, где по приблизительной оценке может быть захоронено до трети тульских оружейников Петровской эпохи, был установлен каменный памятный крест.

Считается, что к строительству храма приступили в 1730 году. Мы, однако, не исключаем, что начало следует отодвинуть к несколько более раннему времени — во всяком случае на год[345]. Службы в нижнем храме шли уже осенью 1730 года, верхний освятили 25 июня 1735-го, соответственно, последнюю дату можно считать временем завершения работ[346]. Имя архитектора неизвестно. Высказывалось мнение, что им был кто-то из видных петербургских зодчих, соответственно, храм, выстроенный по его проекту, характеризовался как яркий образец новой столичной архитектуры. Действительно, формы и декор здания, в которых властвует петровское барокко, отличаются от тульских храмов близкого времени. Напротив, в церковной колокольне несомненна преемственная связь со старой архитектурой города[347].

Первоначально церковь строилась «кораблем»; с востока на запад по прямой линии располагались алтарь, средний храм, трапезная, колокольня. Трапезная была двухэтажной, колокольня стояла на сводах второго этажа в западной части храма над демидовской усыпальницей. 3 октября 1730 года недостроенная звонница обрушилась, при этом погибли люди. Богослужение в нижнем храме (уже освященном) распоряжением Синода было приостановлено. По-видимому, из соображений безопасности новую колокольню возвели как самостоятельную постройку на противоположной стороне Никольского (ныне Оружейного) переулка.

Церковь имела несколько престолов. Нижний храм был освящен во имя святителя Николая Чудотворца не позднее начала октября 1730 года. Придельный престол нижнего этажа во имя Андрея Первозванного — 25 ноября 1734 года. Дата освящения верхнего храма в честь праздника Рождества Христова приводилась.

Одним из «народных» названий храма было бытовавшее в XIX веке «Никола Богатый», появившееся и прижившееся как из-за великолепия убранства, так и по причине близости к главной городской усадьбе Демидовых. Благодаря богатым и щедрым вкладчикам, в нем скопились значительные художественные и материальные ценности, в том числе предметы, попавшие туда благодаря Демидовым: чугунные престол и жертвенник, паникадила из уральской меди работы невьянских мастеров и многое другое. Образцы строительного металла (ступени лестниц, оконные решетки, металлические связи в сводах) можно наблюдать в интерьере и сегодня.

Церковь украшала крытая чугунная галерея с переходом на колокольню, огромной подковой охватывавшая часть храма и трапезную по внешнему периметру второго этажа. Во время пожара 1779 года она сильно пострадала. После этого, по одним данным, была разобрана, по другим — реконструирована: превращена в открытый обход с легкой ажурной решеткой[348]. Позже исчез и он.

Построенная Акинфием Демидовым церковь должна была служить местом погребения храмоздателя, его предков и потомков. Полагаем вероятным, что Акинфий, выбирая для нее место, осознанно сдвинул постройку таким образом, чтобы могила отца оказалась в западной его оконечности — там, где намечалось возвести колокольню[349]. Позднее колокольня переместилась на другую сторону переулка, а усыпальница осталась на прежнем месте. В ней в разное время были погребены представители минимум трех поколений рода Демидовых. Именно здесь покоятся останки Никиты и Акинфия Демидовых.

Церкви повезло больше, чем демидовскому дому в слободе: пострадавшая в пожар 1779 года, она была скоро отремонтирована и, потеряв часть былого великолепия (в том числе галерею и переход), дожила до наших дней. После ремонтно-реставрационных работ, выполненных в середине 1990-х годов, она прибрела облик, относительно близкий к тому, который сохранили фотографии конца XIX века. Впрочем, сбитое в конце 1970-х годов лепное убранство ее фасадов восстановлено так и не было.

Еще один храм — в те же годы и тоже во имя святителя Николая Чудотворца — был построен Акинфием недалеко от его завода, в Чулковой слободе Тулы. Внешний его облик много скромнее, что не удивительно — Чулково тогда только еще превращалось из пригородного села в городскую окраину. И в этой церкви есть могилы членов демидовской фамилии — именно Евдокии Тарасовны, первой жены Акинфия Никитича[350].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.