Глава 3
Глава 3
— Нет, Владимир, ну ты сам посуди, мы фирма коммерческая, у наш каждая копейка на счету, а тут целый стол пропал, — вещал директор частного охранного предприятия «Левиафан-666» Петр Андреевич стоявшему перед ним работнику.
Ничего страшного сегодня, в общем, то не было. Обычное дело перед зарплатой, надо же к чему-то придраться, чтобы не все заплатить. Володя настроился на полтинник. А за что больше то могут содрать? Он вообще на тот пост, где стол пропал, заступил три дня назад, а о пропаже твердят неделю как.
— Так Петр Андреевич, я тогда когда стол этот хренов пропал на том посту и не стоял, — скорее для самооправдания за уже потерянный полтинник зарплаты возразил Вова.
— Владимир, а я и не говорю, что в твою смену украли, с тех в чью смену пропал, мы всю зарплату удержали, а с тебя только двести рублей, — как ни в чем не бывало, парировал Вовкины возражения многохитрый директор.
«Во черти, содрали все-таки! Ох, да что же такое, ну везде норовят обмануть», — с грустью подумал Владимир, кладя в карман жалкие остатки получки. Как ему все это уже надоело. Куда не пойдешь везде так: пару — тройку месяцев нормально платят, а потом пошли чудеса. О том, что он юрист, Вовка стал забывать, ибо по специальности нигде устроиться не мог. Вот тут и лопнуло его терпение. Подойдя к дому, он пошел не в подъезд, а направился прямым ходом по знакомому пути — в военкомат.
Памятуя первую кампанию и оформление в пограничники, более чем холодный прием, оказанный ему тогда, Владимир настроился на долгое оформление, а, еще тайно утешая свою совесть, надеялся на непрохождение мед. комиссии по причине ранения полученного в 1996 году. Однако с приходом нового Президента отношение к армии и таким как он, хотя бы чисто внешне, поменялось. Теперь Вовка одним днем выправили все необходимые документы, получил кучу направлений в разные места и далее события приняли какой-то фантастический оборот. Войдя в уже знакомый кабинет, где набирают контрактников, чисто с ознакомительными намерениями он вышел оттуда с прочной убежденностью ехать снова. Какое-то тепло разлилось в нем, подумалось о том, что вновь увидит старых товарищей, встретит массу интересных новых людей. Вырвется, хотя бы на время, из бездушного мира капиталистической гонки за благами потребления. Страх прошел. Весь день Владимира, словно черти, носили по городу. Во всех учреждениях, где узнавали только, куда и зачем он отправляется, мгновенно и без очереди оформляли необходимые справки, причем совершенно бесплатно. Везде ему была «зеленая улица». Вернувшись вечером домой, Владимир понял, что за один день проделал то, на что ранее уходила неделя. Осталось утром сдать анализы, получить результаты и все можно идти на комиссию.
Ночью, однако, радость его от достигнутых днем успехов несколько омрачилась. Ольга, бывшая его благоверная по установившейся тогда традиции вновь нанесла ему дружественный визит. Он не стал ничего говорить ни ей, ни матери, все еще в тайне (к своему стыду) надеясь на то что, где-нибудь завалится и не поедет. И вот после неплохо проведенного в постели времени экс-супруга подошла, за какой надобностью к полке, где хранились настольные книги и различные документы. Вовка совсем забыл что там, на виду лежали и добытые этим днем справки и различные направления с военкомата. В благодушном и расслабленном настроении, лежа на диване, он любовался, при ярком свете, обнаженным женским телом. Как тут…..
— Это еще что такое?! — раздался гневный крик. — Опять за старое взялся?! Что это такое я тебя спрашиваю?
Экс-супруга повернулась к нему лицом и размахивала добытыми документами. Лицо ее исказил праведный гнев женщины застукавшей мужа с любовницей.
— Решил семью бросить? — продолжила она свой обличительный монолог. — Ни я, ни дочь тебе не нужны?! — И далее совсем уж нелепо. — Решил изменять мне?
Не зная толком, что и ответить, Вова стал что-то робко блеять про «боевые», которые подправят совместный семейный бюджет. Ну не на его же зарплату стража частных владений, в самом деле, всерьез рассчитывать. Но общеизвестно, что доводы разума действуют на женщин подобно красной тряпке на быка. Так случилось и тут. Высказав в его адрес массу обвинений, некоторые вполне справедливые (неудачник, не умеешь деньги делать как Юра, Коля, Вася, Сережа и пр..), а некоторые явно уж совсем фантастические (импотент, ненасытный маньяк, извращенец) его дражайшая половина поспешно оделась и, несмотря на позднюю ночь, покинула скромное жилище, не позволив даже проводить себя.
Теперь Владимир понял, что надо идти до конца. В душе появилась твердая уверенность, что он сможет пройти медицину. Еще недели две до начала июня он, в ускоренном темпе, оформлял недостающие документы, продолжая при этом работать. Но кто бы знал, как скучны стали для него те дежурства, он едва выносил их, очень тосковал, если свободное время приходилось на выходные дни. Ведь тогда время вообще пролетало впустую. Вместе с ним оформлялись еще некоторые его знакомые по дому, но никто из них так и не пошел до конца. С другой стороны он познакомился с замечательным парнем, Михаилом, и еще с несколькими интересными ребятами. На вторую чеченскую людей ехало явно больше чем на первую, это внешне сильно бросалось в глаза, уже на входе в 4-ое отделение военкомата.
Когда пришло его время проходить мед. комиссию, а проходится она снова в два этапа: сначала в районном военкомате, а потом в областном, сердце его снова выпрыгивало от возбуждения и тревоги: «А вдруг не пройду?» Но к его радости и удивлению произошло невероятное, фантастическое… Одним днем удалось пройти обе комиссии, причем первую проскочил минут за двадцать, не раздеваясь ни в одном кабинете. В областном военкомате ему только один раз у хирурга предложили раздеться, но, узнав, что по контракту, удовлетворились расстегнутой рубашкой. Да… такого Владимир не ожидал, памятуя предыдущий опыт. Нет, конечно, пришлось поставить литр водки в военкомате для быстроты прохождения, но это «священный литр» в некотором роде традиция как, допустим, разбивать бутылку шампанского о нос сходящего со стапелей корабля. Тем же днем он еще успел выполнить последние формальности и был полностью готов к отправке. Оставалось только ждать партии. И тут к нему пришел настоящий страх. Он вспомнил отчетливо события четырех — пятилетней давности, те картины ясно и четко предстали перед его глазами. Откуда-то из глубины души пришло некое предчувствие смерти. Случайно или нет, но его измученный раздумьями мозг сам подсовывал ему все необходимое, в течении недели с небольшим пока он ждал отправки, ему все время попадали на глаза различные «гробовые» атрибуты. Особенно Владимира шокировали слова матери: «Вот тебя убьют там, а ты подумал на что, я тебя буду хоронить? У меня ведь пенсия одна, а «боевые» за тебя я получать не собираюсь, я старая и в часть не поеду». После этих слов Владимир впал в какой то ступор. «Да что вы меня хороните то? — думал он, — я ведь уже Первую войну прошел и ничего, только ранение». И тут же накатывали валом воспоминания и вновь его бросало в холодный пот.
По повестке с военкомата он уволился одним днем с работы, так как уже не находил в себе силы выйти даже на одно дежурство. Страх Владимир по русской привычке, стал глушить спиртным. Потом, отрезав пути к отступлению, продал свой телевизор и видеомагнитофон. Этакий «синдром Тараса Бульбы», который перед отъездом в Запорожскую сечь всю ночь бил горшки — черепки. Сколько ведь веков прошло, а ничего не изменилось. И сейчас наверное Тарасы Бульбы колотят горшки перед отправками. Деньги, как водится, прогулял с «девушками по вызову», и в общем, глядя на осиротевшую тумбочку, он понял что все, мосты сожжены, надо ехать. Последнюю ночь перед отъездом провел у своей давней любовницы, дамы «бальзаковского» возраста Любы, которую к тому времени уволили из военкомата за какие-то темные делишки, где предавался диким извращениям, описывать которые не позволяет мое природное целомудрие. Все повторялось, как и пять лет тому назад. За это время Владимира, чуть живого от пьянства несколько раз вызывали в военкомат, чтобы он подтвердил твердость своих намерений «мочить в сортире» мировой терроризм (в 1995 году ничего подобного его не спрашивали). Конечно Владимир с радостью подтверждал это и снова шел продолжать оргии. Немного успокоили его уверения работников военкомата о том, что отправлять партию будут в какой-то гаубичный артиллерийский полк. Все-таки артиллерия не пехота, риска меньше. Вещи давно были собраны и дожидались момента отъезда, который не замедлил наступить середине июня 2000 года.
С районного военкомата наша небольшая группа в составе Владимира, Михаила и еще двух ребят, с которыми он одно время вместе работал, двинулась в центр города к областному военкомату. Все кроме Владимира ехали впервые. Бросалось в глаза полное отсутствие провожающих. Вовку, как обычно, несмотря на его протесты, пошла провожать мать. «Слава Богу, хоть Люба не увязалась», — в душе радовался он. В областном военкомате собралась уже приличная толпа отъезжающих и тоже все без провожатых. Почти все уже под хмельком. Несмотря на многочисленные угрозы офицеров безжалостно отчислять пьяных, все получили пайки и были готовы к посадке на поезд, до которой оставалось часа четыре. Владимир, до последнего надеялся, что придет провожать его Ольга вместе с дочерью (они жила буквально напротив областного военкомата). Но тщетно, хотя за день до этого он только и названивал ее родственникам по телефону, сообщая о часе и месте отправки. Тут встретил он и Вадима, своего знакомого по службе в погранотряде. Вадим сразу прибился к их маленькой, но уже успевшей познакомиться четверке.
Ожидать поезд группу отвели в Центральный военкомат. Там уже собралась приличная толпа. Стоял стойкий сивушный дух. Кто-то спал за столами, кто-то резался в карты, кто-то грозился порвать на части всех «чехов». Одним словом снова встреча с «братвой». Страх прошел. Овладело какое то возбуждение, навроде коллективного психоза. Все смеялись. Но что бросалось в глаза, смех был нервным, истеричным, а в глазах многих стояла такая душевная мука и тоска, что стало ясным — не от хорошей жизни ребята едут. Бегут, бегут от самих себя, от мира, где видимо, нет им места. Недаром все без провожатых. Многие очень плохо, бедно одеты, чуть ли не в лохмотьях. Одна колоритная личность привлекла внимание еще в областном военкомате. Мужчина примерно лет тридцати с лишним, нарядно одетый, словно с какой-то вечеринки и полупустым пакетом в руке. Всю дорогу до поезда он причитал: «И чего меня снова-то сюда понесло? И как это я снова то попал? Настроение необычного мужчины было сродни Вовкиному. Он ведь тоже так и не понял, почему так вот внезапно сорвался и все бросил. Они разговорились. Оказалось, что мужчина тоже участвовал в кампании 1995–96 годов, правда служили они в разных частях и местах. Он был не сильно пьян, но производил впечатление человека резко выбитого из жизненной колеи. Услышать от него что-то внятное Вовке не удалось, да впрочем и так все было ясно. Несмотря на веселье, в лицах почти всех ребят читалась тоска и душевная боль. Видимо каждый что-то пережил на «гражданке» и теперь мчался на встречу опасности, надеясь что-то изменить или поправить в жизни.
И вот вокзал. Закупили водки, еще к той, что была припасена с собой. А как без нее? Кто же на трезвую голову да добровольно воевать ездит? Герои фильмов «Спецназ», «Мужская работа» или персонажи песен «Любе»? А Вы в жизни их видели?
Тут Володя заметил удивительную картину. Пришла девушка молодая красивая и стройная провожать Сергея, молодого парня, бросавшегося в глаза своими хорошими манерами. Вот так диво… Сергей с девушкой уединились, насколько это можно сделать в толпе, и целовались друг с другом. Столько нежности было в их глазах и ласках, что я, Вовка, да и не только он, поневоле залюбовались этой парочкой. Их то девушки и жены не провожали…
И вот вся «братва» в поезде. Все, теперь ясно, что они поехали и быть им 100 % солдатами… Тут же все накрыли столики, и пошел пир горой. Сопровождающий офицер особого рвения в наведении порядка не предпринимал. Впрочем, надо заметить пьянка шла более менее в спокойном русле. Ехали то все земляки и люди немолодые, в общем-то. Бросался в глаза, как белая ворона, один парень в очках, сидевший на боковой плацкарте. Он единственный не пил, не примыкал к компаниям и просто читал книгу. Был тот парень весьма опрятно одет, даже в белую рубашку. Всем своим видом напоминал не потенциального «солдата удачи», а студента-отличника, этакого «ботаника». Ночью запасы водки и самогона закончились, и начался натуральный обмен: сух. паек на водку у проводников. Но и эта водка к утру была выпита.
Парень в новеньком «навороченном» камуфляже, утверждал всю дорогу, что любит воевать, это его призвание и пр… Когда он снял куртку, то все увидели на его груди слева, удивительную «наколку» в виде мишени и надпись «снайпер, целься сюда», такая же мишень украшала и левую лопатку парня.
— Я уже второй раз еду, — возбужденно твердил «мишень». — Люблю я это дело… Жаль, полк наш вывели рано, только два месяца успел побыть. Нет, пацаны, война это мое дело, мое призвание. Теперь до конца останусь. Контракт на всю катушку заключу.
Выйдя покурить в тамбур, Вовка увидел там странного мужчину, того самого, одетого как будто с вечеринки, который яростно спорил с двумя молодыми парнями. Увидев Владимира, мужчина воспрял духом и запросил у него поддержку:
— Вот, ты то там уже был, объясни этим дуракам, что там совсем не сказка!
Но объяснять что-либо «дуракам» никакого желания, да и смысла не было. Вовка просто посочувствовал мужику, согласившись с ним, а парни потеряли интерес к спору.
А в общем, не считая пары обмочившихся в штаны и трех обрыгавшихся, дорога прошла спокойно. И утром невыспавшаяся, не похмеленная команда высаживалась на вокзале в Москве.
Здесь в метро произошло небольшое происшествие изрядно повеселившее «братву». Рядом с партией, в вагоне, стоял молодой усатый человек в форме, с медалью на груди. Поначалу будущие контрактники уважительно рассматривали его, полагая, что этот парень приехал «оттуда». Но вскоре разглядели, что форма не военная, а казачья с лампасами и прочей атрибутикой насильственно возрождаемого сословия. А медаль на его груди не боевая а «10 лет казачьим войскам России». О, что тут началось…
— Эй ты, есаул, — раздался голос, — фуражка не жмет?!
Казак продолжал молча стоять, не обращая внимания на столь неотесанную публику. Но не тут то было. Через секунду к нему подскочили двое будущих защитников Отечества и со смехом натянули фуражку на уши. Сопротивление «есаула», весьма робкое, надо заметить, было мгновенно подавлено.
— Вот так то лучше, самое в пору, — произнес один из глумителей казачества.
Остальные разразились громким хохотом. Затянули песню: «Есаул, есаул, что-ж ты бросил коня…» Покрасневший до корней волос казак, не вынеся такого глумления, спрыгнул на ближайшей станции.
Примерно к обеду их партию и еще партии с других городов привезли в подмосковный поселок в расположение Таманской дивизии.
Пока шли к воротам КПП, бросался в глаза один дядька лет под сорок, в грязной светлой рубашке и таких же грязных и порванных брюках. Дядька волок по земле за оторванный ремень, огромную сумку. Весь путь до казармы он то и дело выкрикивал: «Афган! Чечня! Карабах!»
В отличии от кампании 1995 года теперь, как выяснилось, отправки осуществлялись не по воздуху, а по железной дороге, что составляло кучу проблем с билетами, бронированием мест и прочим. Первым делом как обычно стали отбирать специалистов: водителей, сварщиков, механиков. Их стали отбирать, еще не дав зайти в казарму. Найдя нужных специалистов, офицеры тут же увели их и тем же днем обмундированные с заключенным контрактом эти люди уехали с NN-ским полком Таманской дивизии. А вот остальным пришлось попариться.
В казарме толпились люди. Некоторые уже не первый день. Кто-то дожидался отправки и был уже одет в форму, кто-то, как и они, только прибыли и не успели еще переодеться и освоиться. Вновьприбывшие волновались в ожидании заключения контракта. Владимир был спокоен, по прошлому опыту зная, что контракт заключат на 100 %. Что бы его не заключили, надо уж было бы очень постараться. Но выяснилось, что кое-что все-таки поменялось.
Когда Владимир стоял и, как ветеран контрактной службы, объяснял ребятам что и почем, как будут их всех раскидывать, к нему подошел «ботаник», да тот самый что в поезде не пил, а всю дорогу читал книгу. Смущенно протерев очки, он обратился с вопросом:
— Слушай, а тут по разговорам понял, что ты юристом был на гражданке, и едешь уже во второй раз?
— Ну да, все верно, — согласился Владимир.
— Вот скажи, пожалуйста, — продолжал «ботаник», — меня возьмут с судимостью? Я пять лет отсидел. Возьмут меня?
При этом он так просяще смотрел на Владимира, словно тот был командир того полка, куда «ботаника» должны взять. «Во чудеса, — пронеслось в его голове, — до чего же обманчива внешность. Вот уж на кого не подумал бы никогда».
— А она у тебя снята? Погашена? — поинтересовался Вова.
По опыту 1995 года он знал, что судимых брали, с некоторыми, он лично имел честь служить. Тогда брали со снятыми или погашенными судимостями. Было бы желание…
— Погашена, погашена, уже давно погашена, — скороговоркой ответил «ботаник», — и характеристики отличные с работы и по месту жительства.
— Да думаю, проблем не будет, по закону ты чист, — ответил Владимир.
Разговор их услышали, и тут же к нему подбежали два мужичка с какого-то другого города, явно алкогольно-судимой внешности.
— Брат! А нас возьмут? — Наперебой затрещали мужики, протягивая какие-то бумаги. — Вот посмотри брат, нас возьмут?
Бумаги оказались весьма прелюбопытными. Из справок с РОВД по месту жительства дядек, следовало, что те имели внушительный перечень судимостей (кражи и хулиганство), отсидели немало лет в местах «не столь отдаленных», но в данное время судимости их погашены. Более того, хитрые мужички как гласил документ: «Твердо встали на путь исправления и активно помогают органам внутренних дел в охране общественного порядка». Да… дела…
— Да думают, возьмут вас, — совершенно искренне утешил Владимир мужиков.
Но выяснилось, что все-таки он отстал от жизни, ни «ботаника», ни мужичков на службу не взяли. Вскоре они понуро брели в сторону КПП. Отбор проводился несколько строже, чем раньше. В огромной комнате находились представители артиллерийского пока и W-ского мотострелкового. Про последний полк Владимир слышал еще в первую кампанию и надо заметить ничего хорошего (большие потери, жестокость). Вот уж куда ему совсем не хотелось попадать. Но судьба распорядилась так, что зачислили его именно в W-ский мотострелковый. Впрочем, не его одного, а подавляющее большинство. В артиллерийский попало совсем немного.
Были еще новшества. Не брали теперь тех, кто разорвал «по-плохому» контракт. Парень с «наколкой» «снайпер целься сюда» вскоре понуро побрел к воротам КПП. Свой камуфляж он поменял на гражданский костюм того самого странного мужчины, что не мог понять, как это его снова занесло. Однако его занесло всерьез. Контракт с ним заключили без проблем.
Вообще ехавших по второму, а то и третьему разу было очень много. У Владимира сложилось впечатление, что сформировалось некое сословие наемников. До того похожие судьбы. Разбитые семьи, нищета и безработица. Не умение пристроиться в мирной жизни. Рядом с ним койку занимал мужик лет сорока. Разговорились. Выяснили, что в Первой кампании были вместе, просто не видели друг друга. Он еще и во вторую успел съездить, отбыл весь трехмесячный контракт. А дальше…
— Э, брат, не спрашивай, — с горечью в голосе говорил ветеран. — Деньги получил восемьдесят тысяч. Ну, напился в Москве, понятное дело. Попал в «ментовку». Проспался там. Выпускают, документы все возвратили. Спрашиваю, а деньги? А не было у тебя денег, отвечают. Вот так брат, гол как сокол и приехал домой. И сразу опять сюда оформляться.
Трудно сказать, насколько правдив был его рассказа, но Владимиру осталось только посочувствовать своему однополчанину. Было искренне жаль его. И таких было немало. Ох, немало.
Одному парню отказали по причине его совсем уж пьяного вида. Однако худа без добра не бывает. Уж как он сумел втереться в доверия к «купцам» из NN-ского полка Таманской дивизии, но часа через два он уже обмундированный и с вещами ожидал вечерней отправки. А остальным предстояло жить тут целую неделю.
Неделя, проведенная в Таманской дивизии в ожидании отправки, была довольно скучна. Гнетущее впечатление производили солдаты — «срочники», служившие в дивизии. Все грязные, худые, что «молодой», что «дед» все едино. Они испытывали какой-то ужас перед своими офицерами. А те с ними особо и не церемонились. Офицеры же напротив имели бравый и подтянутый вид.
Все дни контрактников только и строили на плацу и пересчитывали. Иногда подряжали на хоз. работы. Все были в напряжении. Только и ходили разговоры о том, что не сегодня-завтра отменят «боевые». Не обходилось и без курьезов.
На фоне шутников, которых собралось тут немало, ярко выделялись О-ские ребята. На второй день, когда прибывших переодели, все немного преобразились, избавившись от своих гражданских лохмотьев. Особое преображение произошло с тем самым дядькой, что чуть живой от пьянки волок по земле сумку. Он оказался тоже О-ским, как прапорщик запаса, получил отличное обмундирование. Вместо кирзовых сапог — высокие ботинки — «берцы», вместо жесткого солдатского ремня с блестящей бляхой — офицерскую портупею и, гвоздь программы — полевую сумку-планшет.
Теперь он ходил как щеголь на фоне остальных, любуясь вновь обретенными звездочками, в предвкушении благ грядущей прапорской службы. Но недолго продолжалось его самолюбование. Часа через два, на очередном построении, прапорщик стоял позади команды О-цких. Земляки обошлись с ним крайне непочтительно. Прапорщику обменяли «берцы» на «кирзачи», портупею на ремень с бляхой, а его планшет крутил над головой высокий парень. Прапорщик, очевидно, оспаривал условия обмена, так как между ним и остальными шла ожесточенная перепалка. Наконец парень, крутивший планшет громко, на весь плац крикнул:
— Мы сейчас прапорщика еще и в ж…. отымеем.
Строй разразился гомерическим хохотом. Не сдержал улыбки даже построивший команду строгий майор. Какая-то атмосфера веселого безумия царила вокруг. Покрасневший прапорщик буркнул себе под нос:
— Погодите, вот приедем в полк я вам покажу…
В ночь перед отправкой события приняли несколько криминальный оттенок.
Грядущую отправку праздновали бурно. Все засиделись и закисли порядком за эту неделю. Выпивку достали просто. Обменяли новую форму на старую с доплатой. Такую услугу с радостью оказали солдаты — «срочники» Таманской дивизии.
Глубоко ночью Михаилу пришла в голову мысль: «А не раздобыть ли нам мяса в столовой?» Пьяная мысль была поддержана на ура и через минуту в столовую двинулось человек двадцать. Столовая понятно в столь поздний час была закрыта. Но это не остановило добытчиков мяса. Двери то были стеклянные. Не составило большого труда разбить стекло и открыть замок изнутри. На шум выглянул солдат — «срочник», видимо повар, ночевавший на рабочем месте. Но, увидев голодающих, он тут же скрылся в недрах столовой. Войти то голодающие вошли, а вот где искать вожделенное мясо никто не знал. Подсобки представляли собой путанный лабиринт, в котором мог заблудиться сам мифологический Тесей. Но если тому помогала Ариадна, то Мишка решил в качестве путеводной нити использовать того самого солдата. С криком: «Я сейчас этого «срочника» вы… у!» — он рванул на шум, раздавшийся где-то в недрах кухонного лабиринта. Поняв, что дело принимает дурной оборот, Вовка схватил за рукав Вадима, также решившего полакомиться и со словами: «Дергаем отсюда, пока они тут беды не натворили!» — утащил его в казарму. А беду видимо натворили, так как через полчаса «продотряд» вернулся с целым тазом жареного мяса с чесноком. Казарма гуляла. Вовка, правда, в это время уже уснул от выпитого.
На утро всех контрактников как обычно построили, а далее стали заставлять дышать. То и дело из строя кого-то выводили и отводили в сторону. Владимир, не без оснований, полагал, что это очередная антиалкогольная компания и с некоторым трепетом в душе дыхнул в лицо подошедшего офицера. Перегаром от него разило за версту.
— Что, пить сюда приехал? — спросил офицер. И не дожидаясь ответа пошел дальше обнюхивать строй.
Вскоре строй покинул Вадим, хотя пил он накануне куда меньше Вовки, а вот на мясо налегал. Таинственно испарился Михаил. Отобранных увели в штаб, остальных распустили. Тут объявился и Мишка. Оказывается, вызвался чинить машину, вот и не был на построении. Пока он отмывался от мазута, появился Вадим.
— Чего в штаб-то водили? — спросил его Вовка, — ты вроде не пьян. Я вон как змей-Горыныч перегаром дышу и то ничего, мимо пронеслось.
— А они не перегар вынюхивали, — печально произнес Вадим, — они искали от кого мясом и чесноком несет. А я вчера как назло мяса переел.
— И что? — спросил Мишка.
— Ну, заставили расписку писать на тысячу триста рублей (курс 2000 года), — продолжил Вадик свой грустный рассказ. — Все на нас мясо повесили и дверь разбитую.
— А, не зря я вызвался машину чинить, — обрадовался Мишка. — Я же знал, что с утра кипешь начнется.
На том вобщем-то дело со столовой было закрыто.
Вскоре команда получили сухие пайки на трое суток и мешок сахара, и огромный пакет чая на всю команду. «Братву» погрузили в кузов «Уралов». Погрузили так плотно, что все лежали вперемешку друг на друге. Но вскоре уже были в Москве.
Что стали делать первым делом на вокзале? Правильно, искать где еще выпить. Взвалив на свои могучие плечи мешок с сахаром, Мишка в компании нахлебников, пошел по многочисленным привокзальным кафе, предлагать свой товар. Сахар и чай сбыли довольно быстро и надо заметить весьма выгодно. Хватило их кампании часа на два пирушки. Но радость вскоре омрачилась. Откуда ни возьмись, появилось несколько ребят, которые почувствовали себя обделенными. Одним словом назрела межрегиональная драка.
И драка случилась. Правда, не такая массовая, как хотели ее разжигатели. Большинство ребят из разных городов, все-таки были достаточно здравомыслящи. Но, тем не менее, раскол произошел. А тут еще выяснилось, что с билетами произошла какая-то неувязка. Вся команда двинулась на площадь трех вокзалов. Там предстояло ждать поезда до позднего вечера. На вокзале конфликт вновь стал разгораться. Но не всех одолела драчливая истерия.
Многие стали расходиться по вокзалу, желая спокойно провести время до отправки. Вовка с Вадимом тоже покинули бурлящий страстями вокзал. На их счастье у Вадима остались достаточно новые и добротные джинсы. Вот их и обменяли на водку. Обмен происходил в подземном переходе, где уже торговались другие сослуживцы с какой-то теткой. Тетка охотно скупала вещи. Джинсы ушли за литр водки. Радостные от совершенной успешно по их меркам сделки, они с Вадимом расселись в скверике неподалеку и немного припили. И тут появилась ОНА.
— Ребята, не угостите? — раздался слегка хрипловатый женский голос.
Говорят: «Не бывает некрасивых женщин. Бывает много света и мало водки». Так и в этом случае. ОНА была явно БОМЖиха лет тридцати. Не такая уж и страшная и грязная. Впрочем, одну бутылочку друзья к ее приходу уже опорожнили. Одним словом они были рады, что хоть кто-то из противоположного пола составил компанию.
Друзьям было весело и беззаботно. Предстоял путь в неизвестность и они отрывались по полной. Вскоре женщина предложила оказать им некие специфические услуги за стакан водки. Нет смысла говорить от твердости нравственных устоев наших героев в то время. Конечно целомудрие, тут же стыдливо прикрыв, глаза поспешно бежало от них, а они от него. Но не все вышло так безоблачно, как им хотелось бы.
Когда женщина привела их в укромное место, а им оказался какой-то заброшенный парк, то аппетиты ее возросли до целой бутылки. Но плохо она знала душу русского солдата. Разве отдаст он полностью свой любимый напиток, делающий его столь отважным и страшным для врагов? Конечно нет. Женщина ушла восвояси, а перед друзьями, после выпитой бутылки, встал вопрос: «А где мы, собственно говоря, находимся?» Ведь они даже не запомнили, как петляли к этому пустынному парку. А солнце уже клонилось к закату, что означало скорый отъезд поезда. Как сумасшедшие стали Вовка с Вадиком метаться по проулкам-закоулкам в поисках вокзала, надо еще заметить, что из памяти их начисто вылетело, с какого именно из трех вокзалов должен отходить их поезд. Когда удалось наконец, найти нужную площадь времени оставалось совсем в обрез, минут десять, не больше. Конечно, первым делом стали искать большие партии людей в форме. Но как назло, со всех вокзалов отправлялись партии солдат, как «срочников», так и контрактников, в разные концы света. По закону подлости нашли они нужный вокзал, после неудачного обследования первых двух. С ужасом увидели вдали огоньки отъехавшего поезда.
— Три минуты как ушел, — пояснил им стоявший на платформе железнодорожник.
Вместе с партией уехали и их вещи. Владимиру показалось в тот момент, что неведомая сила останавливает его, словно спасает от чего-то страшного. Все прежние страхи вновь проснулись в нем. Тут еще куда то запропастился и Вадим. Несколько минут Вовка в прострации простоял на платформе. В памяти всплыла информация о прохождении поезда через родной город. Тут же, как в сказке, подвернулась попутная электричка. Через несколько минут он уже пытался догнать поезд на электричке, едущей в том же направлении. Будь он чуточку потрезвее и менее взволнован, то понял бы всю абсурдность своих действий, но в тот момент ничего путного в голову ему не приходило. Полупьяный, растерянный шлялся Вовка по полупустому вагону электрички. Энергия бурлила. От волнения он не мог просто так вот сесть и ехать. «Как быть?» — вертелось в его голове. Конкретного плана действий не было. Выйдя из тамбура после очередного перекура, он увидел одинокую девушку с сумкой, сидевшую на скамейке. Основной инстинкт, подогретый алкоголем, овладел им. Не думая ни о каких условностях и приличиях, так мешавших ему в отношениях с противоположным полом, Вовка просто бесцеремонно расселся рядом с ней.
— Привет, куда едешь? — начал он знакомство.
— В М-ск, — на удивление приветливо ответила попутчица.
— Куда? — удивился Вовка, услышав название родного города.
— В М-ск, с Москвы еду. С мужем развелась, вот домой возвращаюсь.
Все дурные мысли, беспокойство, вылетели из Вовкиной головы. С настойчивостью самца-гамадрила, он стал обхаживать попутчицу. За три часа полупьяного разговора Владимир достиг куда большего, нежели раньше неделями академических бесед и финансовых вливаний. При пересадке в Рязани, в ожидании следующей электрички, он выполнил свою мужскую задачу. Не примите моего героя за альфонса, но он с удовольствием поужинал и выпил за счет своей подруги. Вместе с Надей, так звали ее, он добрался до дома. Не представляя толком, что дальше делать. Полагая, что утро все-таки мудренее вечера «молодые» легли спать.
Утро, оправдывая поговорку, принесло приятные сюрпризы. Появился Вадим, проехавший тем же маршрутом, только со следующей электричкой. И буквально через несколько минут после него позвонил… Сергей (тот самый парень, кого на вокзале провожала подруга). Оказалось, что он тоже отстал от поезда, да не он один, не досчитались около десятка человек, это еще на полпути.
Как говорится одна голова — хорошо, а две лучше. С Вадимом они быстро решили двигать в Нижегородскую область, где стоял полк, в который их зачислили, и там предстать пред очами командиров. Они вполне обоснованно надеялись на благополучный исход дела. Сергей, однако их разумную мысль не поддержал. Он замялся и сказал, что будет по новой оформляться через военкомат и т. д. и т. п… Стало ясно, что едва ли он куда поедет.
Надя, по извечному бабьему свойству, противиться голосу разума, заголосила и запричитала, что никуда Вовку не пустит и останется жить с ним и не переживет разлуки и прочее и прочее. «Ага, — подумал Вовка, — посмотрим, как ты заговоришь, когда я перестану быть гамадрилом». По собственному опыту он знал, что после с ним вообще говорить женщинам не о чем.
В известность о своем неудачном возвращении Вовка благоразумно никого не поставил, опасаясь насмешек. Вновь попрощавшись с матерью, утром следующего дня они втроем, Надя вызвалась провожать их до следующей пересадки, электричками тронулись в путь.
Трудна была дорога. Но все-таки на четвертые сутки Вовка с Вадимом, наконец, добрались до поселка в Нижегородской области, где располагался полк. С волнением в груди они в сопровождении начальника строевой части шли к командиру (вернее к исполняющему его обязанности). Им оказался стройный подполковник невысокого роста со строгим и усталым лицом. Встретил нас «путешественников» понятно без особого восторга.
— Все, уволить их к чертовой матери! — примерно таков был смысл его речи.
Когда надежда совсем покинула наших героев, подполковник внезапно спросил:
— Как, хорошо в Москве попили?
— Плохо товарищ полковник, — ответил Вовка, — если бы хорошо мы бы тут не стояли.
— А что так?
В глазах подполковника промелькнула какая то искорка, и Вовка вдруг понял, что вот он шанс уладить дело. Его словно прорвало, и стал рассказывать ему историю с БОМЖихой. Вадим стоял, растерявшись, а подполковник, слушая рассказ, разразился таким смехом, что едва не упал со стула. Ход был верный. От души насмеявшись над их похождениями, повторяя:
— Ну надо, бабу на водку поменяли, ай молодцы, — он, махнув рукой, отправил их в казарму ожидать отправки.
Казарма была полна свежеиспеченных контрактников, которые постоянно прибывали и прибывали. Многие жили здесь уже по неделе — две.
Оказалось, что такие горемыки не они одни. Познакомились с мужичком, проспавшим недели две назад свою отправку. Припил где-то в поселке, провалялся в лесу, пришел в полк, а команда его уехала. На свою беду мужик пропил еще и форму, а теперь безуспешно пытался получить новую.
На третий день нахождения в полку, приехала очередная партия и разместилась в соседнем кубрике. Один из вновьприбывших бросался в глаза. Высокий, тощий, молодой парень, с изможденным лицом и отсутствующим пустым взглядом. В тот день он остался один в своем кубрике.
Владимир увидел, как тот рылся в вещах, лежавших на кровати. Дело обычное. Но тут в кубрик вошел Витек, контрактник из старожилов казармы, вторую или третью неделю ждущий отправки, по совместительству являвшийся их зам. ком. Взвода. Он резко накинулся с кулаками на новичка что рылся в вещах.
— Ты, козел! Ты мой бумажник украл! — С этими словами Витек бесцеремонно залез вору в карман и действительно вытащил бумажник.
— Пацаны! — это Виктор обратился пришедшим с обеда обитателям кубрика, зашедшим за ним следом, — эта крыса мой бумажник украл. Он неделю назад уже приезжал, его тогда за крысятничество выгнали, а он опять приехал и опять за свое.
Вор стоял молча, словно невменяемый. А разъяренный Витек повалил его на пол и стал пинать ногами. При этом из избиваемого как из рога изобилия посыпались бумажники, документы и всякая всячина. Теперь все убедились, что пойман воришка — «крыса». На него накинулось сразу несколько человек. Его в мгновение раздели догола. Обыскали полностью. Нашли еще какие-то вещи. Разъяренные потерпевшие готовы были растерзать вора. Они бы и растерзали его, не появись в казарме офицер. Последний уложил одетого в костюм Адама воришку на койку, стоявшую прямо напротив Вовкиной, что позволило тому внимательнее разглядеть виновника торжества. Сразу кинулись в глаза его исколотые руки и по-прежнему отсутствующий, безжизненный взгляд — верные признаки наркомана. Его одежду, документы и личное дело, разъяренные контрактники утопили в сортире. Но на этом злоключения «крысы» не закончились.
Пришла пора идти на обед следующей партии, в которой находился и Владимир с Вадимом. Обед припозднился и когда насытившиеся «солдаты удачи» курили возле казармы, на плацу уже шел развод наряда. Со скучающе-усталым видом «срочники» слушали инструктаж офицера.
— Пацаны! — вдруг подкинул кто-то идею. — Пошли «крысу» воспитывать!
Тут уж дважды повторять не пришлось. Десятка два человек рвануло бегом на третий этаж казармы, где они жили. И уже через несколько секунд, подгоняемый пинками и тычками сослуживцев на порог казармы выкатился абсолютно голый парень. Под улюлюканье толпы он побежал прямо через плац, на котором полным ходом шел развод к забору части. Весь строй «срочников», как по команде, повернулся в его сторону, дивясь такому чуду, ранее не виданному. А виновник торжества стал перелазить через невысокий деревянный забор окружавший часть. Он не обратил внимания на колючую проволоку в один ряд небрежно накинутую на забор и зацепился гениталиями за колючку. Громко вскрикнув, он свалился мешком за территорией полка.
— Что тут творится?! — раздался голос майора, руководившего сборами.
— «Крысу» поймали, товарищ майор, — отвечали в один голос «поборники правосудия». — Вы бы на нашем месте разве не так бы поступили бы?
Майор не стал вступать в дискуссии, а просто подошел к забору, откинул доску, оказалось, что там имелась внушительная щель, и стал звать бедолагу обратно. Вскоре майор и голый парень вернулись к казарме. Вору дали одеть брюки и куртку «афганки», принесенные из казармы «срочников», те мыли этой одеждой полы. Брюки едва доходили «крысе» до колен, а рукава куртки оканчивались чуть ниже локтей. Большая часть пуговиц отсутствовала. Грязный, босой, избитый, без документов и денег, под свист и крики толпы вор отправился к КПП.
Дикая и варварская картина, для Владимира, бывшего юриста, показалась образчиком быстрого и справедливого суда и неотвратимой кары за содеянное. Не укради. Неважно кто и кем был раньше. Теперь, когда жизнь свела всех вместе, эта разношерстная толпа проявила куда больше благоразумия и справедливости чем сотни политиков, юристов, бизнесменов. Коллектив их, далеко не самых лучших, по меркам обывателя людей, оказался куда здоровее и честнее, нежели большинство коллективов «нормальных людей», живущих «как все», с которыми Владимиру приходилось иметь дело в мирной гражданской жизни.
Прошла еще пара дней, без особых приключений и эксцессов. Наконец наступил радостный и волнующий день отправки. Нашим героям, понятно не дали ни пайка, ни проездных. Просто сказали добираться вместе со всеми «зайцами». Партия была огромная, человек двести. Ясно, что билетов и прочего никто не проверял. Все в форме, все одинаковы, пересчитать их по головам проводникам было не под силу. Как обычно прикладывались к стакану. Вовка с Вадимом попали в компанию радушных Курчан и те всю дорогу потчевали их.
Некоторая робость возникла при пересечении Украинской границы (а поезд проходил по территории Украины) но проблем не возникло и тут, все прошло гладко, без сучка и задоринки. Пограничники проверяли только военные билеты.
Из соседнего вагона пограничники вывели двух завернутых в простыни девушек. Уж как их уговорили контрактники ехать, осталось загадкой, но пока то, да се, их одежды умудрились куда-то исчезнуть, по всей видимости, были пропиты. Документов у девчонок не было, вот их и высадили.
Потом, предстояло провести еще две ночи в Моздоке, под открытым небом, благо стояла жара и не было дождя. А после, всех не усадили в чрево огромного транспортного вертолета — «коровы» и доставили непосредственно в полк. Вполне естественно, что Владимир, да и Вадим тоже, испытывали некую робость от предстоящей встречи с отцами-командирами, как никак, а припоздали на две недели.
Все повторяется. Также как и пять лет назад, Владимир вновь стоял в строю под палящим солнцем на вытоптанной тысячами сапог, площадке перед штабом. Майор — начальник строевой части проверял списки прибывших и прочие необходимые формальности. Многих, особо ценных специалистов, как обычно, тут же забирали к себе командиры подразделений. Некоторых оставляли ждать на месте. По окончании переклички был задан как обычно вопрос:
— Всех назвал? Никого не пропустил?
Вот и пришло время, действовать, но Вадим куда-то запропастился. Он вообще имел привычку исчезать в нужную минуту. Однако, решив не мешкать, Владимир тут же назвался и объяснил, что отстал от поезда. И застыл в ожидании страшной ругани в свой адрес, а в глубине души приготовился к посадке в яму, но майор напротив, радостно подошел к нему и стал хвалить за то, что он вот, несмотря ни на что нашел силы добраться сюда, а вот остальные десять или больше человек, что отбились по дороге, так и не соизволили больше объявиться. Речь свою начальник строевой части произнес довольно громко, видимо в назидание прочим, после чего передал «блудного сына полка» в распоряжение загорелого до черноты невысокого майора со спокойными и мудрыми глазами. Это и был его новый командир мотострелкового батальона. Окинув взглядом свое пополнение, майор весело произнес:
— Да расслабьтесь вы, не звери же здесь. Чего напряглись?
Владимир понял тогда, что ему очень повезло с командиром. Так оно и вышло впоследствии. Комбат оказался настоящим боевым офицером, он уже участвовал в первой кампании и тут находился почти полгода. В течении часа всех быстро распределили по взводам, и осталось ждать транспорта.
— А чего стоял, молчал!!! — вдруг донесся гневный голос начальника строевой части. — В яму захотел?!
Оказалось, что это в адрес Вадика, который, наконец, объявился и понуро стоял перед разозленным майором. Почти всех уже распределили и вволю оторвавшись на незадачливом товарище, начальник строевой, чуть ли в пинки погнал его к стоявшей напротив батальона, куда зачислили Вовку, группе артиллеристов.
Уже под вечер Володя и еще ребята, стояли перед командиром взвода и получали автоматы. Когда через несколько минут в блиндаже взвода на их приветствие: «Здорово мужики!» — раздалось: «Мужики в поле пашут, а здесь пацаны!», — Володя понял что, наконец, мытарства окончились. Он среди своих ребят. Началась служба.