НАС — ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

НАС — ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ

В ночь на 19 октября мы ушли от Тадека.

В трех-четырех километрах от Козлувки ждем груз из Центра. Для самостоятельных действий нужны оружие, боеприпасы. Мы разместились в двух домиках, расположенных на склоне горы, у самой опушки леса. Хозяева, видно, запуганы немцами. На все наши вопросы, увещевания отвечают одним и тем же заученным голосом: «Ниц нима, ниц нима. Вшисько герман забрав».

Пришлось наложить на всех «домашний арест». Без моего разрешения никто не мог выйти за пределы хутора. Все «приблудшие» задерживались и тщательно проверялись нами.

20 октября на рассвете меня разбудил часовой. Доложил, что приближается группа вооруженных людей. Мы приготовились к неожиданной встрече. Плотный туман долго не позволял рассмотреть неизвестных. Сначала мы услышали хриплое дыхание, кашель, похожий на лай, и только на расстоянии шести-семи метров увидели на старых пилотках звездочки, красные ленты. К нам прибыли вооруженные польскими винтовками, трофейными автоматами, «вальтерами» бойцы и офицеры Красной Армии, военнопленные, бежавшие из немецких лагерей смерти.

Тяжело было смотреть на почерневшие лица. Многие — ранены, истощены, многих бил озноб. Ночью группе дважды приходилось преодолевать горные ручьи.

Я приказал накормить людей, разместить по землянкам на отдых. Пригласил к себе старшего группы — Евсея Близнякова.

Белорус. Родом из Могилевской области. Накануне войны работал в Куйбышеве, потом призвали на действительную службу. Воевал. Командовал пулеметным взводом. В июне 1942 года, контуженный, попал в плен. В концлагере заставили работать на военном автозаводе. В мае 1943 года бежал в польский партизанский отряд. Организовал из бывших военнопленных диверсионную группу. Район боевых действий польского отряда — Липник, Бескиды. Узнал об отряде капитана Михайлова. Решил присоединиться.

Все было похоже на правду. Я составил запросы на Близнякова и двух летчиков: они утверждали, что выбросились из горящих самолетов, пробираются к своим. Послал радиограмму:

«27.10. Павлову. Создана боевая разведгруппа. 22 человека. Русские, большинство военнопленных, два летчика, приземлившиеся во время катастрофы в начале октября. Кроме агентурной разведки, начинаем добычу «языков».

Голос».

Ночью Ольга принесла расшифрованный ответ Центра:

«Боевую группу для разведданных использовать можно и нужно, но учтите, что добывать данные о противнике главным образом вы должны агентурным путем. Будьте осторожны. Подробно доложите о летчиках.

Павлов».

Мы послали в Центр данные о летчиках. Вскоре Павлов сообщил: все показания Близнякова и летчиков подтверждаются.

В последующие дни я познакомился с остальными бойцами группы Близнякова.

…«Голос» стал интернациональным: русские, украинцы, белорусы, поляки, башкир.

Собрав бойцов, я зачитал приказ об их зачислении в боевую разведдиверсионную группу.

С первых дней Ольга, Груша, ребята из группы Павлика подружились с новичками. Митя-Цыган и Евсей Близняков были отличными подрывниками, мастерами диверсий. Абдулла-Саша вскоре покорил всех своими кулинарными способностями и стал шефом кухни.

Так мы превратились в своеобразный гибрид — боевую единицу агентурно-разведывательного и диверсионного характера.

Нас было четверо, стало двадцать шесть. Двадцать шесть очень разных по характеру, но связанных одной целью, одной задачей: бить врага. За муки, перенесенные в лагерях смерти, за сожженные города и села, за миллионы замученных советских людей.

Самолета с грузом все еще не было.

27 октября Евсей, Митя-Цыган, Абдулла-Саша, Белый ушли на задание: раздобыть продовольствие, а заодно потревожить фашистов в селе Пцим.

В 23.00 Ольга включила Москву, послушали последние известия. Я проверил посты. Здесь, в лесу, в Горной долине, было тихо.

Туман висел плотной, непроглядной стеной. Горы, селения гуралей слились с темнотой, растворились в ней. Но в полночь туман начал редеть и вскоре совсем рассеялся. Передо мной открылась сказочная панорама. Вдали в лунном сиянии сверкала серебристыми зубцами длинная цепь хребтов. Напряженно вслушиваюсь в ночь — ни звука.

Прилетит или не прилетит?

Молчит безоблачное небо. Молчат зеленые звезды.

Удивительная ночь. Удивительная тишина. Совсем мирная.

Я знал, как она обманчива, готовая взорваться автоматной очередью, гранатой, коротким вскриком. Но в ту ночь чувство близкой, непосредственной опасности как-то отодвинулось. Спать не хотелось. И все же как-то незаметно задремал. Отчетливо увидел перед собою мать. Она умерла, когда мне было четырнадцать лет. Родное лицо то приближалось ко мне, то уплывало, чем-то встревоженное.

«Трудно тебе, сынку», — услышал я грудной певучий голос и проснулся от протяжного гула. Совсем низко над нами кружил самолет. По звуку определил: «Дуглас». С охапкой сена выскочил из землянки. Поднялись хлопцы. Зажгли факелы. Со всех сторон тащили сено, солому, дрова. В одно мгновение вспыхнули три больших костра. А в горах снова густой, плотный туман. Удивительно, что самолет прилетел в такую погоду без предупреждения.

«Дуглас» сделал четыре-шесть кругов. Мы так и не увидели самолет. Ни единого парашюта никто не засек в воздухе. Сделав последний, по-видимому прощальный круг, самолет ушел на восток. Мы потушили костры.

Разделил бойцов на четыре группы. Каждая получила свой квадрат для поиска. Первым примчался Гриша. Отрапортовал:

— Товарищ капитан, мешок с грузом найден, цел и находится в ста — ста пятидесяти метрах от лагеря.

Ожили, повеселели наши девчата. Помогли втащить в дом первый мешок. Через полчаса все мешки были найдены. В них оказалось то, в чем мы и наши польские друзья больше всего нуждались. Новая рация, радиопитание, автоматы, пистолеты, патроны, тол и продукты: сахар, сало, консервы, шоколад, печенье и т. д.

А к рассвету вернулись хлопцы Близнякова. Задание выполнили. Не обошлось, однако, без ЧП. С обрыва свалилась повозка. Ранило Митю-Цыгана. Его основательно помяло. Он не мог держаться на ногах, стонал. Требовалось срочное вмешательство врача.

— Товарищ капитан, — заторопился Близняков, словно боялся, что я откажу ему в этой просьбе. — Разрешите, сбегаю к нашим соседям-полякам. Одна нога здесь, другая там. Есть у меня там знакомый доктор — Ян Новак.