6 февраля 2003 года
6 февраля 2003 года
Привет!
Все дни мысли о смерти.
Вспоминаю бабку Нину и ее больного внука Юрочку. Мы вместе переживали войну 1999–2000 годов. Они невольно стали нашими соседями, так как пришли из дома напротив. Спустились со своего третьего этажа в наш подъезд на первый этаж. В целях безопасности.
У внука Юрочки часто мутился рассудок в момент сильных обстрелов.
Однажды в квартире ингушки тети Марьям, где их семья проживала во время войны, он схватил топор и ударил им родную бабку по голове. В тот момент я зашла к ним в гости. Не успела ничего подумать, как оказалась рядом.
Схватила рукоять топора и держала ее. А сумасшедший Юрочка пытался вырвать у меня топор, чтобы добить свою бабку.
У Нины седые волосы стали красными. Она неподвижно лежала на полу, похожая на сломанную старую куклу.
Доли секунды: мы с Юрочкой встретились взглядами, и я поняла, что ни за что не могу выпустить топор, в который вцепилась мертвой хваткой, ведь он ее убьет!
Моя мама, услышав шум, тоже подбежала на помощь и вцепилась в рукоять топора.
Вдвоем мы еле сдерживали сумасшедшего: в моменты приступов больные подобного рода очень сильны.
Юрочка, видя, что топор выхватить обратно не получается, страшно закричал и убежал из квартиры.
Бабка Нина, очнувшись, ойкала, плакала.
Я и мама перевязали ей голову бинтом, а сверху — теплым платком.
Юрочка через некоторое время вернулся и совсем ничего не помнил…
Вообще, бабка Нина была веселой. Она пела песни, особенно когда страх подбирался слишком близко и перехватывал горло стальной растяжкой. Как-то наш Старопромысловский район несколько часов подряд «крушили» самолеты и вертолеты.
Я лежала на полу в коридоре и чувствовала, что от бомб, летящих с российского самолета, наш четырехэтажный дом раскачивается, как корабль, попавший в дикий шторм.
Меня засыпало штукатуркой.
Маски ужаса мелькали передо мной: какой будет последняя минута? Придется мне, четырнадцатилетней, долго задыхаться под завалами рухнувшего здания или милосердный Аллах, всемогущий Бог моей земли, заберет меня сразу к себе?
Бабка Нина тоже боялась. Она сидела, обхватив голову руками, и медленно покачивалась в такт накатывающимся волнам бомбардировки. Юрочка лепетал:
— Смерть тут. Она пришла. Она тут…Я знаю!
Моя мама занялась в подъезде рубкой дров, делая вид, что моментперехода ее совсем не интересует. Бабка Стася, подруга Нины, тихо плакала.
— Прилетит вдруг волшебник // В голубом вертолете // И бесплатно покажет кино… — раздалось совершенно неожиданно. — С днем рожденья поздравит // И, наверно, оставит // Мне в подарок пятьсот эскимо… — громко пела баба Нина.
Пахло гарью, где-то с тяжелым скрежетом съезжали друг на друга этажи. Штукатурка уже летела не хлопьями, а обволокла нас подобно февральской метели.
Но все происходящее казалось нереальным, неважным: а существовала только баба Нина и песенка из доброго советского мультфильма.
Ничего, кроме единственного куплета, старуха не помнила.
Я подхватила ее песню:
— Прилетит вдруг волшебник // В голубом вертолете // И бесплатно покажет кино…
В тот момент я поняла, что есть нечто, что зависит только от нас: мы можем бояться или не бояться.
Мы можем сойти с ума или сохранить рассудок, взять себя в руки и выжить!
Несмотря ни на что, вопреки всему!
P.S. Но сейчас не хочется жить.
Мира — нет.