Чудо. 1965-1968

Чудо. 1965-1968

Александр Нилин писал о Стрельцове: «Воздействие его на нас я бы сейчас назвал гипнозом индивидуальностью, магией ожидания чего-то невозможного». Стрельцова часто сравнивали с былинными героями, сказочными персонажами. Не стоило сравнивать – таковым он и являлся. Этот парень явился к нам из страны чудес. То, что сделал Стрельцов, не имеет аналогов в истории мирового футбола. Потерять семь лучших для футбола лет (пять из них – не на курорте) и затем, вернувшись, сыграть на качественно ином, более высоком уровне, восстановить членство в сборной, стать сильнейшим в клубе и в стране, причем дважды подряд, задача для простых смертных нереальная. Как бы выглядели Пеле с Марадоной, хлебнув баланды из стрельцовской чаши, даже отсидев половину или треть его срока (только не в своей – в нашей зоне), представить не сложно.

Уже сам факт возвращения после пяти лет тюрьмы и семи лет отлучения от большой игры стал чудом. Задача осложнялась еще и тем, что вернулся он в иной футбол.

Ушел Стрельцов в 58-м из культивируемого на наших полях на протяжении двух десятков лет «дубль-вэ». Время его отсутствия совпало с бурной эволюцией мирового футбола. В течение нескольких лет «дубль-вэ» сменила бразильская система 4+2+4, трансформированная через четыре года в 4+3+3. Вернулся он в преддверии рождения новой тактической схемы, над которой независимо друг от друга колдовали в своих лабораториях Виктор Маслов в Киеве и Альф Рамсей в Лондоне (4+4+2), задумавшие завладеть плацдармом в центре поля и отказаться от фланговых форвардов.

Стрельцова можно сравнить с охотником на мамонтов, который, минуя две общественно экономические формации, оказался вдруг в развитом капитализме. Получилась советская киноверсия «Тарзана в Нью-Йорке» с Эдуардом Стрельцовым в главной роли.

Попав в незнакомую языковую среду, Стрельцов обнаружил выдающиеся лингвистические способности – освоил незнакомый язык по им же составленным учебникам ускоренного обучения. Вникая во все тонкости и нюансы, он вскоре стал изъясняться так грамотно и бегло, что аборигены не всегда понимали, что от них хотят: «П-п-помедленнее, пожалуйста», – просили они пришельца. Помедленнее во все убыстряющемся футболе изъясняться было невозможно. Пришлось организовать языковые курсы без отрыва от производства – непосредственно на поле обучать партнеров футбольным премудростям. Еще одно чудо, подвластное разве что стрельцовскому гению.

Как не вспомнить слова Йохана Кройфа: «Я не верю в заученные комбинации, тем более многоходовые, заготовленные тренерами. Живая тактика та, которую умело творит игрок оперативно, сиюминутно, улавливая игровую обстановку и своевременно реагируя на нее». Это он о Стрельцове, сам того не ведая.

«Само присутствие Стрельцова на поле и стиль игры обеспечивают команде численное превосходство на любом участке», – произнес знаменитый Эленио Эрерра, восхищенный безукоризненным искусством паса (кто-то назвал их меткими, как афоризмы) тридцатилетнего Стрельцова.

На вопрос «Что вы цените в футболе?» – Стрельцов ответил не задумываясь: «Мысль». И пояснил на игровом примере: «Пока у меня мяч, я множество деталей должен заметить – откуда собирается двинуться защитник, под какую ногу партнеру лучше послать мяч, как мои партнеры расположены относительно ворот соперника, как смогут они продолжить комбинацию. В каждой игровой ситуации свои тонкости – и всю эту информацию ты должен обработать за долю секунды». Ходячий компьютер. Такие и сейчас не производят. Одно дело все видеть и решение принять, другое – исполнить задуманное. И с этим проблем не возникало. Ходы делал тонкие, неожиданные, не столько для чужих, сколько для своих. «Слева готов открыться партнер, справа – готов. Все ждут, что отдам вправо. И соперник ждет. И я хочу отдать вправо. Делаю вид, что так и поступаю, а отдаю влево».

Вернувшись, Стрельцов совершил огромный скачок в постижении сложной футбольной науки. Бытует мнение, что стал он иным не по доброй воле. Потеряв юношескую прыть, скорость и убойную силу, вынужден был играть на поле в шахматы. Внешне такое впечатление складывалось. Вот только цифры его опровергают. Стрельцов по-прежнему умел все и добротно делал все, что умел. Разве что чуть сместил акценты. После индивидуальных прорывов с препятствиями и без забито двенадцать мячей. Меньше, чем в молодые годы, и все же. На опережении забил четырнадцать мячей против шести в 50-е годы, удачно добивал три раза, дважды забил головой. Четырнадцать раз (двенадцать – в 50-е) пробивал стражей сильными дальними ударами, пять раз (два в молодости) – со штрафных, а результативных передач совершил вдвое больше, нежели в молодые годы.

В подтверждение к сказанному несколько фрагментов из «Книги о вкусной и здоровой пище». Раздел «Деликатесы»:

1) 15.09.65. «Шахтер» Донецк (1:0). Технично принял в центре поля верховой мяч, прокинул себе на ход и рванул по прямой к воротам. Обошел на большой скорости благодаря обманным движениям телом защитников, вышел один на вратаря и, не сближаясь с ним, с ходу пробил из-за штрафной площади сильно в угол.

2) 22.08.66. «Динамо» Киев (2:0). Обманул Круликовского, затем Соснихина, уложил вратаря Банникова и тихо, расчетливо закатил мяч в дальний нижний угол.

3) 15.05.67. ЦСКА (2:1). Стоя спиной к воротам, принял мяч на грудь и с разворота пробил под перекладину.

4) 04.10.67. «Мотор» ГДР (1:0). Щербаков низом сделал пас Стрельцову. Он подрезал мяч таким образом, что тот поднялся вверх, перелетел через защитника и вновь опустился в ноги набегавшему форварду, с лета пробившему в нижний угол.

А какой пенальти забил в 68-м ЦСКА с места, без разбега – пальчики оближешь! Примеров уйма.