Товарищ парторг
Товарищ парторг
Быстро летит время.
Четыре десятилетия прошло со Дня Победы. Это были годы мирного труда и созидания. Неизмеримо возросло могущество Родины. Вровень с нами встали сегодня наши дети и внуки.
Комсомольская юность моего поколения обожжена пламенем великой битвы с фашизмом за свободу и независимость Отчизны. Мы гордимся этим суровым и трудным счастьем.
В незабываемом сорок втором, когда над Родиной нависла смертельная опасность, я была удостоена высокой чести стать членом партии Ленина. Меня рекомендовала в ее ряды старшая подруга Мария Рунт.
Много лет отделяют нас от первого знакомства. Но вновь и вновь, когда встречаемся после разлуки, кажется, что расставания наши — миражи, а нескончаемая действительность — это встречи, в которых годы, спрессованные в минуты…
Полк наш формировался по инициативе Героя Советского Союза Марины Расковой и Центрального Комитета ВЛКСМ. Командиром полка была назначена Евдокия Давыдовна Бершанская, комиссаром — Евдокия Яковлевна Рачкевич. Секретарем партийной организации Главное политуправление Красной Армии направило Марию Рунт. В свои 29 лет она имела уже большой опыт комсомольской работы.
Вспоминаю первые дни учебы в полку. Было трудно, очень трудно. Рассчитанный на три года курс обучения летно-техническим специальностям мы должны были пройти за месяцы. Занимались по тринадцать часов в сутки, но не жаловались. Еще не приняв военной присяги, мы уже чувствовали себя солдатами, всей душой рвались на фронт. Это чувство поддерживали в нас старшие товарищи — М. Раскова, командир полка Е. Бершанская, комиссар Е. Рачкевич и наш парторг М. Рунт.
В полк Мария приехала в начале января и, как положено, ее поместили в карантин. И уже на следующее утро к ней прибежала Оля Фетисова, комсорг нашего полка. Она очень радовалась прибытию старшего товарища, руководителя. Сама Мария, вспоминая эту встречу, пишет: «Оля совсем меня не знала, видела впервые, но столько доверия, веры в меня было у нее… И дело тут не в моей личности, просто я для нее была человеком, которому партия поручила проводить свою политику в полку…»
Думаю, что личность как раз и нельзя сбрасывать со счетов, говоря о работе парторга. Оля Фетисова, человек с чутким сердцем, добрая и отзывчивая, с первой встречи почувствовала особенную душевную открытость Марии, поняла и приняла ее настоящую партийную принципиальность. И весь долгий фронтовой путь, и в послевоенные годы Оля и Мария оставались большими друзьями, понимали друг друга с полуслова.
Вспоминается одна из первых политинформаций в полку. Мария читает вслух очерк П. Лидова «Таня» о Зое Космодемьянской. Мы слушаем, затаив дыхание, и плачем, не скрывая слез. Плачет и Мария. Не было никакого обсуждения прочитанного, никаких речей. Да и не нужны они были. Глубоко переживая судьбу не известной нам до этого, но ставшей такой родной девочки Зои, мы и сами становились ближе друг другу, понимая, какой надежной опорой в этой борьбе станет наша дружба…
В дни учебы, потребовавшей от всех нас и сил, и терпения, и умения пережить временные неудачи, но добиться поставленной цели, именно в эти дни зародилась наша дружба, закаленная позже в огне боев.
8 февраля 1942 года состоялось первое в полку организационное партийное собрание. На партийном учете было тогда 17 членов партии и кандидатов. С этого дня Мария Рунт стала нашим парторгом, душой всей партийной жизни вместе с нашими командиром и комиссаром.
А 23 февраля, в знаменательный день — день рождения Красной Армии, Мария вместе с теми из нас, кто еще не принял военную присягу, давала клятву на верность служения Родине, партии, народу. Все мы волновались. Настроение царило торжественно приподнятое.
В большой зал, где был выстроен полк, внесли Знамя. В тишине звучат высокие слова военной присяги:
— Вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь…
О чем думала в эти, такие значительные, такие весомые, минуты Мария? О своей готовности кровью и жизнью доказать верность Родине, все силы, все помыслы отдать защите ее от подлых захватчиков? С этого мгновения она Солдат, в этом теперь смысл ее жизни. А может быть, в эти минуты она оглядывалась мысленно на пройденный путь, тот, что привел ее к сегодняшнему дню?
Мы но напрасно чувствовали в 29-летней Марии идейную закалку и тот жизненный опыт, которого не хватало многим из нас.
Крепкие корни связали мою старшую славную подругу с героикой нашей революционной эпохи. Родилась она в 1912 году в семье рабочего в пролетарской Самаре, ныне Куйбышеве. Отец Марии до конца жизни работал слесарем на предприятиях города.
После окончания средней школы Мария сдала экзамены в Самарский педагогический институт на литературный факультет и успешно его окончила. Здесь же вступила в комсомол.
Суровым было время и прекрасными были дела, окрылявшие комсомольскую юность Марии. Субботники и воскресники по разгрузке товарных вагонов и пароходов, расчистка снежных заносов на железной дороге, работа по ликвидации неграмотности, посевные и уборочные кампании, рейды «легкой кавалерии»… Комсомольцев хватало на все. Они строили свою молодую страну, и в этом созидательном труде строили себя.
Насыщенна молодая биография. Пять лет Мария работает учительницей русского языка и литературы. В сентябре 1937 года ее избирают членом Дзержинского райкома ВЛКСМ Куйбышева, утверждают заведующей отделом политучебы райкома. А год спустя М. Рунт выдвигают на работу заведующей отделом студенческой молодежи областного комитета ВЛКСМ. В 1939 году она стала членом партии.
Когда той же осенью Западная Украина и Западная Белоруссия воссоединились с Советским Союзом, Центральный Комитет ВЛКСМ направил Марию на пропагандистскую работу в Барановичи. Вскоре ее избрали секретарем Барановичского обкома комсомола по пропаганде. Перед работниками обкома стояли нелегкие задачи по воспитанию молодежи, выросшей в капиталистическом обществе, приходилось бороться с влиянием католической церкви. В этой обстановке необходимо было вести оборонную, спортивную, политическую и культурно-массовую работу.
На XIV съезде комсомола Белоруссии Мария Рунт была избрана в состав Центрального Комитета ЛКСМ республики.
Вот какой большой опыт комсомольской работы был у нашего парторга.
Хотя коммунистов в полку было в первое время немного, но они составили тот духовный центр, ядро, вокруг которого объединялись комсомолки — летчицы, штурманы, техники, прибористы, наземные специалисты всех служб. Вместе с командиром полка Евдокией Бершанской, комиссаром Евдокией Рачкевич, командирами и комиссарами эскадрилий Серафимой Амосовой и Любой Ольховской, Ириной Дрягиной и Ксенией Карпуниной, с коммунистами — инженерами Софьей Озерковой, Надеждой Стрелковой, Клавдией Илюшиной Мария изучала личный состав полка, вела активную работу с нашими девушками. И уже перед вылетом на фронт многие из нас подали заявления о приеме в партию. Среди них была и я.
Хорошо помню яркий, солнечный майский день — день приема в партию. Такие дни не забываются. Очень волновалась перед собранием. Видимо, волнение мое и со стороны было заметно. Мария подошла и постаралась шутливым замечанием ободрить меня:
— Ну, Марина, я думала, боевая летчица, смелая, а ты трусиха оказывается, — с улыбкой сказала она.
Я поделилась с ней своими сомнениями и страхами, и на душе немного полегчало…
В мае 1942 года в партию вступили многие наши девушки.
В напряженной учебе прошли осень и зима. Наступил март. Снег сделался ноздреватым, стал темнеть, оседать. Влажный ветер будоражил чувства, напоминал: скоро весна. Днем под лучами не по-зимнему пригревающего солнышка зазвенели капели.
Полк должен был вскоре отправляться на фронт. Последний учебный полет по маршруту и на бомбометание назначили в ночь на 9 марта. Было тепло, и над землей повисла дымка, ухудшив видимость по горизонту. Никаких иных осложнений метеорологи не предсказывали. Эскадрильи поднялись в воздух.
Первую половину задания мы выполнили благополучно. Но на последнем этапе погода неожиданно резко ухудшилась — сначала исчезли звезды, облака низко спустились, началась метель…
В жуткой снежной круговерти три экипажа потеряли пространственную ориентировку и не вернулись на аэродром. Ира Себрова и Руфа Гашева чудом спаслись, а Лиля Тармосина, Надя Комогорцева, Аня Малахова и Маша Виноградова погибли. Все мы были потрясены случившимся, ходили подавленные, молчаливые. Это были наши первые потери.
Бершанская, Рачкевич и Рунт вместе с командирами и штурманами эскадрилий провели много часов, думая над тем, в чем причина гибели девушек, как избежать таких страшных неоправданных потерь.
— А как написать родителям о смерти дочерей? Этот тяжелый долг придется выполнить вам, товарищ парторг, — сказала Бершанская.
Долго просидела Мария над листом бумаги, мучительно, с болью в сердце искала слова, чтобы сообщить близким о горестной утрате. В эти часы она вспомнила первые дни и месяцы войны, то трудное и страшное, что довелось ей увидеть на дорогах Белоруссии.
Война застала Марию в городе Лида. В пятницу и субботу здесь проходила комсомольская конференция. Закончилась она под грохот бомбовых взрывов.
Воскресное утро 22 июня 1941 года. Казалось, солнце поднялось раньше обычного, торопясь согреть страну ярким светом. Земля пробуждалась для мирного, счастливого дня. На востоке нашей огромной страны еще не знали о вероломном нападении фашистов, а на западе уже полыхал огонь войны. День 22 июня разорвал судьбы мирных советских людей, повлек за собой страдания и горе миллионов людей, слезы матерей, посеял разрушение и смерть.
Из Лиды Мария Рунт выехали на грузовой машине с партийными документами в Барановичи. Но и там не пришлось задержаться. Шла эвакуация на восток.
Горькой была эта дорога. Вереницей шли оставшиеся без крова люди старики, потерявшие близких, ребятишки, уцепившиеся за матерей, усталые женщины. А над дорогой, над самыми головами мирных людей с воем проносились гитлеровские самолеты, сбрасывали бомбы, строчили из пулеметов. За несколько суток нагляделась Мария на смерть, на разрушения и пожары, на тяжкое людское горе, которое не передашь словами. Вырвавшись из страшного пламени войны, она уносила в сердце ненависть к фашистским извергам и непримиримую жажду мести.
Вернувшись в родной Куйбышев, Мария заняла пост заведующего отделом пропаганды и агитации Ленинского райкома ВКП(б). Шесть военных месяцев в тылу показались как шесть лет. Трудились с одной мыслью: «Все для фронта, все для победы!»
Было у кого и поучиться в эти шесть месяцев. Самое активное участие в работе Ленинского райкома партии Куйбышева принимали большевики-ленинцы Е. М. Ярославский и К. И. Кирсанова.
Мария понимала важность труда в тылу, но ее неудержимо влекло на фронт. Была уверена, что там она нужнее, принесет больше пользы, и она обратилась в Центральный Комитет ВЛКСМ с просьбой направить ее в действующую армию. Через полгода пришел вызов.
В 1970 году, выступая на праздновании 25-летия Международной федерации женщин, Мария вспоминала военные годы:
— Война с германским фашизмом была войной за мир. И мне выпала великая честь — я была в числе добровольцев Советской Армии, была парторгом женского авиаполка. Помню, будто это было только вчера, как юные, нежные, хрупкие девушки, добровольно пришедшие в этот авиаполк по призыву нашей партии, летали ночами и неустанно бомбили врага. Не считались ни с погодой, ни с болезнями. Их ловили вражеские прожекторы, в них поливали огнем вражеские зенитки, за ними охотились вражеские истребители. Но ничто не могло сломить духа наших женщин — коммунистов и комсомолок. Они воевали за мир. И этой борьбе отдавали свои женские силы, неистощимые силы, свое сердце и душу. Отдавали и свои жизни. Двадцать три Героя Советского Союза в нашем полку, пять из них получили это высокое звание посмертно…
Я слушала Марию, а перед глазами вставал фронт. Южный фронт, куда мы прилетели в конце мая 1942 года, в дни ожесточенных сражений, когда гитлеровцы готовили широкое наступление на всех участках.
Каждую ночь мы вылетали бомбить наступающего врага. Приходилось отступать. Было горько и больно. Но рядом были старшие товарищи — командиры, коммунисты. Своим примером, своим горячим убежденным словом они помогали преодолеть трудности, вселяли веру в неизбежность нашей победы. В этот период смертельной опасности, угрожавшей стране, многие из однополчан подавали заявления о приеме в партию.
В одну из ночей августа мы с Олей Клюевой, отважным моим штурманом, вылетели на боевое задание. В этот день Олю приняли в партию. Перед вылетом она, волнуясь, сказала комиссару полка майору Рачкевич и парторгу Рунт, что на высокое доверие коммунистов ответит самыми эффективными боевыми полетами.
И вот взлетели. За плечами у нас к этому времени было немало сложных полетов. Но этот оказался на редкость трудным. На маршруте ждала низкая плотная облачность, цель закрывали тяжелые и мрачные десятибалльные облака. Сильный ветер затруднял выход на железнодорожную станцию Екатериноградская. Только Олю, казалось, ничто не могло смутить, поколебать. Она точно вывела самолет на цель. Противник встретил нас шквальным огнем. Казалось, пройти сквозь огневой заслон было невозможно. Но в голове билась одна мысль: прорваться! Во что бы то ни стало прорваться и ударить по эшелонам гитлеровцев.
— С тыла, обойдем их с тыла! — кричит в переговорный аппарат Оля.
— Точно!.. Обойдем гадов!
Заходим с тыла, но снова попадаем в лучи прожекторов. Зенитный огонь не прекращается. На какие-то доли секунды противник все-таки опоздал. Мы над целью. Только убрала газ, слышу команду Оли:
— Держать боевой курс!
Она уже целилась… Сбросили бомбы — внизу вспыхнул пожар. Радостное чувство победы охватывает нас — цель поражена. Мы благополучно уходим из зоны света и огня. Летевший за нами экипаж Симы Амосовой и Лоры Розановой доложил, что рвались боеприпасы…
Прилетели на аэродром. Нас, конечно, ждали. Докладываем командиру полка:
— Товарищ майор, задание выполнено, возник большой пожар!
Бершанская жмет нам руки:
— Поздравляю, девочки, еще раз поздравляю! А Ольгу особенно. Ведь сегодня она впервые шла в бой коммунистом.
Рядом с Бершанской была и Мария Рунт. Каждую боевую ночь она вместе с командиром и комиссаром находилась на старте, беседовала с летчицами, штурманами, техниками, оружейницами, для каждого умела найти то единственное слово, которое ему нужно было в этот момент.
В те дни, когда полк наш базировался в Ассиновской, Катя Рябова, штурман звена, получила письмо из Москвы. Письмо, сообщавшее о смерти Катиного отца и о гибели любимого брата Лени. Мы знали Катю всегда веселой, задорной, неунывающей. А тут словно подменили ее. Никто не догадывался, в чем дело. Катя молчала, таила горе в себе.
Вечером после постановки боевой задачи Рябова отошла в сторону. Лицо побледневшее, на глазах слезы. Мария почувствовала, что с ней неладно. Подошла, обняла:
— Что случилось, Катюша? Не молчи, скажи! Вместе легче любую беду встретить…
Катя не выдержала, расплакалась навзрыд, а потом сквозь слезы рассказала о своей великой утрате. Мария заволновалась:
— Катюша, тебе трудно. Может быть, лучше сегодня не лететь на задание? Может, лучше остаться?
— Нет, полечу обязательно. Буду мстить за папу, за Леню. Мстить беспощадно.
Когда стемнело, Катя — собранная, сосредоточенная — направилась к самолету, чтобы вместе с летчицей Надей Поповой лететь в район Моздока бомбить важную переправу фашистов через Терек.
Мария, как всегда, ждала возвращения девушек на старте, волнуясь больше, чем обычно. Она думала о том, как нелегко Кате, о том, что многим девушкам, подобно ей, пришли тяжелые вести, как нужны им дружеская поддержка, участие.
Когда экипаж Поповой и Рябовой вернулся и девушки доложили командиру полка о выполненном задании — переправа была разрушена, Мария была рядом. Всем сердцем чувствовала она, что, как бы трудно ни было девушкам, они найдут в себе силы и мужество снова и снова подниматься в грозное ночное небо, выполнять задания командования, найдут в себе силы биться с врагом до полной победы.
Мужественно, стойко переносили девушки все лишения и тяготы этого, исключительно сурового периода войны. Район действий полка менялся чуть не ежедневно. Очертания линии фронта то: ке все время изменялись и ориентироваться с воздуха было исключительно трудно, существовала постоянная опасность сбросить бомбы на свои войска. А задания с каждым днем становились все более ответственными.
В августе на полковом партийном собрании в разгар сражения на Северном Кавказе были подведены первые итоги работы полка. С докладом выступила Мария Рунт.
— Самоотверженно, не зная устали, работали все — и летчики, и штурманы, и техники, и оружейники, — говорила парторг. — Безотказно действовала материальная часть. В самых сложных условиях поврежденные самолеты восстанавливались силами полка, ни один «раненый» самолет не был оставлен противнику. А наши боевые действия обошлись фашистам недешево…
В сентябре 1942 года мы получили первые правительственные награды. А в октябре орден Красной Звезды был вручен нашему парторгу. В скупых строках наградного листа говорилось:
«…На фронте Отечественной войны тов. Рунт с 27 мая 1942 года. За этот период времени проявила себя как патриот своей Родины, как волевой командир, требовательный к себе и к подчиненным.
Всего коммунистов в парторганизации полка 48 человек. Тов. Рунт заботится о росте партии. Со дня организации полка принято 26 человек.
Партийная организация в полку занимает авангардную роль. Партбюро помогает командованию полка в выполнении боевых задач. Полк сделал 3041 ночной боевой вылет…
Тов. Рунт личным примером дисциплинированности насаждает дисциплину в полку, всегда тем, где есть трудности…»
28 июля 1942 года полк получил приказ перебазироваться из пункта Спицевское к станице Кума. Фашистские танки находились уже совсем недалеко от Спицевского. Весь личный состав полка улетел, наземный эшелон выехал. На аэродроме пришлось оставить самолет У-2 без винта.
Парторг с двумя девушками — Соней Лаврентьевой и Ниной Худяковой вызвалась остаться и спасти самолет.
Мимо опустевшего аэродрома, на котором совсем крошечными кажутся одинокий У-2 и стоящая рядом полуторка, проходят и проезжают бойцы, с каждым часом все реже и реже. Уходящие зовут девушек с собой, торопят, а техник Соня Лаврентьева спешит демонтировать свой самолет, спасти машину. Нина спрашивает:
— Куда бензин девать? Вывезти не на чем.
— Выливайте, — командует Мария. — Не оставлять же фрицам.
— Девчата держались молодцом, — рассказывала позже Рунт. — Нина, как настоящий бывалый старшина, запаслась буханкой хлеба. Из продовольствия только и была у нас эта буханка… А самолет доставили на новый аэродром, и он снова поднялся в воздух…
В другой раз при перебазировании не хватило машин. Группе из 13 человек под руководством Марии пришлось уходить пешком. И снова девчата проявили выдержку, мужество — никто не ныл, не жаловался на разбитые ноги, на голод и жажду…
А сколько раз, бывало, при бесконечных перебазированиях застревали в грязи машины?
Выпрыгнет из кузова Мария, скажет:
— Ну вот, опять сели. А ну, девчата, качнем.
В суровых условиях фронтовых будней наш партийный организатор умело использовала самые различные формы воспитательной работы. В полку постоянно проводились лекции, беседы, теоретические конференции, занятия по истории партии. С докладами на них выступали все — и командиры, и рядовые, и медики, и вооруженцы. Даже волновались одинаково. А какие выходили газеты и боевые листки — живые, злободневные, как жарко обсуждались статьи центральной и фронтовой печати…
В попку была создана атмосфера высокой коммунистической сознательности. Политработники старались, чтобы горячий энтузиазм и готовность самоотверженно идти в бой, с какими пришли девушки на фронт, чтобы этот огонь патриотизма не угасал. Торжественно, строго и вместе с тем страстно, активно и требовательно проходили наши партийные собрания. И на заседания партийного бюро коммунисты приходили с чувством партийной и воинской ответственности. Всякая боевая, политическая, культурно-просветительная и даже спортивная инициатива подхватывалась всеми с удивительной готовностью.
Через семь месяцев боевых действий наш полк стал гвардейским. Мы были горды, счастливы этим высоким званием и поклялись оправдать доверие — бить врага по-гвардейски. Клятву наш 46-й гвардейский авиационный полк сдержал мы били врага на Кавказе и Кубани, над Таманью и Новороссийском, над Керчью и Севастополем, в Белоруссии, в Восточной Пруссии и в берлинском небе.
* * *
…В сентябре на юге еще совсем тепло. В столовой нас то и дело балуют свежими овощами, а главное — арбузами. Их привозят откуда-то из-под Геленджика, из-за гор, куда благодаря героизму наших воинов не ступил фашист. Кусочек Причерноморья сразу за Новороссийском был сплошь устлан осколками снарядов, бомб. Рассыпались камни скалистых берегов, обугливались деревья и кустарники. А люди выстояли и не пустили врага к Геленджику.
Полку в эти дни дано необычное задание. Восемь экипажей во главе с заместителем командира полка Серафимой Амосовой направлены в район Геленджика, отсюда они будут летать на Новороссийск, помогать малоземельцам.
Первый раз за время боевой деятельности полка мы разделились. Оставшиеся экипажи продолжали летать на прежние цели. Партийно-политическое руководство полком возглавила Мария Рунт.
Семь месяцев летали наши девушки на Новороссийск. Их боевая работа была отмечена благодарностью Верховного Главнокомандующего.
1100 боевых ночей осталось в жизни у каждого из нас. Ни мороз, ни слепящие лучи вражеских прожекторов, ни огонь зениток, ни фашистские истребители — ничто не могло устрашить наших девушек.
За освобождение Таманского полуострова полк получил почетное наименование «Таманский». На полковом празднике — митинге, посвященном этому событию, парторг прочла нам приветственное письмо ЦК комсомола… Лицо Марии светилось в эти минуты. Она гордилась своими боевыми подругами, не думая о том, сколь велика в победах наших доля ее труда, ее воли, ее самоотверженности. Наши подвиги были прежде всего подвигами партии большевиков, а Мария была одним из замечательных партийных организаторов. Вот еще одна запись в ее наградном листе:
«Тов. Рунт с первых дней пребывания на фронте Отечественной войны по борьбе с немецкими оккупантами работает в должности парторга полка. За весь период времени очень большое внимание уделяла росту партии. В результате хорошо поставленной воспитательной работы партийная организация выросла в этот период на 115 человек…
Парторганизация под руководством тов. Рунт занимает авангардную роль в выполнении боевых заданий командования. Полк выполнил 14800 боевых вылетов. Тов. Рунт за время проведения Таманской и Керченской операций повседневно вдохновляла личный состав на выполнение боевых заданий. Сама тов. Рунт овладела штурманской подготовкой…
За самоотверженную работу на фронте Отечественной войны гвардии капитан Рунт достойна второй правительственной награды ордена Отечественной войны И степени…»
Несмотря на огромную свою занятость, Мария решила научиться штурманскому делу, чтобы иметь более глубокое представление о работе летного состава. Училась самостоятельно, сначала втайне от всех. Когда обратилась к Ларисе Розановой с просьбой порекомендовать специальную литературу, та засмеялась:
— Мало вам, товарищ парторг, что вы днем работаете, ночью с нами не спите. Хотите еще и летать начать?
— Да нет, ну, мне просто надо познакомиться, — смущенно ответила Рунт.
А спустя некоторое время Мария пришла к Розановой и как штурмана полка попросила создать комиссию и принять у нее экзамены по штурманскому делу. Экзамен сдала успешно.
Нашего парторга отличало удивительное умение прийти на помощь именно в ту минуту, когда это было нужнее всего. Как-то раз — мы сражались в те дни в небе Кубани — я вылетела на задание с молодым штурманом. Неожиданно резко изменилась погода. Как ни пытались мы прорваться к цели, сделать этого не смогли. Пришлось возвращаться ни с чем. Помню, как переживала неудачу, как стыдно, горько было сознавать, что задание не выполнили. Я — командир эскадрильи, и опыт летный не мал, а вот не смогла… Мария долго разговаривала со мной:
— Нет таких людей, кто никогда не ошибается, — сказала она. — Только и ошибки нужно использовать для дела. Разберись в причинах неудачи. И, пожалуйста, Марина, встряхнись! Мобилизуй себя! Ты командир, коммунист, ты не имеешь права ходить, опустив плечи и повесив голову…
Конечно, свое доброе дело парторг творила не в одиночку. Вместе с ней были и члены партбюро и все другие коммунисты.
Каждая имела опыт партийной работы. Шура Акимова, например, пришла в полк из педагогического института. В партию вступила в восемнадцать лет, перед самой войной. На фронт ушла добровольцем. Мечтала быть педагогом, а пришла в авиационный полк и стала не учить, а учиться — много и напряженно…
Акимова стала квалифицированным вооруженцем, затем старшим техником эскадрильи по вооружению. Без отрыва от боевой работы изучала штурманское дело. Будучи штурманом нашей учебно-боевой эскадрильи, с упорством и мастерством учила Шура боевых подруг сложному штурманскому искусству.
…В Крыму фашисты были прижаты к морю. Они цеплялись за каждый клочок крымской земли, особенно за Севастополь, и с моря, и с суши. Сокрушительные удары артиллерии, всех наземных войск, авиации сломили упорное сопротивление врага. Мы бомбили аэродромы, бухты, вражескую технику и живую силу. Здесь, на Крымском полуострове, экипажами полка было произведено 7500 бомбовых ударов по вражеским войскам, 7500 боевых вылетов! Только в боях за Севастополь мы совершили 1500 боевых вылетов. И всюду рядом с нами была парторг полка Мария Рунт, ярким словом коммуниста воодушевляла летчиц и штурманов, наземных специалистов на выполнение любых, самых трудных заданий…
Первыми среди лучших и на аэродроме, и в воздухе оставались коммунисты. Партийная организация продолжала расти. К концу войны более 180 девушек были приняты в партию. Полк стал коммунистическим.
И вот в октябре 1945 года состоялось наше последнее партийное собрание. Со светлой радостью возвращались мы к мирной жизни, к мечтам и планам, прерванным войной, но как же трудно было нам разлучаться, нам, прожившим вместе три таких коротких и длинных года войны, нам, сроднившимся в опасностях ночного фронтового неба, пережившим гибель своих подруг. О боевой дружбе, которая останется вечно, говорила на этом собрании бессменный наш парторг Мария Рунт.
Мы расстались, но дружба наша не остыла и спустя десятилетия. Встречаемся, переписываемся, все друг о друге знаем. Глубоко в сердце храним тепло фронтовой дружбы, и как же греет она в трудные минуты…
После войны Мария Ивановна вернулась в родной Куйбышев, на партийную работу. Уже в 1954 году она закончила аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, защитила кандидатскую диссертацию на тему «Проблема типического в эстетике революционных демократов Белинского, Чернышевского, Добролюбова». Сейчас М. И. Рунт — доцент кафедры русской литературы Куйбышевского педагогического института. Она ведет большую общественную работу. Много лет является депутатом Куйбышевского областного Совета народных депутатов, членом обкома КПСС, членом президиума областного комитета защиты мира, членом Комитета советских женщин. Часто встречается с молодежью, рассказывает о комсомольской юности своего поколения, о нелегких военных дорогах…