НЬЮАРКСКИЕ МАСТЕРСКИЕ
НЬЮАРКСКИЕ МАСТЕРСКИЕ
Деятельность Эдисона в Нью-Йорке начинается в Уолл-стрите. Уолл — значит стена. В 1652 году беззащитное положение Нью-Йорка побудило губернатора Стивезанта построить укрепление, чтобы отражать возможные нападения индейцев и враждебно настроенных колонистов Новой Англии. От одной реки до другой была устроена линия заграждений, за которой насыпали вал и оставили широкое пространство для защитников. Эта «стена» быстро пришла в упадок, но от времени до времени ее поправляли. После того как англичане завладели городом в 1663 году, эта стена была снова основательно отстроена, защищена каменными бастионами, а также «артиллерийским холмом». Постепенно в свободном промежутке внутри ограды были выстроены дома, образовалась улица, которая, естественно, получила название Уолл-стрит (Улица стены).
С самого начала Уолл-стрит была лучшей улицей этого растущего города. Здесь жили «лучшие люди». Деловые здания составляли лишь ничтожную часть, за исключением нижнего конца улицы, где помещался рынок невольников. Но постепенно здесь сосредоточились все финансовые учреждения города, которые тяготели сюда потому, что на этой улице находились все правительственные учреждения. Здесь же были и судебные учреждения. Первый конгресс США после принятия конституции собрался в том здании, где теперь казначейство.
В настоящее время Уолл-стрит представляет собой не только сосредоточение главнейших финансовых учреждений, расположенных на протяжении менее половины километра, но и центр денежных операций, производимых в Нью-Йорке, с фондовой биржей во главе. Уолл-стрит — это улица банков.
Весной 1869 года, высадившись на рассвете в Нью-Йоркской гавани, Эдисон направился в телеграфную контору «Вестерн Юнион», рассчитывая найти там знакомых и устроиться на работу. Денег не было даже на конку. Взвалив на плечо нехитрый багаж, он шел пешком по улицам города, едва освещенным тусклым мерцающим светом газовых фонарей. Он только что выпил чашку горячего чая, которой его угостил добродушный лавочник, дегустировавший новый товар. Это был весь его завтрак.
В конторе «Вестерн Юнион» Эдисон встретился с Ричардом Хетчинсоном, тем самым телеграфным «асом», который вел передачу в день первого испытания Тома в бостонской конторе. Попытка устроиться телеграфистом в «Вестерн Юнион» не удалась, его зачислили только кандидатом. Хетчинсон помог Эдисону найти другого приятеля — Франклина Попа. Этот опытный телеграфист помогал Эдисону еще в период неудачной попытки связать Нью-Йорк и Рочестер дуплексной связью. Теперь Поп работал в обществе по производству механических сигнализаторов цен на золото — компании «Голд Индикейтор». Эдисон получил разрешение ночевать в помещении этого общества до тех пор, пока он не найдет службу. Одолжив у приятелей один доллар и пообедав, Том устроился возле аппаратов, передающих сведения о ценах на золото, и мог наблюдать их работу. На происхождении этих аппаратов необходимо остановиться особо.
Гражданская война, как мы уже знаем, расшатала финансовую организацию США. Для покрытия военных расходов союзное правительство выпустило на огромную сумму бумажные деньги «под гарантию США». Эти бумажные деньги получили название «зелененьких» — «гринбэков» — за свою окраску.
После гражданской войны наступила инфляция. Курс на выданные государственные обязательства начал падать. «Гринбэки» лежали тяжелым бременем на стране в течение многих лет. Вследствие отлива металлических денег из касс казначейства банки, а вслед за тем и правительство прекратили платежи в звонкой монете. Повсюду, за исключением побережья Тихого океана, звонкая монета исчезла.
Появился лаж на золото, которое можно было получать только с уплатой премии: например, в 1864 году за 100 долларов золота платили 250—285 бумажных долларов. В период, когда Эдисон приехал в Нью-Йорк, золото являлось предметом оживленной спекуляции. На Уолл-стрит, на бирже, была отведена специальная «золотая комната», которая стала центральным пунктом спекулятивных сделок с золотом. Здесь, в этой комнате, мелом на черной доске выписывались курсы на золото. Мальчишки-рассыльные разносили по частным конторам города сведения о быстро менявшихся курсах.
И вот вице-председатель биржевого комитета д-р Лоу изобрел систему централизованной сигнализации цен на золото путем применения телеграфного передатчика. Дело оказалось выгодным. Лоу покинул службу на бирже и учредил специальное общество, получившее исключительное право на производство изобретенных им аппаратов. Около трехсот банковских и маклерских контор Нью-Йорка установили у себя аппарат Лоу, получая от него сигналы о курсах на золото.
Ночуя в помещении конторы Лоу, Эдисон со свойственной ему любознательностью знакомится с аппаратами по сигнализации курсов на золото, тем более что эти аппараты были построены на принципе телеграфа.
Прошло три дня. Том тщетно пытался найти работу. Голодный и усталый, не зная, что его ждет завтра, Том сидел в аппаратной Лоу. Неожиданно останавливается передающий аппарат. Франклин Поп и сотрудники лихорадочно ищут причину. Их усилия напрасны, аппарат молчит. Из всех трехсот контор сбегаются посыльные, они требуют информации. Лоу в отчаянии. Том внимательно наблюдает за попытками исправить аппарат. Наконец он скромно обращается к Лоу:
— Мне кажется, я знаю причину. Один из проводов оборвался и попал между шестернями.
— Так действуйте же скорей! — восклицает обрадованный Лоу.
Том принимается за дело. Сотрудники Лоу разбегаются по конторам клиентов, чтобы наладить связь. Через два часа все закончено. Система работает.
Этот случай обеспечивает постоянную работу Эдисону. На другой день спасенный от краха Лоу беседует с Томом, расспрашивает о роде его занятий, говорит о своем аппарате. Том при этом указывает на возможное его усовершенствование. Лоу поручает Эдисону руководство технической эксплуатацией с окладом жалованья в 300 долларов в месяц. Том с большим усердием принимается за дело.
Вскоре конкурирующая компания «Голд энд Стокк телеграф компани» поглощает предприятие Лоу. Лоу вынужден продать свой пай, и во главе предприятия становится новый владелец — генерал Леффертс.
Руководя предприятием, Том все более убеждался в недостатках системы электрической сигнализации цен на золото. Он чувствовал, что может ее улучшить. Несовершенство системы Лоу особенно наглядно проявилось в исторический день «черной пятницы».
Железнодорожный король Джей Гульд, ловкий спекулянт, задумал «золотой заговор», который в свое время явился одним из самых скандальных событий в Америке. Гульд искусственно вздул цены на золото. Продолжая покупки золота через своих маклеров, Гульд в то же время тайно продавал свои запасы. Цены на золото взлетели вверх.
В пятницу 24 сентября 1869 года казначейство выпустило в продажу государственные запасы золота. Цены на золото стали падать. Спекуляция приостановилась. Гульд на этом «заговоре» заработал миллионы. Много состояний было потеряно. Последовало громадное количество банкротств, десятки самоубийств.
Падение было настолько стремительным, что аппараты не успевали передавать молниеносно менявшиеся цены. Всю ночь Эдисон и его помощники провозились с системой, чтобы обеспечить ее работу. Будучи в центре событий, Том с увлечением трудился над аппаратами, оставаясь равнодушным к спекуляциям.
Однако деятельность служащего не удовлетворяет Эдисона. Он стремится к самостоятельности и независимости.
Спустя неделю, 1 октября 1869 года, в «Телеграфисте» появилось объявление об обществе, организованном Эдисоном в сотрудничестве с Франклином Л. Попом. Объявление гласило:
ПОП, ЭДИСОН И КОМПАНИЯ.
Инженеры по электричеству и общетелеграфное агентство. Здание биржи № 78 и 80, Бродвей, комната 48.
Ф. Поп принял на себя деловое руководство, Эдисон — изобретательство. Третьим компаньоном был Ашлей, издатель газеты «Телеграфист», ведавший рекламой.
Эдисон работает над усовершенствованием системы телеграфирования биржевых бюллетеней (о курсе золота и акций) путем применения тиккера.
Биржевой тиккер был введен в Нью-Йорке в 1867 году д-ром С. С. Лоу. Его тиккер являлся индикатором-указателем биржевых курсов и представлял собою комбинацию набора колес (дисков). Аппарат работал на принципе счетчика. Каждое колесо (диск), совершив десять оборотов, приводило в движение следующее колесико и т. д.
Франклин Поп и затем Эдисон усовершенствовали индикатор Лоу. Из всех изобретений и приспособлений тиккера, начиная с 1870 года, только один эдисоновский дошел до нас в неизменной своей сущности, явившись родоначальником нынешних жужжащих автоматов, которые стоят в кабинетах американских банковских или биржевых дельцов.
Президент общества «Голд энд Стокк телеграф компани» генерал Маршал Леффертс решил купить у Эдисона его аппарат и усовершенствования в области тиккеров.
«Какую сумму желали бы вы получить за эти свои изобретения?» — спросил Леффертс у Эдисона.
Изобретатель медлил с ответом, колеблясь назвать 3 или 5 тысяч долларов и опасаясь, что последняя цифра может показаться слишком высокой. После некоторого раздумья изобретатель предложил Леффертсу самому назвать сумму вознаграждения. Эдисон, как он впоследствии сам рассказывал, «единственный раз в жизни чуть ли не лишился сознания»: когда Леффертс предложил ему сумму в 40 тысяч долларов. Эдисон тут же подписал договор и получил чек.
В первый раз Эдисон видел и держал в руках банковский чек. Он тут же направился в банк и предъявил его для оплаты. Кассир вернул чек, сказав, что нужно на нем расписаться. Из-за своей глухоты Том не расслышал слов и решил, что чек негоден. Он ринулся назад. Улыбающийся Леффертс объяснил ему, в чем дело, и послал с ним в банк своего служащего. Деньги были получены, однако кассир их выдал мелкими купюрами, и бедняге Тому пришлось втиснуть их во все карманы. По дороге домой он боялся, чтобы полиция не задержала его как грабителя, и дома он всю ночь просидел без сна, охраняя деньги. Утром тот же Леффертс помог ему сдать деньги в банк и открыть текущий счет.
Двадцатидвухлетний молодой человек, неожиданно ставший обладателем 40 тысяч долларов, — суммы, по тому времени весьма значительной, — не думает, однако, о спокойной жизни и развлечениях. Он покупает несколько машин и станков и открывает собственную мастерскую в Ньюарке, недалеко от Нью-Йорка. Здесь он начинает изготовлять свои биржевые тиккеры. Дело растет, Эдисон получает большие заказы. Скоро количество рабочих в его мастерской вырастает до ста пятидесяти человек.
В 1871 году Эдисон открывает еще две новые мастерские и становится уже крупным предпринимателем. Несколько телеграфных компаний вошли с ним в соглашение о постоянной поставке и починке телеграфных аппаратов.
Все это время Эдисон систематически переписывается с родными. Он помогает брату деньгами, его беспокоит здоровье матери. Ему очень хочется навестить родных, но он не может — у него много дел. Том сообщает родителям об организации мастерской со ста пятьюдесятью рабочими. 30 октября 1870 года он пишет отцу: «Я стал теперь тем, что вы, демократы, называете „раздувшийся восточный предприниматель“.
Эдисон был бессменным руководителем своих мастерских и днем и ночью. Нередко в продолжение двадцати четырех часов рабочего дня он всего три-четыре раза на полчаса засыпал на скамье тут же в мастерской, после чего снова чувствовал себя способным продолжать работу. Впоследствии Эдисон рассказывал, что вплоть до пятидесятилетнего возраста он неизменно работал в среднем по 19,5 часов в сутки. Позднее продолжительность его рабочего дня не превышала уже восемнадцати часов в сутки.
Продолжительный рабочий день был обычным явлением в его мастерских. Все работали сдельно.
Рассказывают, что однажды, получив заказ на изготовление большого количества тиккеров, Эдисон запер на ключ двери мастерской и, таким образом, задержал рабочих на шестьдесят часов, до момента, пока работа не была совершенно закончена.
Эдисон обладал способностью привлекать на работу нужных людей. В мастерских Эдисона работал Зигмунд Бергман, впоследствии директор и главный акционер крупных электрических предприятий «Бергман» в Берлине. Ближайшим соседом Бергмана по работе в мастерских был Джон Крузи — несколько позже главный инженер центральных мастерских в Скенектади, будущей Всеобщей электрической компании. Наконец работал у Эдисона Шуккерт, который вскоре покинул Америку, чтобы в Германии (в Нюрнберге) получить отцовское наследство. Он явился основателем предприятия, которое в дальнейшем слилось с фирмою Сименс. В результате слияния образовалось хорошо известное акционерное общество «Сименс-Шуккерт».
Первое время Эдисон сам вел всю бухгалтерию. Делал он это очень просто. На один крюк вешал счета кредиторов, на другой крюк — свои счета, подлежавшие оплате покупателями его изобретений. Он широко пользовался кредитом. В конце концов кредиторы начали его одолевать, и он пригласил бухгалтера. Сняв с крюков все бумаги, бухгалтер насчитал 3 тысячи долларов прибыли, но вскоре в ящиках стола он обнаружил еще пачку счетов, и баланс показал убыток в 5 тысяч долларов. Дальнейшие тщательные поиски привели снова к прибыли в 7 тысяч долларов. Эдисон продолжал пользоваться кредитом, однако к распискам и счетам стал относиться менее пренебрежительно.
Нью-йоркское общество «Автоматического телеграфа», узнав про Эдисона и его работы в области телеграфии, предложило ему работать над усовершенствованием системы автоматической телеграфии, изобретенной англичанином Георгом Литлем.
Идея Литля заключалась в перфорировании (пробивании) на узких полосках бумаги отверстий, соответствующих чертам и точкам телеграфной азбуки Морзе, и в быстром затем пропускании этой ленты через телеграфный передатчик. Электрические контакты через перфорированные отверстия передавали сигналы телеграфному приемнику на другом конце линии. Аппараты Литля могли действовать только на малых расстояниях.
Эдисон поставил перед собою и разрешил задачу получения подобной системы быстрого телеграфирования на большие расстояния. Общество «Автоматического телеграфа» охотно приняло аппараты Эдисона для эксплуатации.
Работая над аппаратом Литля, Эдисон пришел к еще одному изобретению. Автоматический телеграф значительно повысил скорость передачи. При скорости ручной передачи приемный аппарат достаточно четко реагировал на прерывистые импульсы, посылаемые телеграфным ключом. При значительном же увеличении скорости импульсы в приемном аппарате сливались из-за недостаточной чувствительности в цепи. Чем длиннее была цепь, тем сильнее сказывался этот недостаток. Эдисон ввел в приемный аппарат систему шунтов. После каждого импульса возникал обратный ток, сразу прекращавший действие сигнала. Эту задачу Эдисон решил сравнительно быстро. Но возникла другая, более трудная задача. Увеличению скорости препятствовала недостаточная прочность перфорированной бумажной ленты. Тут было над чем призадуматься.
Эдисон выписал из Нью-Йорка, Парижа и Лондона огромное количество книг по химии. Днем и ночью листал он одну за другой. Выписки и формулы составили большой том. В течение шести недель он тут же за столом ел, тут же в кресле спал. Вместе с группой помощников он произвел около двух тысяч опытов. Результатом явилась парафинированная бумага. Телеграфная лента из вощеной бумаги решила вторую задачу. Вместо максимальной скорости передачи на ручном аппарате, равной 40—50 словам в минуту, автоматические аппараты Эдисона передавали 200 слов в минуту на расстояние 250 миль. В последующем Эдисон довел скорость передачи до 3 тысяч слов в минуту.
Среди участников работы над парафинированной бумагой была будущая жена Эдисона. Однажды, выходя из лаборатории, Эдисон натолкнулся на двух юных девушек, укрывшихся от дождя. Это были сестры Мэри и Алиса Стиллвелл, учащиеся воскресной школы. Том предложил им зонт и помог добраться до дому. Так состоялось знакомство, которое вскоре перешло в дружбу. Мэри и Том полюбили друг друга. Все время Тома было посвящено работе, и они с Мэри не могли видеться так часто, как им бы хотелось. И вот Том предложил Мэри работать в лаборатории. Близость крепла, они собирались пожениться. Однако трагическое событие заставило отложить свадьбу. В апреле 1871 года умерла мать Тома — Нэнси Эдисон.
Том сильно горевал. Долгие годы он с грустью возвращался в памяти к благородному образу матери, к их духовной близости, к ее влиянию на его судьбу.
Свадьба Эдисона и Мэри Стиллвелл состоялась в декабре 1871 года. Они поселились в отдельной квартире вместе с Алисой, сестрой Мэри. Сестры часто оставались вдвоем, пока увлеченный изобретатель дни и ночи проводил в мастерских, но это не нарушало дружбы супругов. Через два с половиной года, в 1873 году, родилась дочь, которую назвали Марион в честь старшей сестры Тома. Еще через три года, в 1876 году, родился сын, которого назвали Томас Альва Эдисон-младший. В семье ребята отзывались на данные им Эдисоном ласкательные имена: девочка — Точка (Dot), мальчик — Тире (Dash).
После женитьбы и короткого свадебного путешествия в Бостон Эдисон продолжал совершенствовать автоматические телеграфные аппараты, проводя их испытания на телеграфной линии Нью-Йорк — Чарлстон (Южная Каролина).
Впервые имя Эдисона становится известным за границей. Британское управление почты и телеграфа приглашает его в Англию для демонстрирования своего нового аппарата. В 1873 году молодой изобретатель в первый раз в своей жизни покидает Америку и с небольшим чемоданом и тремя ящиками с аппаратами и инструментами отправляется в Лондон в сопровождении одного искусного телеграфиста.
В Лондоне Эдисону было предложено демонстрировать свои аппараты на линии Лондон — Ливерпуль. Обстановка, в которой пришлось проводить демонстрацию, была тяжелая, но благодаря редкой настойчивости Эдисона и его умению выходить из любого положения демонстрирование аппаратуры прошло с большим успехом.
Тут же Эдисон приступил ко второму опыту: он попытался проверить автоматические аппараты на подводном кабеле. В то время уже в течение нескольких лет Европа и Америка были соединены трансатлантической телеграфной связью. Так как наблюдать за работой передающего и принимающего механизмов через океан невозможно, сделано было следующее. Кабель длиной более 2 тысяч миль был свернут в бухту и опущен в воду. Испытание не удалось. Из-за неожиданной индукции, причина которой так и не была найдена, точка, сигнализированная передающим аппаратом, превратилась на другом конце в длиннейшую черту.
Поездка Эдисона не принесла реальных результатов, хотя впоследствии автоматический телеграф широко распространился в Англии. Эдисон же не получил никакого вознаграждения. Уже тогда он понял, как трудно изобретателю-одиночке противостоять организационным трудностям и предпринимательской жадности.
После краткого пребывания в Англии Эдисон возвращается в Америку, где со свойственным ему упорством начинает работать над дуплексной и квадруплексной телеграфией, которой он занимался и раньше.
С перерывами он работает над этой проблемой четыре-пять лет.
Мы уже выше говорили, что быстрое и широкое развитие телеграфной связи выдвинуло проблему использования проволочной линии путем одновременного многократного телеграфирования.
Дуплекс — это такая система телеграфирования, когда одновременно передаются на одном проводе две депеши, идущие в противоположных направлениях. Эдисон предложил сначала систему дуплекс — когда две депеши передаются сразу по одному направлению, а затем — квадруплекс — когда возможно одновременно на одном проводе передавать две депеши в одном направлении и две — в другом. Принцип квадруплекса (иначе — двойного дуплекса) был известен раньше, но практически задача была разрешена Эдисоном в 1874 году и является величайшим его изобретением. Система это получила значительное распространение в США, а также в Англии, главным образом в применении к аппаратам Морзе на сравнительно небольшие расстояния, до 400 километров на железных проводах.
Однако добиться внедрения этого изобретения было нелегко. Эдисон предложил его компании «Вестерн Юнион». Директор компании, неосведомленный о попытках уплотнения телеграфных линий, не знавший молодого Эдисона, холодно принял его и отверг все предложения. Через некоторое время Эдисон вновь обратился к нему, пытаясь объяснить суть и целесообразность изобретения. Как раз в это время неожиданно прервалась связь на линии Нью-Йорк — Олбани.
— Молодой человек, если вы такой специалист, не сможете ли вы определить, почему прервалась связь?
— Я попробую это сделать, если вы обещаете в случае успеха испытать мое изобретение на этой линии.
Получив согласие, Эдисон ринулся в операторскую. Там у него было много друзей еще со времени службы телеграфистом. Быстро связавшись с Питсбургом, находившимся в стороне от поврежденной линии, он попросил телеграфиста запросить Олбани, до какого наиболее удаленного пункта у них действует связь по линии Олбани — Нью-Йорк. Такой же вопрос был задан и телеграфисту в Нью-Йорке. Через час пришел ответ из Питсбурга: «Олбани сообщает, что связь действует до телеграфного пункта Поукипси». В этом же районе обрывалась связь из Нью-Йорка. Согласно указаниям Тома в Поукипси были отправлены рабочие, которые обнаружили там разрыв провода и быстро его исправили.
Эдисону была предоставлена возможность испытать свою систему. Дело пошло на лад, и компания «Вестерн Юнион» приняла его изобретение, правда так и не выплатив ему всей причитавшейся суммы.
Железнодорожный король Джей Гульд, которого мы уже знаем по «золотому заговору», обратился к Эдисону с просьбой установить квадруплексную систему на линиях компании. Эдисон согласился, много поработал над установлением квадруплексной системы на многих телеграфных линиях, изготовлял аппараты в своих мастерских.
В результате Гульд присвоил себе патент Эдисона, не заплатив ему ни цента.
Сам изобретатель по этому поводу говорил: «Я потерял три года упорного труда. Тридцать лет тянулась тяжба по судам, и в конце концов результаты были незначительны».
Между тем изобретение Эдисона сыграло важную роль в развитии телеграфного дела. До 1910 года путем применения квадруплексной системы в одной Америке удалось сэкономить около 20 миллионов долларов.
О судьбе изобретателя Эдисон высказывался и позже. В 1914 году он писал: «Общество никогда не готово принять какие-либо изобретения. Каждая новая вещь встречает сопротивление, и изобретатель тратит годы на то, чтобы заставить себя слушать, и еще годы, чтобы внедрять изобретение; а когда это сделано, наши прекрасные законы и судебная процедура используются грабительским торгашеством, чтобы разорить изобретателя. Они не оставляют ему даже средств, достаточных, чтобы начать новые изобретения».
Эдисон все больше убеждался, что изобретателя-одиночку должно сменить изобретательское предприятие.
Однажды в период работы в мастерских Ньюарка, которых у Эдисона стало уже пять, ему принесли модель пишущей машинки системы Шольза. Последний обратился к Эдисону с просьбой заняться изготовлением пишущих машинок для продажи.
Однако машинка Шольза не годилась еще для коммерческой эксплуатации: буквы при печатании не становились стройными рядами в строчки, а прыгали, вылезали одна над другой. Эдисон начал работать над усовершенствованием машинки и добился конструкции, которая мало чем отличалась от современной нам. В 1873 году братья Ремингтон — ружейные мастера в Илионе (штат Нью-Йорк) — купили эту модель и впоследствии под маркой «Ремингтон» стали широко выпускать пишущие машинки для продажи.
В этих работах Эдисона мы видим зародыши той будущей органической связи, которая установилась впоследствии между телеграфом и пишущей машинкой.
Большая и многообразная работа в мастерских в Ньюарке поглощала большую часть дня Эдисона, а нередко и ночи. Однако он находил еще много времени для новых опытов и изобретений.
За три года (1873—1876) он сорок пять раз являлся за новыми патентами, так что директор Бюро изобретений по этому поводу выразился так: «Дорога ко мне не успевает остыть от шагов молодого Эдисона».
Его гений начинает проявляться в самых разнообразных областях, как крупных, так и мелких. Мало кто предполагает, что, например, предложение о применении парафинированной бумаги для обертки шоколада, конфет и т. п. принадлежит Эдисону.
В Ньюарке Эдисону приходилось нередко размножать в нескольких экземплярах письма, бумаги. Он изобретает прибор, который впоследствии получил широкое распространение. Это хорошо известный нам мимеограф .
Сначала Эдисон изобрел электрическое перо, острие которого совершало мелкие возвратно-поступательные движения по типу иглы в швейной машине. Нужный текст или чертеж накалывался этим пером на восковку. Полученный трафарет накладывался на бумагу, и по нему прокатывали валик, намазанный краской.
С появлением пишущей машинки трафарет стал изготовляться на ней, и электрическое перо вышло из употребления. Парафинированная бумага и пишущая машинка, созданные Эдисоном, легли в основу мимеографа и распространившихся вслед за ним других множительных аппаратов.
Эдисон часто писал отцу и звал его к себе. Однажды на набережной Нью-Йорка появился высокий, могучего сложения старик лет семидесяти. В руках у него был объемистый чемодан. Паром, перевозивший людей в Джерси-сити, только что отошел. Не задумываясь, незнакомец разбежался и огромным прыжком очутился на палубе парома. Случившийся здесь репортер сразу выяснил, что это Самуэль Эдисон, направляющийся к своему сыну в Нью-Йорк. Назавтра ньюйоркцы развлекались заметкой в газете об атлетическом прыжке дедушки из Мичигана, приехавшего к уже известному изобретателю.
Эдисон предлагал отцу совсем переселиться к нему. В одном из писем говорилось:
«Мне бы хотелось, чтобы вы приехали сюда помогать мне в лаборатории. Я плачу сейчас 12 долларов в неделю только за содержание в порядке и чистоте аппаратуры. Вы бы могли жить со мной или где пожелаете, и я буду платить вам 20 долларов в неделю».
Вскоре Самуэль Эдисон, распростившись со старшим сыном Вильямом и многочисленной родней, покинул Порт-Гурон и обосновался у Тома.
В коллекциях Форда хранятся записные книжки, которые вел старик. Первая открывается записью:
«Ньюарк, иоябрь, 1, 1875
Начал работать и переехал к Т. А. Эдисону,
Касса Тома 10.
13-го в кассу 100».
Деятельный старик, по-видимому, взял на себя роль хозяйственного помощника своему сыну.
Эдисон все более убеждался, что согласовать работу изобретателя с непосредственной деятельностью предпринимателя — исключительно трудная задача, фактически невыполнимая даже при огромном трудолюбии и сверхчеловеческой выносливости. Личное управление требовало почти постоянного пребывания на фабрике, где его то и дело отрывали от работы многочисленные посетители.
Для чисто изобретательской деятельности нужна была большая, хорошо оборудованная лаборатория, и Ньюаркские мастерские удовлетворить этому не могли. И вот старик Самуэль запрягает в фургон лошадь и объезжает окрестности с целью найти подходящее место. Через две недели отец и сын отправляются осмотреть прелестное местечко, найденное среди холмистых лугов в 25 милях от Нью-Йорка, неподалеку от станции железной дороги. Здесь, в Менло-Парке, и решено было обосноваться.
В январе 1876 года началось строительство лаборатории. Наблюдал за постройкой старый Самуэль. В его записной книжке имеется следующая запись:
«Янв. 3, 1876
Лаборатория
за 5 фунт, сахара 50
2 фунт, овсянки 14
за работу Карману 15.75
м-ру Андрюсу 4.50».
В марте постройка подошла к концу и началась ее покраска. Об этом свидетельствует следующая запись:
«Март, 20 Для покраски лаборатории 12.00 Дж. В. Эйерсу за 35 дней покраски 70.00»,
Вскоре Эдисон переселяется в Менло-Парк.
В Менло-Парке, окруженный заботами жены, свободный, наконец, от повседневных докучливых забот, от своей фабрики в Ньюарке, Эдисон всецело отдается своим творческим замыслам. Из лаборатории в Менло-Парке вскоре начинают появляться одно за другим все новые и новые изобретения.
Генератор Эдисона с нижним расположением якоря.
Биржевой тиккер Эдисона.
Эдисон за своим первым фонографом.
Автограф письма Эдисона,
Доступ в лабораторию был закрыт для широкой публики и газетных репортеров. Готовящиеся изобретения были окружены заманчивой таинственностью. Вокруг них заранее ходили слухи, разжигавшие общее любопытство.
Вскоре имя тридцатилетнего Эдисона получает широкую известность. Его начинают называть «чародеем» Менло-Парка.
Первые годы в Менло-Парке — наиболее плодотворный период жизни Эдисона-изобретателя,