II. НА ПЕРЕДОВОЙ

II. НА ПЕРЕДОВОЙ

Глава семнадцатая. СЛОВО ТОВАРИЩУ МАУЗЕРУ

Балтийский матрос Павел Мальков за два октябрьских дня, предшествовавших падению Временного правительства, пошит, что жизнь устроена куда проще, чем он думал раньше.

Товарищи из Центробалта поручили Малькову пригнать в Гельсингфорс бывшую царскую яхту «Штандарт». Она стояла на Неве. На яхте радиостанция, вещь нужная. И вообще, такая штуковина не помешает матросам Балтики. Но требовалось получить разрешение от Центрофлота. Несколько дней Мальков бесплодно обивал пороги в канцеляриях. В кронштадтской ячейке большевиков парня подбодрили:

— Действуйте, товарищ, решительнее, по-революционному.

Сунул матрос под бушлат пистолет системы «кольт» и отправился за яхтой. По пути встретил своего приятеля, будущую знаменитость Анатолия Железнякова. Два решительных матроса на одну яхту — даже много. Железняков вообще не большевик, он анархист, но какая разница? Узнав, что нужно, весело сказал: «Пошли!»

На «Штандарте» с командой договорились быстро. Но требовались буксиры. Через некоторое время Мальков с Железняковым пригнали их целых пять. Во всех случаях разговор с капитанами был короткий.

— Мне нужен документ, — говорил капитан.

— Вот тебе документ, — отвечали матросы, вынимая оружие.

Стоило слоняться по канцеляриям! Суток не прошло, как царская яхта прибыла по назначению, то есть к тем, кто был на тот момент сильнее.

Разохотился Мальков. Чем бы еще помочь революции? Для начала следовало добыть машину, а где? Ага, вон стоит, дожидается начальника порта, персональная. Сунул шоферу под нос кольт — поехали. Прихватил решительных товарищей, отправился на Невский ловить юнкеров, которые, по слухам, намеревались развести мосты на Неве, чтобы помешать восстанию. Ловили, разоружали, отвозили в Петропавловскую крепость. Так прошла ночь на 25 октября. Утром увидели мальчишек-га-зетчиков. С осуждением рассматривал матрос ассортимент: «Новая жизнь», «Речь», «Дело народа» — еще куда ни шло. Большевистский «Рабочий путь» — хорошо. А это что такое? Паршивая буржуйская газетенка «Биржевые ведомости», клевещущая на моряков? Ее Центробалт давно требует закрыть. Баста, кончилось время канцелярий! Отняли матросы у мальчишек «Биржевку», сами отправились в редакцию. «Именем Центробалта!» — «На каком основании?» — «Вот вам основание!» По соседству располагался журнал «Огонек». Решили заодно закрыть и его. Вредное издание, лживое, обливает грязью рабочих и большевиков. Охрану поставили. Довольные собой матросы отправились в Смольный. По дороге зашли в магазин. Не было у них продуктовых карточек, но вышли, как нетрудно догадаться, с продуктами. Что за чудесное время наступило!

Угостили и шофера хлебом. Заслужил. Отпустили, когда привез их в штаб революции.

Есть в воспоминаниях Павла Малькова и такой эпизод. Когда он находился на «Авроре», к крейсеру подкатил броневик с юнкерами. Вездесущего революционера с чудо-документом хотели арестовать по приказу Керенского. Башню с пулеметом стали разворачивать — выдавайте бунтовщика, не то сейчас полоснем! Что? А этот документ видели? Матросы навели на них свои орудия. Броневик как ветром сдуло.

Если ты при оружии, то можно не то что персональную машину, а трамвай остановить и использовать как буксир. Бывало и такое. Громыхал трамвай и тащил за собой пушку к месту назначения.

Позже матрос Мальков стал комендантом сначала Смольного, потом Кремля, фактически отвечал за охрану Ленина и других руководителей партии большевиков. 3 сентября 1918-го он лично расстрелял покушавшуюся на вождя революции Фанни Каплан. В 1920 году его за что-то отодвинули от руководства. А знаменитый Анатолий Железняков, «матрос Железняк», подался к батьке Махно на Украину и там сложил буйную голову.

Осенью 1917-го трудно было представить, что в стране восстановится какая-либо иная власть, кроме власти товарища маузера.

В ноябре один лихой кавалерист, четырежды георгиевский кавалер, добирался из Минска до родной донской станицы. Позже он вспоминал, как работало тогда железнодорожное сообщение в прифронтовой полосе. К станции подходили редкие составы, на них набрасывались толпы людей в шинелях, лезли на крыши, висли на подножках. Случалось, что паровозные бригады убегали. Солдаты принимались сами формировать эшелоны. Одни разыскивали вагоны, другие — паровозы и машинистов, третьи добывали топливо и воду, затем все принимались размахивать перед железнодорожниками револьверами и винтовками, требуя отправки. Так и добрался до дому наш кавалерист — впоследствии командир Первой конной, а еще позже — советский маршал Семен Михайлович Буденный.