Революционная инфекция

Революционная инфекция

Гитлер расчистил себе путь к волевому центру демократии с помощью нескольких простых идей. Он сбил социалистов с пути истинного лозунгом, что эта война капиталистическая, и, следовательно, социалисты не заинтересованы в ней, но их время еще наступит. Он парализовал решительность имущих классов, заявив, что война неминуемо ликвидирует всю частную собственность: если она будет вестись до конца, то неизбежным ее следствием будет именно то, что война должна была предотвратить, то есть наступление коммунизма, олицетворяющего собой всеобщую нищету. Массы возьмут власть в свои руки и в конце концов установят диктатуру. Людей, далеких от политики, Гитлер убедил идеями, единственно их интересующими — "Для чего война?", "Наслаждайтесь жизнью!", "Сила — в радости!", "Счастье, мир, безопасность!".

Мир, — говорил он, — может быть обеспечен в одночасье, будь у народа решимость, и если здравый смысл человека с улицы завладеет умами политиков. Гитлер сумел завоевать сердца простых людей, потому что сам был выходцем из народа.

Если кто и обострил обстановку, так это бонзы, лидеры рабочей партии. Повсюду возобладал один и тот же способ извлечения денег из кармана "маленького человека", что и привело к концу спокойной жизни.

Существует и другой класс, на который рассчитывал Гитлер. Это предприимчивые, беспокойные личности, полные жизненных сил. К ним он обратился с басней о дряхлости европейского порядка, об истощении цивилизации, уже отжившей свой век, об анемии и обветшалости некогда почитаемого христианского общества. Сильный должен повелевать, слабый должен подчиняться. Разве не это говорил Ницше? И разве не это было загадкой всех переломных эпох? Новое время требует новых идей и новых заповедей. Вовсе не язык отличает людей и государства друг от друга, а их расовая принадлежность, предопределяющая их отношение либо к классу господ, либо к классу рабов. Будущее принадлежит новой европейской аристократии, состоящей из сильных безжалостных людей действия, которые наложат свой отпечаток на новую великую Европу.

Еще большей значимостью наделена другая группа, на которую рассчитывает Гитлер. Это прогрессисты, выступающие за рациональное планирование. Может показаться парадоксальным, но, тем не менее, это сущая правда, что Гитлер всю эту группу включил в сферу своего влияния. Представления о Гитлере, как человеке здраво понимающем прогресс, в том смысле, что его нельзя так просто остановить, могут выглядеть странно. Но разве в действительности Гитлер не устраняет все препятствия на своем пути для разумного преобразования Европы или всего мира? Есть ли оправдание этой европейской системе бесчисленных мелких государств, этим нескончаемым препонам, этому искусственному протекционизму? Есть ли какой-то смысл в национальном суверенитете нескольких десятков независимых государств в то время, когда технический прогресс преодолевает все границы? Ведь жизнь наверняка безжалостно предъявит свои требования. И не глупо ли и бесполезно противиться новой эре из-за своих симпатий и антипатий вместо того, чтобы всячески способствовать ей?

В течение полутора столетий все, что по своей природе было планируемым, обустроенным, централизованным, стандартизированным и сконцентрированным, все это рассматривалось как прогресс и обновление, как противопоставление всему отсталому, неорганизованному и традиционному. Как же, в таком случае, все значительные усилия национал-социалистов, с их невероятной концентрацией и централизацией, с их планированием и организованностью, сумели испортить впечатление в глазах тех, кто представлял будущее человечества неизбежно в форме глубоко рационализированной системы? Расовая доктрина Гитлера может выглядеть неумной и отталкивающей, его политика — ничтожной, а методы пропаганды — абсурдными. Но несмотря на все это, этот человек выступает на переднем крае истории. И, конечно, было бы неплохо прийти к согласию с ним, вместо того, чтобы действовать против него и против времени. Несомненно, этот довод приводится в различных кругах, в том числе высокоинтеллектуальных, но этим не исчерпываются различные подходы нацистов к специфическим группам. Например, к психоаналитикам, которые очарованы попыткой национал-социалистов освободить себя от темной стороны цивилизации. Есть и те, кто привык думать исключительно с биологической точки зрения, и которые готовы признать, что только динамизм находится в гармонии с законами существования, и что статический порядок означает истощение жизненных сил.

15 сентября 1938 г. Гитлер выиграл первый раунд в своей игре вокруг Чехословакии: премьер-министр Великобритании Чемберлен прибыл к нему в Оберзальцберг для ведения переговоров.

Именно идеи, а не просто голые факты, играют решающую роль в борьбе за новый порядок. Существенным в этой борьбе является не просто количество производимых товаров, превосходство в вооружении или в запасах полезных ископаемых, а идеи, которые парализуют сопротивление и распространение разногласий. Именно эти идеи предотвратили быстрое сопротивление революции и одолели его, а также приобрели своих сторонников во всех странах мира.

Но как, спросите вы, нацистская революция может быть поставлена рядом с Великой французской революцией, обязанной своим величием идеям свободы и равенства? Конечно, основополагающие идеи этих двух революций не поддаются никакому сравнению. Но они схожи в том, что революция нигилизма, как и революция за права человека принимает форму непрерывного процесса обновления, противодействуя старому режиму. Именно этот факт был поставлен на карту, причем так умело, что это устраивало любую из попавших под влияние нацистов группу. И этот же факт предоставил Гитлеру явное преимущество перед своими противниками. Национал-социализм как политическая сила, стоящая за этой революцией, благодаря своей тщательной пропагандистской завуалированности всегда выступает как сила нового, молодого против устаревшего, бесплодного и косного. Нацистские деспоты никогда не уставали указывать на то, что новые мировые империи и новый порядок могут быть созданы и сохранены только посредством новых идей управления. Миллионы союзников Великобритании во всех странах мира не смогут сами определить для себя суть конфликта: они сделают это, если только их вдохновит общая идея мирового порядка, отличающегося от того, который предложил им национал-социализм. Эта общая идея не должна быть только альтернативой нацистской, она должна взять верх над ней путем убеждения в том, что она располагает к себе своим этическим превосходством и ясным содержанием. Но в то же время по своему масштабу она, по крайней мере, должна быть равной нацистской. Это должно быть всеобщей задачей достижения такого порядка, который можно противопоставить нацистскому стремлению к безграничному мировому господству.