«Мужчина в женщине»

«Мужчина в женщине»

А как выглядела Виттория Колонна и была ли она красавицей?

Марсель Брион описывает ее так:

«Писатели того периода слишком много сказали нам о целомудрии Виттории Колонна, о ее уме и о ее таланте, чтобы не дать понять, что она вовсе не была красивой. Но она выглядела очень благородно и достойно, и все современники единодушно ее хвалили. Это компенсировало отсутствовавшую физическую привлекательность»²¹¹.

Надин Сотель, другой биограф Микеланджело, еще более категорична:

«Виттория не была красавицей: у нее было почти мужское лицо с высоким лбом, слишком длинный нос, плотно сжатые губы»²¹².

«Отсутствие физической привлекательности», «почти мужское лицо», «мужчина в женщине». Не правда ли, такие повторяющиеся харатеристики могут говорить лишь об одном. На современном языке это описывается схемой: долгое одиночество – привычка к самостоятельности – избыточная выработка чуждого женщине тестостерона – перестановка ролей на эмоциональном уровне – разбалансировка мужских и женских качеств – и т. д. Подобные «перевертыши» хорошо известны в психологии. Кстати сказать, такие «мужчины в женщине» часто находят себе партнерш-лесбиянок или «друзей» среди мужчин-гомосексуалистов.

Надин Сотель отмечает, что волевая Виттория Колонна «представляла для Микеланджело некую двоякую женственность»²¹³. Эти слова можно понимать по-разному, но в первую очередь на ум приходит следующее. В каждом человеке есть суть мужская и суть женская. Природа дала людям два начала, и Микеланджело в данном случае любил не женщину, не женственность в Виттории, а ее двоякую суть.

После смерти мужа маркиза хотела уйти в монастырь, но папа Климент VII запретил ей это делать, и она довольствовалась тем, что стала вести полумонашескую жизнь рядом с монастырем. При этом она общалась не только с Микеланджело, но и со многими другими выдающимися людьми. В частности, она переписывалась с поэтом и драматургом Лудовико Ариосто (он воспел ее в своей поэме «Неистовый Роланд»), встречалась с реформаторами вроде проповедника Бернардино Окино и религиозного писателя Хуана де Вальдеса.

С Микеланджело, например, Виттория Колонна вела длительные дискуссии о фламандской живописи. Португальский художник Франсишку де Ольянда оставил книгу воспоминаний о беседах Микеланджело с маркизой ди Пескара. «Я наблюдал, – пишет он, – как в спорах она, словно военачальник, запасшийся хитроумным планом и осторожностью, идет на штурм неприступной крепости. А Микеланджело, подобно осажденному, проявляет чудеса изворотливости <…> Но, в конце концов, победу одерживала маркиза. Впрочем, я и не представляю себе, кто бы мог оказать ей сопротивление»²¹⁴.