Московский процесс, реабилитация и ее отмена
Московский процесс, реабилитация и ее отмена
Пленных казаков Панвица (вместе с их командирами) англичане разместили в лагерях в районе Фельдкирхен–Альтхофен: близ Фельдкирхена была размещена 1-я казачья дивизия, а близ Альтхофена – остальные части корпуса. Казалось бы, поставленная цель достигнута и можно не опасаться советского плена, но дело обернулось по-другому. Еще в феврале 1945 года главы стран антигитлеровской коалиции, собравшиеся в Ялте, договорились о том, что после окончания войны все граждане СССР, попавшие в плен к англичанам и американцам, будут депортированы на родину. Англо-американские войска вели тяжелые бои в Европе, а впереди еще предстояло нанести окончательное поражение Японии, и спорить со Сталиным никто не собирался – тем более из-за каких-то там изменников, сражавшихся на стороне Германии. Теперь же настало время свои обещания выполнять. Иллюзий насчет того, что ждет депортированных, ни английское, ни американское командование не питало. Но если американцы отнеслись к этому делу спустя рукава и в результате огромное количество бывших советских граждан избежало возвращения на советскую родину, то подданные Его Величества точно выполнили взятые на себя обязательства. Великобритании всегда было абсолютно все равно, что может произойти с гражданами иностранного государства: для нее всегда существовали только свои собственные интересы, и только они, а не какие-то «общечеловеческие ценности» имели значение.
28 мая 1945 года британское командование передало представителям советского командования первых 500 офицеров XV казачьего корпуса, а также почти 3 тысячи казаков (в основном из состава Казачьего стана генерала Доманова). Мало того, англичане сделали даже больше, чем от них требовали ялтинские договоренности, – в руки СМЕРШа были отданы еще и полторы тысячи казаков-эмигрантов, которые никогда гражданами СССР не являлись и покинули родину после поражения в Гражданской войне. Это была лишь «первая ласточка»: в течение июля 1945-го англичане, задействовав несколько боевых дивизий, провели настоящую боевую операцию – казаки не хотели возвращаться в СССР и их надо было заставить силой оружия. Воевать с безоружными у подданных Его Величества получалось очень хорошо, и вскоре 35 тысяч казаков оказались в советских лагерях.
Гельмут фон Панвиц был вместе со всем штабом взят под арест 26 мая. Последовала череда допросов генерала как британскими, так и советскими и югославскими следователями. Выдача СССР ему в общем-то не грозила – он был немецким генералом и ялтинские соглашения на него ни в коем случае не распространялись. Однако он поступил так, как ему подсказывала его совесть. Панвиц заявил британским офицерам: «Я делил с казаками хорошее время. Теперь я хочу делить с ними плохое. Я заключил с ними дружбу на жизнь и на смерть. Может быть, я смогу облегчить их ужасную участь, взяв часть приписываемой им вины на себя»[57]. Англичане не возражали… 10 июня Панвиц был доставлен на автомобиле в Эннс, где был посажен на поезд, который увозил в СССР пленных казаков. Генерал был доставлен в Москву и помещен в Лубянскую тюрьму.
К этому времени советское руководство уже начало подготовку крупного процесса, на котором было решено осудить лидеров антисоветских казачьих соединений. Дело должна была рассматривать Военная коллегия Верховного суда СССР.
На процесс были в качестве подсудимых выведены самые известные руководители казаков, сражавшихся на стороне вермахта: командир Казачьего стана генерал-майор Тимофей Иванович Доманов, начальник Главного управления казачьих войск генерал от кавалерии белой армии (в материалах процесса он почему-то назван генерал-лейтенантом) Петр Николаевич Краснов, начальник штаба Главного управления казачьих войск генерал-майор германской армии Семен Николаевич Краснов, командир Кавказской дивизии генерал-майор белой армии Султан Келеч-Шаханович-Гирей, начальник Резерва казачьих войск генерал-лейтенант белой армии Андрей Григорьевич Шкуро и Панвиц. Особенностью этого процесса было то, что подсудимых обвинили в измене Родине, а на самом деле под это обвинение подходил лишь один человек – Доманов, который до перехода на сторону немцев был гражданином СССР. Все остальные же воевали против красных еще в годы Гражданской войны и после разгрома белых войск уехали в эмиграцию, и СССР их родиной ни в коем случае не являлся, а следовательно, «изменить» ему они просто не могли – они всегда были последовательными противниками советской власти. О Панвице же и говорить не приходится – он был гражданином Германии.
Подсудимых обвинили в том, что «по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную работу против СССР». Конечно же, никакого отношения ни к разведке, ни к шпионажу Панвиц не имел, но Военную коллегию Верховного суда Союза ССР это не волновало. Панвица, кроме того, обвинили, как уже упоминалось выше, в «участии в вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз», а также в том, что «будучи инспектором кавалерии при главном командовании сухопутных войск[58], Панвиц активно содействовал проведению немецко-фашистскими солдатами расправ и насилий над советскими жителями на территории Советского Союза, временно оккупированной немцами…»
16 января 1947 года был оглашен приговор, в котором в общем-то никто и не сомневался: все подсудимые были приговорены к смертной казни через повешение. В тот же день приговор был приведен в исполнение. Тело Панвица, как и других подсудимых, было кремировано, а прах захоронен на территории Донского крематория.
Молодая вдова Игнеборг фон Панвиц – ей было всего 30 лет – осталась в Западной Германии с тремя детьми на руках: в браке Гельмута и Ингеборг родились две дочери и один сын. Позже она вышла замуж за близкого друга своего покойного мужа, полковника в отставке Ганса Иоахима фон Шультца (Schultz), который был на 11 лет старше ее (Шультц родился в 1905 году).
Шли годы, Советский Союз распался, и в новой России начались крупномасштабные работы по реабилитации необоснованно осужденных в период господства КПСС. Ингеборг к тому времени уже вторично стала вдовой – Шультц скончался в 1989 году, – дети выросли, женились и вышли замуж, родились внуки. И вот в 1996 году внучка Гельмута фон Панвица Ванесса фон Бассевиц обратилась в Генеральную прокуратуру России с ходатайством о пересмотре дела своего деда и его реабилитации. Помощник главного военного прокурора полковник юстиции Виктор Крук – так как Панвиц был осужден именно военным судом – поднял материалы дела и составил заключение, которое 22 апреля 1996 года представил заместителю главного военного прокурора генерал-лейтенанту юстиции Владимиру Смирнову. Военный юрист вполне закономерно сделал следующий вывод: «Установлено, что генерал-лейтенант фон Панвиц в период Великой Отечественной войны являлся гражданином Германии, военнослужащим немецкой армии и выполнял свои воинские обязанности. Данных о том, что фон Панвиц или подчиненные ему части допускали зверства и насилия в отношении мирного советского населения и пленных красноармейцев, в деле не имеется. В связи с этим следует признать, что фон Панвиц по настоящему делу на основании ст. I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года осужден необоснованно».
23 апреля 1996 года заключение было подписано: «Фон Панвиц Гельмут Вильгельмович, 1898 года рождения, арестованный 9 мая 1945 г., осужденный 16 января 1947 г. Военной коллегией Верховного суда СССР на основании ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. к смертной казни через повешение, в соответствии с п. „а“ ст. 3 Закона Российской Федерации „О реабилитации жертв политических репрессий“[59] реабилитирован.
Помощник Главного военного прокурора В.М. Крук».
В следующем году скончалась супруга фон Панвица Ингеборг и, казалось, в деле можно было поставить точку. Однако оказалось, что имя фон Панвица еще не раз станет камнем преткновения для различных политических сил. Как бы то ни было, но уже в начале следующего, XXI века журналисты вдруг неожиданно вновь озаботились «делом Панвица» и развернули целую пропагандистскую кампанию, в которой яростно выступили против решения прокуратуры четырехлетней давности – как можно реабилитировать «фашистского генерала»! И прокуратура вновь доказала, что политика для нее не менее важна, чем законность. Если в 1996 году совершенно на законных основаниях Панвиц был реабилитирован, то теперь на таких же законных основаниях реабилитация была отменена. «Начальник Управления реабилитации жертв политических репрессий генерал-майор юстиции Валерий[60] Кондратов сообщил, что заключение от 22 апреля 1996 года о реабилитации фон Панвица как необоснованное отменено и 28 июня 2001 года вынесено заключение, в котором сделан вывод, „что фон Панвиц за совершенные преступные деяния осужден обоснованно, оснований для принесения протеста не усматривается и реабилитации он не подлежит. Одновременно признано, что справка о реабилитации фон Панвица Гельмута юридической силы не имеет, о чем письменно уведомлены заинтересованные лица, а также соответствующие государственные учреждения ФРГ“» [61].
Но «дело Панвица» все еще не закончено. В Москве в скверике у храма Всех Святых, что недалеко от станции метро «Сокол», стоит скромный памятник «Вождям Белого движения и Казачьим атаманам», на котором высечены имена казачьих атаманов Шкуро, Султан-Гирея, Кононова, белых генералов Каульбарса, Туркула, Штейфона, а также и Гельмута фон Панвица. Памятник установили в 1998 году – в те недолгие годы, когда Панвиц считался реабилитированным, а никак не военным преступником. Но в 2003—2005 годах «дошли руки» и до памятника – некая общественность стала требовать его немедленного сноса. Вновь имя Панвица оказалось в центре скандала, имевшего пусть не ярко выраженную, но все же политическую окраску. Вновь в газетах замелькало имя «фашистского генерала». В защиту памятника выступили православный интернет-портал, Кредо. ру и журнал «Новое время». Против памятника выступили Правда. ру и газета «Завтра», а также участники форума российского отделения американской Международной христианской церкви. 29 августа 2005 года инициаторы всей этой кампании Илья Крамник со товарищи подали в прокуратуру Москвы заявление:
«На территории храма Всех Святых находится „памятник Вождям Белого движения и Казачьим атаманам“, поставленный в честь сотрудничавших с гитлеровской Германией во время Второй мировой войны атаманов Краснова, Шкуро, Доманова, фон Панвица и других, многие из которых осуждены и казнены как военные преступники, в частности, группенфюрер СС Гельмут Вильгельм фон Панвиц, атаман Султан-Клыч-Гирей, атаман Краснов.
Также в тексте на памятнике упомянуты „казаки 15-го кавалерийского корпуса“, который, входя в состав вермахта, был укомплектован бывшими подданными Российской империи и завербованными советскими военнопленными, являлся карательным соединением, участвовавшим в совершении множества военных преступлений на территории СССР, Югославии и других стран. В конце войны корпус был включен в состав войск СС, которые были признаны преступной организацией Нюрнбергским трибуналом.
Попытка увековечивания памяти военных преступников грубо унижает наше как представителей народов, явившихся объектом преступных деяний со стороны перечисленных лиц, национальное достоинство.
…Просим принять меры прокурорского реагирования по изложенным в настоящем заявлении фактам» [62].
Однако уже 9 сентября 2005 года прокурор Савеловской межрайонной прокуратуры Северного административного округа Москвы старший советник юстиции
А.И. Васильев дал заявителям ответ, сообщив, что «межрайонной прокуратурой проводилась проверка правомерности установки мемориальных досок Вождям Белого движения и Казачьим Белым атаманам у Храма Всех Святых на Соколе Патриаршего Подворья во Всехсвятском, по результатам которой нарушений требований Федерального закона „О противодействии экстремист-ской деятельности“ и фактов для принятия мер прокурорского реагирования не выявлено».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.