Гитлеровские листовки

Гитлеровские листовки

Часто на фронте перед Военными трибуналами Действующей армии представали военнослужащие за чтение и передачу содержания гитлеровских листовок. Их обвиняли в антисоветской агитации по статье 58 пункт 10 Уголовного кодекса РСФСР. Эти листовки полагалось уничтожать, но не было бумаги, чтобы свернуть цигарку из махорки или табака. Немцы же специально печатали листовки на курительной бумаге, и солдату жалко было их выкидывать. Он рисковал попасть под Военный трибунал, но сохранял листовку для курева, а подчас его интересовало и содержание листовки. Они часто содержали весьма доходчивую антисемитскую пропаганду. В них говорилось, например:

«Иван! Ты работал на заводе. У тебя директором был Хаймович, секретарем парткома Пейсахович, председателем профкома Рабинович, а у станков среди рабочих жидов не было. Теперь у тебя политрук Пейсахович, начальник штаба Рабинович, а в окопе среди бойцов жидов нет. Сводки Совинформбюро пишет жид Лозовский, их читает по радио жид Левитан, в газетах тебя обманывает жид Эренбург. Ты спишь в окопе, а жид работает в рабкоопе и спит с твоей женой. А за все отдуваешься ты, бедный Иван».

Такие листовки находили отклик в солдатской среде, воздействовали на сознание многих и содействовали росту антисемитских настроений не только в военные, но и в послевоенные годы, особо на территориях, которые были оккупированы немцами или находились в зоне, куда немецкая авиация имела возможность сбрасывать листовки.

Каждая немецкая листовка содержала призыв к бойцам и офицерам Красной армии переходить на сторону немцев, сдаваться в плен. Каждая листовка сопровождалась специальным пропуском, в котором указывалось, что он дает право на сдачу в плен для неограниченного числа советских солдат и офицеров. В Действующей армии были изданы приказы командования о том, что немецкие листовки подлежат уничтожению. Иногда по приказу командования специальные группы солдат и офицеров собирали сброшенные авиацией противника листовки и сжигали их. При обнаружении немецких листовок у солдат и офицеров их обвиняли часто не только в антисоветской агитации, но больше того, исходя из наличия в каждой листовке пропуска для сдачи в плен, предъявлялось более серьезное обвинение в попытке сдаться в плен, в попытке перейти на сторону противника, т. е. в «измене Родине в боевой обстановке». Таких дел в трибунальской практике было много, и иногда солдат или офицер, у которого не было никакого умысла перейти на сторону противника, а хранил он листовку лишь для курева, обвинялся в измене и приговаривался Военным трибуналом к расстрелу.