Из небытия
Из небытия
Разбирательство дела Бормана на Нюрнбергском процессе еще продолжалось, а уже поступило заявление его личного шофера Якоба Гласа о том, что он недавно видел бывшего рейхсляйтера на улице Мюнхена. Следующим сообщением подобного рода стало выступление в печати немецкого писателя Генриха Линау, утверждавшего, что случайно столкнулся с Борманом в поезде Гамбург — Фленсбург. Затем сведения подобного рода стали появляться довольно часто — каждый «открывал» своего Бормана. Новые показания и свидетельства то и дело будоражили мировую прессу, вызывая к жизни все новые и новые версии о послевоенной судьбе рейхсляйтера, но со временем забывались.
Впрочем, Борман был не единственной крупной фигурой третьего рейха, канувшей в неизвестность. Бесследно исчезли многие опаснейшие преступники: шеф гестапо Генрих Мюллер, проводивший широкомасштабную программу медицинских экспериментов над заключенными Освенцима врач-изувер Менгеле, возглавлявший отдел гестапо по решению «еврейской проблемы» Эйхман, лионский палач Клаус Альтман-Барбье... В списке разыскиваемых нацистских преступников, составленном союзниками по антигитлеровской коалиции, числилось более ста семидесяти тысяч фамилий. Многие из этих нелюдей так и не были найдены. [452]
Как же исчезла в последние месяцы войны целая армия убийц? Длившиеся много лет исследования привели к несомненному выводу: к масштабным операциям по укрывательству «цвета» нацистской Германии был привлечен ряд могущественных организаций. Первой в этом ряду следует назвать «организацию бывших членов СС» (ОДЕССА). Не подлежит сомнению, что Мартин Борман проявил себя великим мастером невидимой конспиративной борьбы. Много лет он крепко держал в своих руках власть в фашистской Германии, терпеливо играя роль верного слуги. В лице подручных Мюллера и Калътенбруннера Мартин Борман заполучил хорошо подготовленную, отлично вышколенную армию профессиональных конспираторов и детективов, обладавших богатым опытом проведения тайных операций.
Секретные службы третьего рейха наладили широкий спектр каналов вывоза людей и капиталов за рубеж, из которых руководители этих операций могли выбрать средства и методы, наилучшим образом подходившие для тех или иных конкретных случаев. Эти ведомства располагали мощной технической базой и отменными мастерами сыска и разведки, умевшими не только распутывать чужие следы, но и заметать свои. В 1944 году технические эксперты СС приступили к осуществлению программы массового изготовления высококачественных подделок — фальшивых паспортов разных стран. Во многих странах (прежде всего в Южной Америке) нацисты установили тесные связи с местными властями, и для высокопоставленных особ и наиболее «ценных» специалистов с помощью полицейских служб других государств были подготовлены бланки подлинных документов, в которых, естественно, фигурировали вымышленные имена.
Часть охваченных программой Бормана людей осталась в Европе. Сменив имена и места жительства, [453] они либо «легли на дно» в западных областях самой Германии, либо осели в тихих уголках нейтральных стран. Всех эмигрантов агенты СС прежде всего переправляли в нейтральные страны: по суше — через горные перевалы в Швейцарию, Италию и Испанию; морем — практиковалось как использование гражданских судов, так и высадки с подводных лодок — в страны Скандинавии и Средиземноморского побережья; по воздуху — пока авиация союзников не перекрыла воздушные коридоры. Далее запутать следы было проще. На иностранных кораблях беглецов отправляли в дальние плавания к берегам Южной Америки, иногда — в страны Ближнего Востока или Юга Африки.
Капиталы и людей, которых следовало вывезти с минимальным риском разоблачения, отправляли в Южную Америку или в Японию на подводных лодках. В месте назначения грузы и людей обычно уже ждали и встречали. К концу войны Германия еще обладала мощным подводным флотом, состоявшим приблизительно из двухсот субмарин, в числе которых было около тридцати подводных лодок нового типа. Последние проходили без дозаправки 31 500 миль со скоростью десять узлов в погруженном состоянии и могли принять на борт до 252 тонн груза. Известно, что с 1943 года эти субмарины совершали частые походы в Японию и Южную Америку. Согласно показаниям Отто Вермута, командира подводной лодки U-530, с 1943 года в Аргентину регулярно ходили субмарины с бортовыми номерами U-34, U-239, U-530, U-547, U-957, U-977 и U-1000. В последние месяцы войны в доках Швеции была спущена субмарина под номером U-313. Как выяснилось, она ушла от берегов развалившегося третьего рейха 9 мая 1945 года. Через полтора месяца она вошла в Рио-Негро, где незадолго до окончания войны немецкая колония закупила около ста гектаров земли вдоль побережья. Очевидно, на [454] этой лодке в Аргентину прибыли высокие чины фашистской Германии, ибо их встречали руководители ОДЕССА — бывший генерал фон Аллен и бывший штурмбаннфюрер СС Швенд (последний стал казначеем нацистской подпольной организации в Южной Америке).
После окончания второй мировой войны у побережья Южной Америки был замечен целый «косяк» субмарин — поодиночке, по две, а то и по три они появлялись близ немецких колоний. В районах всплытия подводных лодок несколько раз находили на берегу предметы аквалангистского снаряжения германского производства.
Важнейшим каналом исхода нацистских преступников из Германии стала католическая церковь. Среди части высшего духовенства антисоветские настроения были настолько сильными, что толкнули многих священников на союз с гитлеровцами, в которых святые отцы увидели союзников в борьбе с коммунистическим атеизмом. Разгромленные, фашисты казались им теперь меньшим злом, чем победители-большевики. Одной из центральных фигур профашистского течения в католицизме являлся епископ Алоис Гудал, еще в 1936 году в одной из своих статей утверждавший: «Против большевизма и коммунизма существует только одно средство — уничтожение». В конце войны он возглавлял институт «души святой Марии», структуру которого использовал для укрывательства нацистов. По сведениям западных исследователей, епископ Гудал выдал фальшивые иностранные паспорта и удостоверения сотням нацистов, в том числе двенадцати крупнейшим военным преступникам — таким, как глава фальсификационного отдела СС Швенд и воздушный ас Рудель.
Весной 1947 года американский дипломат в Риме Винсент ла Виста подготовил секретный доклад (содержание было предано гласности в середине восьмидесятых [455] годов), неопровержимо доказывавший, что Ватикан был крупнейшей организацией, занимавшейся перевозкой за рубеж беглых нацистов. Участвовавшие в таких операциях священники обеспечивали преступников поддельными паспортами, укрывали в монастырях, подготавливали маршруты передвижений. Подобным образом заслуженной кары избежали десятки тысяч гитлеровских палачей. Осуществляли эту работу специально созданные Ватиканом «комитеты». Осведомленность американской стороны удивления не вызывает, поскольку стратегическая разведка Соединенных Штатов УСС (Управление стратегических служб, позднее преобразованное в ЦРУ) создала разветвленную агентурную сеть в Италии, причем особое внимание уделялось внедрению агентов в структуры католической церкви.
Более того, начиная с 1943 года, когда стал очевиден перелом в ходе войны между фашистской Германией и Советским Союзом, когда советские войска стали неумолимо теснить захватчиков, западные стратегические спецслужбы пересмотрели свои задачи во второй мировой войне. Теперь уже речь шла о послевоенных перспективах, и в высших эшелонах власти западных союзников больше думали о том, чтобы раньше русских добраться до военных технологий и ведущих ученых Германии. Цинизм принципов стратегической разведки состоял в том, что ради обладания секретными данными и использования «опыта» изуверов и убийц она готова была спасти от возмездия преступников, повинных в гибели миллионов людей, не говоря уже о перспективах использования огромных богатств нацистов, разграбивших развитые страны Европы.
Негласное разрешение на фактически свободное вложение этих средств в экономики западных стран означало бы эффективное их использование и приток [456] существенных сумм, необходимых для подъема разоренных войной стран, тогда как жесткая линия в отношении фашистских бонз привела бы к оттоку огромных богатств в государства «третьего мира».
Расчетливый аналитик, опытный финансист и хладнокровный интриган, Борман отлично знал свои козыри в послевоенной игре и, основываясь на этом, планировал возрождение германского нацизма. Напомним его план восстановления послевоенной Германии, составленный еще в 1944 году:
1. Освобождение немецкого народа от оккупации.
2. Возвращение изгнанных.
3. Объединение германского общества по расовому принципу.
4. Избавление от произвола врага.
5. Федеративное объединение Европы.
6. Право на расовую автономию.
7. Единая Европа ради общего блага.
8. Всеевропейский арбитражный суд.
9. Сообщество родственных наций; цель — создание Германской империи.
10. Объединение Германии с Богемией и Моравией.
11. Защита чистоты расовой группы.
12. Экономическое объединение Европы.
Вдобавок ко всему — несомненно, поднаторевший во властных и финансовых играх Борман это отлично понимал! — истинные правители Запада, то есть владельцы крупнейших мировых корпораций, задолго до последних залпов второй мировой готовы были к сотрудничеству с утратившими военную мощь фашистами в борьбе против проникновения на Запад коммунистических веяний. Конечно, в этом сотрудничестве не оставалось места для наиболее одиозных фигур, но многие из таковых все-таки нашли пристанище в крысиных норах, с поразительной легкостью миновав заслоны западных спецслужб. [457]
Послевоенный «крестовый поход» против коммунизма — вот план Бормана, призванный создать практический механизм для безбедного существования беглых нацистов и объединить их с влиятельными кругами Запада. С его точки зрения, идеальным развитием событий было бы перерастание войны против фашистской Германии в вооруженный конфликт между союзниками по антигитлеровской коалиции. Пусть это не произошло, но достигнутые «успехи» вполне могли его удовлетворить: усилиями ярых антикоммунистов Германии, влиятельных политических и финансово-промышленных кругов Запада и верхушки католического духовенства была поднята мощная волна антисоветизма. Между недавними союзниками вырос непреодолимый «железный занавес». В США призывы граждан и журналистов предать суду обнаруженных в стране фашистских преступников отклоняли с формулировками наподобие: «Обвинения против так называемых бывших нацистов явно инспирированы коммунистами и коммунистической пропагандой». В годы маккартизма власти США не допускали и намека на упомянутую «коммунистическую пропаганду», обвинения в нацизме сразу отклоняли, а всякого, кто посмел выдвинуть подобные обвинения, немедленно объявляли агентом коммунизма.
Поистине поразительны результаты череды громких судебных процессов над военными преступниками, обнаруженными в послевоенные годы. «За давностью лет» убийц раз за разом оправдывали! Причем дело доходило до суда лишь в тех случаях, когда в руки правосудия попадали такие преступные монстры, как хирург-изувер Менгеле или лионский палач Альтман (сменивший фамилию на Барбье). В 1951 году вышел на свободу Альфред Крупп фон Болен-унд-Гальбах, осужденный в Нюрнберге как военный преступник. Отпущены были изобретатель печально известных душегубок [458] Рауфф, палач Латвии и Эстонии фельдмаршал фон Лееб, руководитель тотальных бомбардировок Герники и Варшавы генерал Мильх... Пожалуй, сполна получил только Эйхман. В мае 1961 года его выкрали из Аргентины израильские агенты. Суд состоялся в Иерусалиме, и в 1962 году главный специалист гестапо по решению «еврейской проблемы» был казнен.
За период до 1980 года в Западной Германии было возбуждено более восьмидесяти восьми тысяч дел в отношении нацистских преступников, из которых более восьмидесяти тысяч были закрыты без вынесения приговора. Вопреки постановлению Нюрнбергского трибунала, здесь вообще ввели особый срок давности, с 1970 года отпустив все грехи убийцам третьего рейха. Запрет на производство Германией вооружений вначале был смягчен, а в 1955 году вовсе отменен. В 1984 году, вопреки решению Потсдамской конференции, был отменен также запрет на производство таких наступательных видов оружия, как бомбардировочная авиация и ракеты дальнего радиуса действия. Подъем военно-промышленных концернов Круппа, «Мессершмитт», «Бельков энтвиклунген КГ» и многих других вновь подтверждает, что установки Бормана относительно послевоенного развития Германии настойчиво претворяются в жизнь. Схема наращивания собственного военного потенциала близка к той, которая была апробирована после первой мировой войны: прежние запреты постепенно и последовательно отменялись, а порой вообще не принимались в расчет.
* * *
Что же известно о судьбе Бормана? Если отвлечься от малоубедительных свидетельств, многие из которых не выдержали критики и были отвергнуты во [459] время пересмотра дела Бормана прокуратурой города Франкфурта-на-Майне (на основе собранных заявлений свидетелей, писем, сообщений в полицию было составлено досье в семь тысяч страниц, в котором отсутствовало главное — документы, неопровержимо доказывавшие, что один из самых зловещих соратников Гитлера действительно жив), можно упомянуть о четырех наиболее сенсационных версиях. Самые слабые из них — «русская» и «английская». С теми или иными вариациями они сводятся к следующему.
После выхода в отставку в 1968 году руководитель западногерманской разведки Гелен (в третьем рейхе возглавлял разведывательный отдел вермахта «Иностранные армии Востока») заявил, что еще в годы войны совместно с Канарисом «вычислил»: Мартин Борман — советский шпион! По версии Гелена, Борман попал в руки красных и был завербован в 1920–1921 годах, когда участвовал в террористических операциях россбаховских фрейкорпов на территории Прибалтики (на самом деле Мартин стал членом одного из отрядов Россбаха только в 1922 году, когда служил управляющим у барона Трайенфельза). Добившись от Гитлера полной свободы действий, он якобы создал широкую сеть шпионских радиопередатчиков, благодаря чему советское командование своевременно узнавало о всех планах германского командования. Бывший гитлеровский разведчик Гелен обвинил Бормана и в систематическом разрушении фашистской Германии изнутри путем насаждения путаной административной системы, в которой постоянно пересекалась ответственность и сталкивались интересы различных ведомств (принципы такого рода конкуренции между подчиненными были заложены Гитлером в структуру нацистской организации задолго до того, как Борман пробился к вершинам власти). Поездку по украинским селам в период пребывания фюрера в ставке под Винницей (рейхсляйтер [460] отправился в компании нескольких сопровождающих и за эти несколько часов ни разу не уединялся) Гелен счел выездом на встречу с курьером из Москвы. В последние дни войны Борман якобы присоединился к советскому танковому отряду, пробившемуся к рейхсканцелярии и сразу же повернувшему обратно. Он заранее сообщил ничего не подозревавшим Кемпке, Науманну, Аксману и другим «свидетелям» о том, что отправляется исполнять великую миссию возрождения Германии, и проинструктировал их относительно «легенды» своего участия в прорыве в ночь на 2 мая. Далее Гелен заявил, что разведке Западной Германии удалось обнаружить Бормана на секретной и строго охраняемой государственной даче в Советском Союзе, где остаток жизни (до 1956 года) он служил консультантом правительства по германским вопросам.
На поверку оказалось, что версия Гелена построена на будто бы имевшем место личном взаимодействии с Канарисом (который давно уже отошел в мир иной и не в состоянии ничего подтвердить или опровергнуть) и докладах двух агентов (имена которых до сей поры не названы). Эта версия не вызвала доверия в кругах исследователей истории второй мировой войны, но произвела заметный пропагандистский эффект: разведчик-профессионал продолжил исполнять свой долг на благо «Великой Германии»! Действительно, к тому времени он уже вышел в отставку и — как частное лицо — не был официально связан с правительством, а потому не мог нанести ему политического ущерба пропагандистскими заявлениями.
«Английская» версия утверждает, что Борман являлся британским агентом, выскользнул из Берлина 2 мая и добрался до города Плена, где открылся британскому резиденту. Сотрудники Интеллидженс сервис доставили своего суперагента в Лондон, после чего надежно упрятали. Впоследствии он якобы работал [461] при английском правительстве в качестве советника по германским делам.
Другой вариант «английской» версии выдержан в стиле боевика: получив в конце войны согласие рейхсляйтера НСДАП на сотрудничество, британская разведка выкрала его в ночь на 2 мая 1945 года и вывезла по водным артериям страны. В том прорыве участвовал его двойник — доброволец самоубийца, предварительно прошедший через несколько стоматологических и хирургических операций, чтобы труп создавал полную видимость гибели Бормана.
«Русская» и «английская» версии рассыпались уже на стадии предварительного изучения и канули в небытие как несерьезные и вздорные пропагандистские трюки.
Прежде чем перейти к более правдоподобным версиям, вернемся к тем сведениям, которые получили огласку в те времена, когда стало ясно, что в западных странах фашистским преступникам фактически было даровано прощение. Сначала — о роли разведслужб США. В семидесятые — восьмидесятые годы, когда отпала необходимость тщательно скрываться, на поверхности стали появляться изрядно постаревшие убийцы давно канувшего в Лету третьего рейха. Так, в 1984 году был опознан вернувшийся из США в Европу Артур Рудольф — руководитель производства реактивных самолетов-снарядов «Фау-2», ставший конструктором американских ракет. Летом 1945 года его вместе с фон Брауном и другими ракетчиками переправили из Баварии в Новый Свет (с 1945 по 1955 год США вывезли около восьмисот нацистских специалистов и почти две тысячи членов их семей).
Многих бывших служак германской разведки и СС американцы использовали по прежнему профилю, позволив восстановить законсервированные агентурные сети в странах Европы и в Советском Союзе. Кроме взаимодействия с ранее упомянутым [462] Геленом, ЦРУ привлекло к себе на службу бывшего штурмбаннфюрера СС Вильгельма Хеттля, печально известного в Бельгии расправами над подпольщиками движения Сопротивления бывшего штурмбаннфюрера СС Роберта Вербелена (американская сторона знала о жестоких пытках, которым он подвергал офицеров ВВС США перед отправкой их в Бухенвальд), начальника гестапо в Киле бывшего штурмбаннфюрера Фрица Шмидта, бывшего начальника V управления в Главном управлении имперской безопасности оберфюрера СС Фридриха Панцигера и многих других, — одно перечисление высокопоставленных чинов СС и прочих фашистских спецслужб, привлеченных американцами к работе по их прежнему профилю, заняло бы слишком много места. Этому вопросу посвящено большое количество исследований, подробных и убедительных работ.
* * *
Еще одна существенная деталь — свидетельские показания людей, которые достаточно хорошо знали Мартина Бормана и не ошиблись бы при личной встрече. Дело в том, что заявления людей, знакомых с человеком только по фотографиям, вряд ли стоит воспринимать всерьез: Борман обладал заурядной внешностью. В час пик на центральных улицах крупного германского города можно в течение часа встретить десяток Борманов. Человек, хорошо знающий другого, узнает того и после незначительной пластической операции — не только по внешности, но и по голосу, манере говорить, жестам, походке и т. д.
Это важно еще и потому, что в последние месяцы войны гитлеровцы подготовили широкомасштабную фальсификационную программу. Вот лишь некоторые детали этой операции: несколько экземпляров [463] подделок дневников фюрера, подделки записных книжек Бормана (во время процесса в Нюрнберге выяснилось, что найдено несколько таких «документов», в которых одним и тем же датам соответствовали разные события; фальшивки призваны были «подтвердить» личность человека, на трупе которого их обнаружили), двойники фюрера (в бункере рейхсканцелярии были обнаружены трупы «эрзац-Гитлеров»). Если, согласно одной из «английских» версий, англичане подготовили двойника рейхсляйтера, то сам Борман — при размахе его деятельности и с помощью хирургов, поднаторевших в бесчеловечных опытах над заключенными концлагерей, — мог без труда наплодить достаточное количество своих «копий» и расклеить их по всей Европе.
Теперь — о свидетельских показаниях, которые выглядят достаточно правдоподобными (ввиду только что упомянутых причин мы не будем принимать во внимание утверждения людей, не знавших рейхсляйтера НСДАП лично). Некоторые из этих заявлений были сделаны во время расследования дела о бегстве Бормана, возбужденного прокуратурой Франкфурта-на-Майне. По итогам разбирательства в 1961 году прокурор земли Гессен Фриц Бауэр заявил, что Мартин Борман жив, но определить место его пребывания не представляется возможным.
В феврале 1961 года старший сын бывшего рейхсляйтера НСДАП Хорст-Адольф Борман на допросе сообщил, что неоднократно беседовал с отцом в Латинской Америке.
Выкраденный израильскими спецслужбами из Аргентины и доставленный в Иерусалим Эйхман перед лицом неминуемой смерти заявил, что бывший «наци номер два» жив. По его словам, Борман использовал тот же маршрут, которым уходил и сам Эйхман: через горные перевалы в Австрию и Италию, затем на корабле в Испанию, откуда на субмарине в [464] Южную Америку. Кроме того, среди обширной корреспонденции, полученной Эйхманом во время процесса, была обнаружена открытка, содержание которой состояло из двух слов: «Мужайся. Мартин». Главный обвинитель на суде заявил, что тщательная графологическая экспертиза установила: послание написано рукой Бормана.
Мать Герды Борман, Хильдегард Бух, сообщила, что ее муж (к тому времени умерший) в 1949 году получил абсолютно достоверные сведения о том, что Мартин Борман в тот момент был жив. Кроме того, впоследствии пришло письмо, в котором ей угрожали расправой, если она решится давать показания о своем зяте.
В 1963 году пресс-атташе посольства Испании в Лондоне Альтасар де Веласко, знакомый с Борманом по прежним временам, заявил, что видел Бормана в Мадриде в мае 1945 года. Впоследствии бывший рейхсляйтер сел на подводную лодку и отправился в Аргентину. Спустя много лет де Веласко встретился с Борманом в Эквадоре — тот сильно изменился после серии пластических операций, постарел и облысел.
В конце 1963 года Вернер Науманн, участвовавший в прорыве 2 мая 1945 года, вдруг «вспомнил», что видел Бормана живым возле Лертерского вокзала. Это противоречит его показаниям на Нюрнбергском процессе: тогда он заявил, что Борман погиб во время взрыва танка, то есть раньше, чем группа добралась до вокзала.
Арестованный в 1965 году бывший штурмбаннфюрер СС Зонненберг (скрывался в Аргентине под именем Карлоса Родригеса) показал, что после похищения Эйхмана бывшие нацисты создали в странах Латинской Америки «организацию самозащиты». Зонненберг утверждал, что среди руководителей он видел Бормана, проживавшего в то время в Бразилии. [465]
* * *
В декабре 1972 года грянула сенсация. В Западном Берлине при рытье траншеи между Лертерским вокзалом и Инвалиденштрассе были обнаружены останки двух людей. Случай отнюдь не редкий. Обычно о находке рабочие сообщали начальникам строительной организации, а те извещали полицию, под руководством которой после составления протокола производились работы по извлечению и перезахоронению останков.
На сей раз с полицейской группой прибыл представитель политической полиции. Трупы сфотографировали и обследовали, после чего увезли, уже на месте обнаружения, прикрепив таблички «Предположительно Л. Штумпфеггер» и «Предположительно М. Борман». Такое развитие событий странно и необычно, ведь здесь и прежде находили много останков: известно, что именно в этом районе в последние месяцы войны гитлеровцы зачастую расстреливали дезертиров и иностранных рабочих, не говоря уже о жертвах бомбежек и артобстрелов. Во время патологоанатомического обследования выяснилось, что на зубах обоих трупов имеются осколки стекла, аналогичного стеклу медицинских ампул.
Что показала идентификация? На трупе Штумпфеггера были обнаружены документы, подтверждавшие личность убитого. Кроме того, сохранились его медицинская и стоматологическая карты, по которым патологоанатомы уверенно определили, что перед ними — труп личного врача Гитлера.
Со скелетом — предположительно — Бормана дело обстояло сложнее. С одной стороны, были совпадающие приметы: тот же рост, деформация надбровной дуги, зубной техник Эхтман опознал изготовленный им зубной мост. Но... точных описаний следователи не имели, поскольку Борман уничтожил [466] все свои медицинские документы. К тому же, согласно показаниям профессора Блашке, зубного врача Бормана, мост стоял на верхней челюсти, тогда как у скелета мост оказался на нижней. Уточнить эту деталь не представлялось возможным — Блашке умер в 1957 году. Впрочем, Эхтман утверждал, что хорошо помнит: он готовил мост на нижнюю челюсть.
К тому же место обнаружения трупов совпадает лишь с показаниями Аксмана. По его словам, от взрыва танка рейхсляйтер не пострадал и вместе с остальными добрался до бомбоубежища Лертерского вокзала. Там все переоделись в гражданское. На Инвалиденштрассе группу остановил советский патруль, но принял их за дезертиров фольксштурма. Русские солдаты были настроены дружелюбно и не собирались их арестовывать; состоялось даже угощение сигаретами. По непонятным причинам Борман (всегда являвший собой пример хладнокровия и расчетливости, обладавший огромной выдержкой и терпением, не говоря уже о природном таланте психолога) и Штумпфеггер вдруг отделились от остальных и двинулись по Инвалиденштрассе, не обращая внимания на окрики советских солдат. Из руин застучали очереди, скосившие обоих. По логике расследования получалось, что, получив ранения, оба раскусили ампулы с ядом.
Однако слишком большое количество противоречий и подозрительных совпадений привело к тому, что «в эту версию поверили только стоматологи». Во-первых, сомнения посеяли странное поведение полиции и не свойственная ей поспешность в выводах, проявленная в первые часы в столь ответственном случае. Последующее же расследование отличалось столь же удивительной медлительностью. Во-вторых, показания свидетелей и прежде заставляли усомниться в участии Бормана в прорыве или заподозрить наличие двойников. Те, кто в ту ночь видел Бормана выходившим [467] из рейхсканцелярии, разошлись во мнениях при описании одежды: говорили то об эсэсовской форме без знаков различия, то о полевой форме со знаками различия обергруппенфюрера СС, то о партийной коричневой фуражке, то о стальном шлеме... В-третьих, достаточно высокое «качество» подготовки двойников для ставшего ненужным Гитлера позволяет предположить, что для себя Борман наверняка постарался получше.
* * *
Обратимся к наиболее вероятной версии, вырисовывающейся на основе ряда исследований. Большая часть этих данных была обнаружена Ладиславом Фараго и Полом Мэннингом. Первый представил результаты своих предварительных изысканий редакции иллюстрированной газеты «Дейли экспресс» и получил финансирование для продолжения исследований в Южной Америке. Второму также удалось разыскать подручных Бормана, не только знавших его в годы третьего рейха, но и работавших с ним после войны.
...План побега и уловки для сокрытия следов были заранее продуманы и подготовлены совместно с Генрихом Мюллером. 30 апреля 1945 года после сожжения трупов Гитлера и Евы Браун Мартин Борман вызвал личного водителя фюрера Кемпке и поручил ему в ночь на 1 мая произвести осмотр района Лертерского вокзала (это направление было предусмотрено планом операции) с целью последующей попытки побега.
Следующей фигурой, задействованной «втемную», стал личный врач Гитлера Штумпфеггер. Ему поручалась особая миссия. Группа прорыва покидала [468] рейхсканцелярию в нацистской форме, чтобы уменьшить вероятность получить пулю от своих. На Лертерском вокзале, где всем следовало переодеться в гражданское, доктор вместе с Борманом должны были отделиться от остальных. В этот момент рейхсляйтера подменял двойник (доставленный на вокзал людьми Мюллера), который вместе с Штумпфеггером присоединялся к группе прорыва у выхода из здания вокзала. Доктор должен был идти между двойником и остальными, дабы пресечь возможность расспросов или разговоров с двойником. На Инвалиденштрассе их поджидал переодетый в советскую форму «патруль» из подобранных Мюллером власовцев. Во время разговора с патрулем Штумпфеггер и лже-Борман бросались наутек и скрывались среди руин, где их встречали другие подручные Мюллера и по подготовленному маршруту выводили из Берлина. Цель: для всех участников прорыва Мартин Борман бесследно исчез, сбежав от русского патруля. Эти показания поведут следователей врага по ложному следу.
Выслушав доклад Кемпке и убедившись, что группа беглецов (а значит, будущих свидетелей) достаточно многочисленна, Борман еще раз обдумал приготовления и счел их безукоризненными. Двойник соответствовал описаниям медицинской карты, включая такие особенности, как вмятина на надбровной дуге и сросшаяся после перелома ключица. Что ж, двойников готовили почти год, этот экземпляр — лучший. Для перестраховки оставили еще одного, а остальных устранили еще в феврале. Стоматологическая карта уничтожена. Ее пришлось ликвидировать, поскольку у основного двойника не хватало зуба на нижней челюсти, а не на верхней, мост же можно было ставить только один. Одновременно избавились от необходимости (сложная задача!) формировать тот же прикус — наиболее убедительный элемент стоматологической экспертизы (уж Мюллер-то в этих делах [469] был дока). По прошествии лет это несоответствие можно будет списать на забывчивость врачей, если они останутся живы и будут давать показания. Для дезинформации противника в бункере рейхсканцелярии оставили трупы двух лжефюреров: пока внимание победителей будет приковано к поиску истинных останков Гитлера, Борман получит дополнительно несколько относительно спокойных часов для собственного спасения.
План Бормана — Мюллера был выполнен точно: на Лертерском вокзале произошла смена Бормана на двойника, а на Инвалиденштрассе их встретил переодетый патруль. Только на самом деле в задачу патруля входило устранение Штумпфеггера и двойника в момент побега. Впрочем, одновременно раздались выстрелы и из разрушенного здания: для перестраховки в руинах засели два эсэсовца, которым поручалось завершить операцию по устранению свидетелей. Когда лжепатруль и группа беглецов покинули Инвалиденштрассе, эти двое раздели двойника, раздавили во рту каждого трупа ампулу с ядом и бросили невдалеке от тел подделку — записную книжку Бормана. Далее им оставалось в условленном месте устранить власовцев из лжепатруля...
Сам же рейхсляйтер покинул Лертерский вокзал в компании проводников Мюллера и беспрепятственно добрался до дома № 117 по улице Курфюрстендамм, в подвале которого прежде находилась телеграфная гестапо. В 1945 году часть помещения выгородили под общее бомбоубежище. Здесь Борман, Мюллер и помощник последнего Шольц поджидали новых проводников. Посланцы Алоиса Гудала не заставили себя долго ждать. Беглецов разделили — каждому был уготован свой маршрут.
Сначала Борман отправился на север Германии к адмиралу Деницу. Им удалось встретиться. Сообщив адмиралу в общих чертах суть поставленных целей и [470] сделанных приготовлений, рейхсляйтер убедил Деница бороться до конца и не спасаться бегством: пленение официального главы третьего рейха, назначенного самим фюрером, автоматически ослабит пресс спецслужб противника и облегчит подпольщикам борьбу за возрождение Германии. Получив согласие Деница, Борман пересек границу с Данией и несколько дней скрывался в эсэсовском госпитале, где, как стало впоследствии известно, прятались многие видные нацисты.
Далее путь Бормана лежал через Берхтесгаден. Верный обыкновению все доводить до конца, десять дней он провел в городе, скрываясь на квартире одного из своих бывших служащих и собирая отчеты наблюдателей, следивших за деятельностью противника поблизости от шахт, в которых была захоронена часть нацистского золота. Здесь его навестила Герда. Мартин наказал жене отправиться вместе с детьми в горы — люди Алоиса Гудала подготовили ей место начальницы одного из детских приютов, открытых под патронажем католической церкви.
Однако вскоре после окончания войны американцы нашли семью бывшего рейхсляйтера НСДАП: в местечке Грендерталь на австро-итальянской границе была обнаружена небольшая вилла, где размещался детский приют, которым руководила фрау Борман. Естественно, Герда заявила, что ничего не знает о судьбе своего мужа.
На самом же деле здесь проходил один из маршрутов епископа Гудала: в горах недалеко от виллы находилось тайное убежище, которое использовалось для временного пребывания беглецов эсэсовцев. Этим путем ушли в Италию Эйхман и Борман. Впрочем, у последнего еще хватало дел в Европе: следовало поторопиться с перемещением сокровищ из альпийских шахт. Признаки недавних строительных работ были достаточно заметны, ибо в спешке последних недель [471] войны не хватило времени замести все следы этих захоронений{64}. После короткого визита в Южную Америку летом 1945 года Борман возвращается в Европу, проделав оба вояжа на подводной лодке.
Два года Борман занимался «отмыванием» европейской части сокровищ и закладывал фундамент послевоенной Европы (точнее — фундамент нацизма в послевоенной Европе) в соответствии со своими планами. Большую часть времени он скрывался в лабиринтах монастырских погребов. Его связными и посредниками в налаживании связей со спецслужбами США служили избранные руководители католической церкви, в лоне которой все разведки постарались свить свои гнезда. Американская сторона выглядела наиболее привлекательным партнером, во-первых, потому, что третий рейх не осуществлял на территории США агрессивных военных действий и там объективно не существовало такого непримиримого отношения к нацистам, какое возникло в европейских странах, на себе испытавших «прелести» фашизма. Поэтому американцы могли быстрее пойти на полномасштабный сговор. Во-вторых, экономика этого государства не пострадала в последней войне и могла дать наибольшую отдачу от вложения в нее капиталов. Поэтому союз с американцами сулил быстрое и эффективное «отмывание» денег в ближайшие несколько лет. К моменту государственной реабилитации Германии Борман уже обладал бы всем спектром мощных финансовых рычагов. Упор на сотрудничество с американскими спецслужбами позволял также укрепить контакты с ведущими промышленно-финансовыми корпорациями США, способными уже [472] в ближайшем будущем — при условии достижения соответствующих договоренностей — активно и легально поддерживать в Европе линию Бормана.
Тем временем в Южной Америке подручные бывшего рейхсляйтера прибирали к рукам целые государства. Опираясь на поддержку вышколенных нацистами армий и отряды самих эсэсовцев, к власти пришли кровавые диктаторы, под крылом которых «бывшие» подняли голову и уже не скрывались. Все это происходило с ведома ЦРУ, имевшего в Латинской Америке мощную разведывательную сеть. Мировую прессу заполонили сообщения о многих гитлеровских приспешниках, заслуживших в Европе дурную славу убийц и приговоренных к высшей мере наказания, но процветавших теперь в странах Латинской Америки. Истинным «эльдорадо» стал для них Парагвай, где открыто функционировало около ста крупных фирм с немецким капиталом. Нацисты прибрали к рукам экспортные операции, сельскохозяйственные комплексы и банки, а также по поручению правителей курировали некоторые сделки с другими странами на государственном уровне. Диктатор Альфредо Стресснер заявил, что они — «элита парагвайской нации», и признал, что многие из них очутились в Парагвае лишь после войны.
Однако истинные главари привычнее и спокойнее чувствовали себя в тени. Они старательно подчищали свои следы как в прошлом, так и в настоящем. Несомненно, в свое время именно по инициативе Бормана была осуществлена операция «Зеленый склеп» — попытка обелить образ Гитлера. Кроме выпуска множества профашистских брошюрок, излагавших вымышленные подробности из личной жизни фюрера, был организован показ выдержанных в мечтательном, идиллическом стиле рисунков, якобы выполненных его рукой. Естественно, в исполнении подобных операций первую скрипку играл Мюллер — у Бормана [473] хватало задач политического и экономического характера. Рука «опытного мастера» проявилась и в истории с Ладиславом Фараго. Исследователь выяснил, что Борман поддерживал личное знакомство с президентом Аргентины Пероном. В 1948 году бывший рейхсляйтер получил в Ватикане паспорт на имя Элизера Гольдштейна и отправился в Южную Америку на итальянском пассажирском корабле «Джованни К». В порту Буэнос-Айреса его встретил тогдашний министр обороны Аргентины и лично отвез в подготовленные апартаменты — в дом № 130 по улице Калле Сайта в Сан-Мартино. Получив разрешение на постоянное жительство, Борман-Гольдштейн мог свободно передвигаться по стране. Бывший рейхсляйтер объединил вокруг себя нацистов, к 1952 году создавших мощную нацистскую организацию «Паук». После свержения режима Перона в 1955 году Борман перебрался в Чили — именно к этому периоду относятся и показания свидетелей, якобы видевших его на Тихоокеанском побережье Южной Америки и у западных отрогов Анд.
Очевидно, на каком-то этапе исследователь нащупал истинный след Бормана, коли «бывшим» пришлось разыграть тонкую многоходовую комбинацию. Как показали последующие проверки, с какого-то времени ему намеренно подсунули фальшивки и убедили, что в архивах полиции хранятся подлинные документы о Бормане. Фараго заявил о сенсационной находке: в архивах аргентинской полиции хранятся документы о сделке между Борманом и президентом Аргентины Пероном. Последний якобы обещал предоставить Борману убежище в Аргентине в обмен на кругленькую сумму. Проверка показала, что эти бумаги не стоили и ломаного гроша (возможно, в свое время Фараго показали подлинные документы, впоследствии изъятые из архива). Специалисты Мюллера добились цели: репутация исследователя [474] была окончательно подорвана, а его версия — дискредитирована.
Нечто подобное случилось и с работой Мэннинга. Многие издания предварительно запросили право издать его книгу, обещая высокие гонорары. Однажды, когда уже был собран большой материал, исследователю показалось, что кто-то рылся в его рукописи. Вскоре издательства стали дружно отказываться от соглашений. Периодическая печать тоже ни словом не обмолвилась о его труде. Исследователь получил информацию о том, что Борман ознакомился с содержанием рукописи — по-видимому, ему передали фотокопию — и, признав работу отличной, приказал принять контрмеры.
Только живые преступники заинтересованы в сохранении своего инкогнито. Однако дуэт Борман — Мюллер явно «засветился» усердными стараниями уйти от преследователей. Генрих Мюллер даже организовал собственное захоронение! Причем «легенда» о кончине шефа гестапо была подготовлена безукоризненно. Единственный промах: следователи быстро добились разрешения на эксгумацию... Могила оказалась пуста! Впрочем, не исключено, что этот трюк был всего лишь издевкой маэстро над бесплодными попытками дилетантов.
А чего стоит официальное признание правительством ФРГ в 1984 году «общества взаимопомощи бывших солдат войск СС» (ХИАГ)? Напоминает «кассу взаимопомощи» НСДАП, не правда ли? В различных землях Западной Германии нацистские организации получали статус «общественно полезных». Полное торжество Бормана, выполнившего пункт своего плана «Возвращение изгнанных»! Если вспомнить остальные одиннадцать, нетрудно заметить, сколь упорно и целенаправленно некие силы добиваются их выполнения. Очевидно, со временем те или иные тенденции в мировом развитии приводили к внесению [475] поправок к первоначальному плану, но главная линия все та же — великая Германия и всемирное господство нацизма.
Во время суда над военными преступниками в Нюрнберге представитель обвинения с американской стороны Ламберт заявил: «Всем известно, что Гитлер был сатаной. Без помощи людей, подобных Борману, он никогда не обрел бы полную власть». Борман, всю жизнь отдавший созданию заговора против мира, «стал архангелом зла на службе у Люцифера-Гитлера».
В 1945 году гений преисподней растворился во тьме майской ночи, чтобы под покровом небытия возобновить свой дьявольский промысел, окутав мир коричневой пеленой. До сей поры неизвестно, сколь велика невидимая подводная часть коричневого айсберга, где сейчас архангел ада и что готовят миру его потомки со своими подручными.