НАВСТРЕЧУ БУДЕННОМУ

НАВСТРЕЧУ БУДЕННОМУ

За два дня похода к Мечетенской значительно потеплело. Снег сошел, стало почти тепло. Дождя не было, бывали туманы. Сальские степи, куда мы шли, — холмистая местность без деревьев. Тут находятся Донские конные заводы и живут калмыки.

Чтобы противодействовать охвату нашего тыла Буденным, сосредоточили всю нашу кавалерию у станицы Мечетенской. Наши силы состояли из регулярного корпуса кавалерии под начальством генерала Барбовича. Корпус насчитывал примерно пять тысяч шашек с пятью конными батареями и был в прекрасном состоянии.

Но массу нашей конницы составляли казаки: донцы и кубанцы. Они были в плохом состоянии. Донцы были деморализованы потерей своей территории и были небоеспособны. Они потеряли дисциплину, бросали пики и винтовки, чтобы их не посылали в бой. Во всяком случае они не были нам, Добровольцам, явно враждебны. Они исполняли приказы нехотя. Было их по всей Армии, вероятно, от четырех до пяти тысяч шашек.

Совсем иначе вели себя кубанцы. Они были сплочены, собирали кинутые донцами винтовки. У каждого всадника были две, иногда три винтовки за плечами. Но они были к нам определенно враждебно настроены. Драться с красными не желали. При дальнейших походах нам отсоветовали идти теми же дорогами, которыми идут кубанцы. Открытых столкновений как будто не было, но где-то на реке Кубани казаки перегнали все лодки на другой берег и намеренно обрекли 4-й батальон Корниловского полка на гибель. Недалеко от Екатеринодара на совещании кубанцев и донцов было принято решение не следовать приказам командующего генерала Деникина, не ехать в Крым, не отходить на Тамань, а идти в Грузию. Потом же казаки плакались, что будто бы русские части покинули их в Новороссийске.

Конечно, не все донцы и кубанцы поддались красной пропаганде, были и такие, которые держались за Добровольцев. Но большинство митинговало. Кубанцы поверили, что красные признают их независимое государство, как только они порвут с нами, Добровольцами. Кубанцев было примерно столько же, сколько донцов, то есть от четырех до пяти тысяч шашек.

Были терские казаки, немного лучше сохранившиеся, под командой нашего знакомого, генерала Агоева. Но их было немного, от двух до двух с половиной тысяч шашек. Были калмыки, вполне нам верные, но их было всего шашек пятьсот—шестьсот. Всего с нашей стороны было собрано от пятнадцати до восемнадцати тысяч шашек. Грозная сила, если бы казаки были прежние. Мы же знали, что весь удар придется вынести только нашему корпусу.

Как всегда у бюрократов, на бумаге все обстояло отлично. Командование наивно надеялось, что казаки будут драться. Лучше бы они нам дали полк Дроздовцев или Корниловцев с двумя батареями, и мы Буденного бы раскатали.

У Буденного были массы конницы. Говорили про сто тысяч, но это преувеличено. Конечно, можно ошибиться, но вот то, что видел своими глазами: у красных было, по-моему, от двадцати пяти до тридцати тысяч шашек. Огромное количество. Но все это были новые формирования без хороших офицеров, да и сам Буденный был только вахмистром. У нас же каждый всадник участвовал уже в большом количестве боев и были прекрасные начальники. Наша артиллерия хоть уступала красной в количестве батарей, но по качеству оказалась много выше. У нас было пять батарей: две гвардейских, две наши и 8-я конная, 7-я присоединилась поздней.