Каким он был
Каким он был
Больше всего любил Василий быструю езду и компании. Ездить он обожал на всем — от лошадей до самолетов. Техникой владел безупречно, хорошо ездил на мотоцикле, прекрасно водил автомобиль любой марки, классно летал.
— Я предпочитал с ним ездить на машине, которая в его руках была легка и покорна, как живое существо. На мотоцикле тоже с ним катался, но страшновато было, уж больно лих он был на виражах, — рассказывает В. Ф. Аллилуев.
Его всегда окружала куча друзей. Он с ними гонял в футбол, ездил на рыбалку, парился в бане. Ребята эти были веселые, бескорыстные. Но постепенно эти компании все больше притягивали к себе людей, которым что-то надо было от сынка вождя. Кстати, отец этого терпеть не мог и всегда внушал Василию и Светлане, чтобы они были поразборчивее с друзьями и не привечали тех, кто не прочь использовать их в своих корыстных интересах. К сожалению, эти увещевания помогали мало…
— Я часто общался с Василием, и в моей памяти он был и остался порядочным человеком. Он был намного проще и, я бы сказал, мягче Светланы. Его отличала исключительная доброта и бескорыстие, он мог спокойно отдать последнюю свою рубашку товарищу. На моих глазах он подарил прекрасную «татру» одному своему другу, который просто не мог скрыть своего восхищения машиной. Хорошо зная эти его качества, я никогда не поверю, что он мог присвоить себе какие-то казенные деньги, спекулировать заграничными шмотками. Он был очень прост и демократичен с людьми, но холуев не переносил и не упускал случая над ними поиздеваться.
Это и другие свидетельства В. Ф. Аллилуева очень важны, поскольку в бесконечных писаниях современных авторов на темы кремлевской жизни превалирует один и тот же заезженный мотив: заевшиеся барчуки, пользовавшиеся привилегиями родителей. Но нет-нет, да и проклюнутся изредка зерна правды. Сын Василия Сталина, ныне режиссер Театра российской армии, А. В. Бурдонский убежден: все легенды насчет того, что сталинские дети могли себе много позволить, — вранье. То, что вытворял его отец, сходило ему с рук только потому, что не всегда об этом докладывали Сталину. Хотя у него действительно характер тяжелый был, он мог и подраться.
Его мать рано ушла из жизни. Занимались им чужие люди. По словам Александра Васильевича, в четырнадцать лет какие-то бабы уже тащили его в койку… Каждый хотел извлечь из этого какие-то выгоды. Он был с детства лишен искреннего к себе интереса — не как к сыну Сталина, а просто как к обычному ребенку… Это, наверное, определило во многом его характер, за который он и расплачивался жестоко. Он был командующим авиацией Московского военного округа, пока Сталин не снял его после скандала на параде на Красной площади. А Капитолина Васильева, третья жена его, говорила Александру Бурдонскому, что часто он вообще не приносил домой зарплату. Приходил, допустим, и говорил: сейчас несколько месяцев денег не будет, потому что я все отдаю — команда ВВС разбилась…
И тут есть еще одна вещь, много значившая в трагедии его судьбы. Когда мама Александра начинала всерьез пилить Василия, как каждая жена пилит мужа, он всегда говорил: «Галка, запомни, я жив до тех пор, пока жив Сталин». Через месяц после смерти Сталина его арестовали. И выпустили тогда, когда он, в общем, был уже обречен.
В книге Л. П. Тарховой «Заложники Кремля» описан такой эпизод.
Во время войны на аэродром литовского города Шяуляя, где стояли советские войска, внезапно прорвались немецкие танки. Началась паника, летчики побежали прочь от своих самолетов. А к Василию в этот день как раз прилетела из Москвы жена. Он посадил в открытую машину свою Галю, она тоже была не робкого десятка, и выехал на взлетную полосу, перегородив дорогу бегущим.
— Трусы! Вот женщина и та не боится! — кричал он.
И наступило отрезвление, пилоты вернулись к своим самолетам, их удалось поднять в воздух.
С таким же жаром он мог отдаться и любой прихоти, исполнение которой требовало и мужества и нередко — изобретательности. В том же Шяуляе, только в другой раз, провожая жену домой, он попросил ее забрать на соседнем аэродроме небольшую поклажу. Галина очень удивилась, когда ей показали… раненую лошадь, которую следовало прихватить в Москву. Галя не выполнила экстравагантной просьбы мужа, но Василий все-таки переправил животину в Москву и потом выходил ее у себя на даче.
Марфа Максимовна Пешкова, внучка Горького, вышедшая замуж за сына Лаврентия Берии Серго, рассказала известному знатоку тайн кремлевских жен писательнице Ларисе Васильевой поистине гусарскую историю.
В Ташкент, где жила в эвакуации их семья, зимой 1942 года прилетел на военном самолете Вася Сталин. Он стал уговаривать Марфину маму отпустить Марфу с ним — в школе каникулы — слетать в Куйбышев к его сестре Светлане, Марфиной подруге.
— Светлана там скучает, — настаивал Вася.
Мама отпустила, и они полетели. Василий сам вел машину — он был замечательный летчик, лихой, очень ловкий. С ними летел Иван Павлович Ладыжников, издатель Горького. В эвакуационной спешке затерялся один из ящиков с дедушкиными рукописями, и Ладыжников надеялся найти его в Куйбышеве.
В какой-то момент полета Марфа с Иваном Павловичем заметили, что иллюминаторы стали покрываться маслом. Оно хлестало все сильнее и сильнее. Команда забегала.
Самолет против обледенения заправляют спиртом, но этого не сделали: спирт Васины приятели употребили по другому назначению.
Машина стала обледеневать. Вышла из строя рация. Там, в Ташкенте, мама Марфы все время звонила на аэродром. Ей отвечали, что самолет в пути. И вдруг говорят: с экипажем потеряна связь.
Вася сидел за штурвалом, он делал все, что мог. Ему повезло — внизу был лес с поляной. Посреди поляны — заснеженный стог сена. Он исхитрился посадить машину в стог. Если бы уткнулись в дерево, то все погибли бы.
Сели. Василий стал принимать сердечные лекарства. Самолет военный, без мягких, теплых кресел. Лавки по краям. Пассажиры стали замерзать. Кто-то из команды пошел искать населенный пункт. К счастью, неподалеку было село. Председатель колхоза дал розвальни.
Летчики, попав в домашнее тепло, тут же начали праздновать счастливый исход посадки. Жена председателя колхоза, увидев пьяную компанию, от греха подальше заперла Марфу в своей комнате. Наутро девушку на машине отправили к какому-то вокзалу.
Марфа, по ее словам, нисколько не испугалась во время полета и посадки: когда Василий сидел за штурвалом, можно было не беспокоиться.
После этих свидетельств диссонансом выглядят такие, например, подробности, которые излагал известный советский футболист Н. П. Старостин. Их разговор за обедом обычно начинался с одного и того же вопроса:
— Николай Петрович, вы знаете, кто самый молодой генерал в мире?
Футболист понимал, куда он клонит.
— Наверное, вы.
— Правильно. Я получил звание генерала в 18 лет. А вы знаете, кто получил генерала в 19 лет? — И сам же отвечал: — Испанец Франко.
Несмотря на бесконечные повторы, такая викторина, по словам Старостина, видимо, доставляла Василию удовольствие. Сказывались тщеславие и обостренное самолюбие. Футболисту представлялось, что благодаря этим качествам он мог бы стать неплохим спортсменом. Спорт он действительно любил и посвящал ему все свободное время. Хорошо водил мотоцикл, прекрасно скакал верхом. Из рассказов адъютантов и других людей из его окружения Старостин знал, что Василий очень смело и дерзко летал на истребителе. В этом отношении он был далеко не неженка, хотя выглядел довольно тщедушным. Если и весил килограммов шестьдесят, то дай-то Бог…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.