ВИЛЬФЛИНГЕН, 12 ДЕКАБРЯ 1968 ГОДА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВИЛЬФЛИНГЕН, 12 ДЕКАБРЯ 1968 ГОДА

Уже много дней, вследствие редкого сочетания тумана и мороза, лежит иней. Леса заколдованы; пара штауффенбергских лип, которые я вижу со своего рабочего места, каждое утро радует меня.

При этом за все эти дни ни разу не появилось солнце; недостает сверкающего света. Под зимним небом разворачивается система наитончайших оттенков серого.

Что захватывает нас в этом кристаллическом мире, в котором, кажется, становится холоднее и теплее одновременно? А также холоднее и красивее, потому что кромка, край, рамка вещей по-новому проникают в сознание. Роса покрывает налетом; иней серебрит, гальванизирует. Он окантовывает красные еще листья малины, делает очевидным искусство тканья паутины. Это — снятие покровов. Вуаль становится прозрачной, оставаясь зримой. «Решительный характер» будней проявляется в каркасах, которые могло бы разрушить одно дуновение; мы задерживаем дыхание.

Тепло становится потому, что с изменением рамок в точке нуля картина по-новому поражает. Тут высвобождается «Внутренняя теплота». В ней, а не в холоде, Кеплер распознает образующую снежный кристалл силу. (De nive sexangula / О гексагональном снеге, Франкфурт-на-Майне, 1611.)

Запас Внутренней теплоты беспределен; он наполняет пустыни и океаны, лед полярных шапок, горячие и холодные звезды, застывшую в точке абсолютного нуля материю.

Вид снежинки согревает — мы чувствуем в ней произведение искусства, в айсберге — величие Вселенной, в которой «ни одно существо не может распасться в ничто».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.