ЛОНДОН, 12 АВГУСТА 1968 ГОДА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЛОНДОН, 12 АВГУСТА 1968 ГОДА

Впервые переночевал в Лондоне, и притом в исключительно комфортабельной гостинице «Ариэль». По многим деталям, например, по окнам, ощущается различие с континентом. Даже система мер является или была до недавнего времени другой; фут и дюйм мне симпатичнее.

Современный мир обладает собственной оптикой, в первую очередь, в отношении ночи. Наряду с этим следует обратить внимание на изменение формы и цвета, а также объектов, при высокой скорости. Одновременно существует неподвижная зона в кабине автомобиля или самолета с видом на приборную доску. Риск распространяется также на художника, который не может избежать этого. С эпохи импрессионизма это стало небезопасным. Эксперимент направлен к различным целям. Неудачей закончилось бы стремление изобразить впечатление от этого изменения — художник должен найти причину, по которой оно возникло. В этом различие рецептивного и продуктивного искусства.

В аэропорт. Грязная работа исполняется более или менее цветным народом — среди них индусы в тюрбанах, которые со странно потерянным видом водят перед собой метлой. Эскалаторы. Пока они поднимали нас наверх, навстречу нам плыли люди всех рас и сословий с отсутствующим выражением на лице. Оговоримся: состояние одурманенности уже загодя обуславливается невесомостью.

В этих местах подавляет также мощная аккумуляция судеб. Они кажутся плоскими, как галька, отшлифованная в бурном потоке. Среди них все легко угадывается: ожидание, тоска, печаль, боль. Ребенок, потерявший мать, мужчина без паспорта.

В двенадцать часов в самолете «British Eagle», который должен буквально за час доставить нас в Штутгарт. Поскольку облака рассеялись, точно овцы пасущейся отары, я впервые увидел сверху Ла-Манш с кораблями, тянувшими за кормой пенные полосы. Потом над сплошь застроенным побережьем материка и его разделенной на зеленые и коричневые прямоугольники землей. Между ними светлое переплетение транспортных артерий; иногда на очень большом удалении сверкает оконное стекло. Глубоко внизу, но еще над облаками, серебряная стрела. При спуске краски дифференцируются: коричневый цвет расчленяется на золото нив и синеву капустных полей.

«Please, ladies and gentlemen…». Огни выключены, ремни расстегнуты — мы меняем стихию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.