КИЛУМБО, 29 ОКТЯБРЯ 1966 ГОДА

КИЛУМБО, 29 ОКТЯБРЯ 1966 ГОДА

Франци и Манфред поехали в Луанду; они, похоже, привлекли к себе внимание транспортировкой женщин. Такие перевозки требуют разрешения.

Началось цветение кофе. Цветки покрывают веточки белыми брыжами; их пьянящий аромат привлекает рои дневных и ночных мотыльков.

Общительная жизнь заразительна. Вечером мы были на празднике урожая на огромной ферме Кронхаймера. У него и в Южной Африке есть владение. Он уже в Германии был крупным хозяином и вовремя эмигрировал. Супружеская чета принимала нас, стоя за стойкой домашнего бара; присутствовал также сын, врач в охваченной проказой деревне. Подъехали и наши новые знакомые, которых мы навещали на их плантациях.

Снаружи празднично собрались негры; они до утра без устали танцевали батуку при свете костра, на котором настраивались барабаны. Это было ритмичное проталкивание к центру и затем снова обратно. При этом я вспомнил ночной танец японцев в Никко — здесь было больше смутности, а также животного страха.

Издалека это часто звучит лучше; я ходил между безлюдными зданиями, террасы которых были ярко освещены, и слушал бесконечное ба-на-нб, бананб. Гекко[459] прилип под одним из карнизов, заведя глаза кверху, так ящерица часто изображается в негритянской пластике. Он пристально смотрел на ночного мотылька, сидящего над ним на стене. Добыча была гораздо крупнее обычной, скажем, как для отдельного охотника мамонт или слон. Мечта о счастье, но в этом было и уважение. Кроме того это ба-на-нб. Африка in nuce[460] — большая добыча, темно-горячая мечта. Велико то, что нельзя подчинить, нельзя съесть.

Эти танцы больше не кажутся такими странными, с тех пор как они нашли отголосок в Европе. При этом следует проводить различие между оргиастичным как возможным повсюду порывом и изначальным единством тела и движения в танце. Различия в стиле и настроении, как Гогена и Тулуз-Лотрека.

Запоздно обратно. Мы видели, как в свете фар вспыхивали глаза хищников.

* * *

Новые слова, записанные на слух. Курица с пальмовым маслом и маниоком называется Muamba, а остро зажаренная с пири-пири — Churasco.

Machina bomba называется y негров автобус. Mata bijo — это чаевые: «Убей зверя». Говорится также за завтраком.

Контрактные рабочие прибывают с юга, они Bailundo и рассматриваются повстанцами как враги. Восстание, должно быть, отчасти финансировалось американскими феминистическими организациями.