КИЛУМБО, 8 НОЯБРЯ 1966 ГОДА

КИЛУМБО, 8 НОЯБРЯ 1966 ГОДА

Ночь была душной; на обычное приветствие здесь: «Хорошо ли спалось?» я мог ответить только уклончиво. Когда я стоял перед пансионатом, чтобы подышать воздухом, вдоль улицы Сокеко тянулась группа негритянок. Они несли на головах плоские корзинки с мукой маниоки, и у большинства за спинами были еще и дети, одна при этом курила трубку; фигуры с царственной поступью.

Пока я наблюдал за ними, из окна своей ванной комнаты выглянул толстый португалец; через плечо у него висело полотенце, и он беседовал со своей женой, которая в саду объясняла негру, где копать посадочные лунки. Все излучало уют, какой можно встретить в Марселе или где-то еще на Средиземном море и даже в предместьях Парижа. Дом тоже напоминал одну из скромных вилл banlieue[485]. То есть здесь можно удобно устроиться — pourvu que cela dure[486].

Около девяти часов после хорошего завтрака — en route[487]. Кофе можно пить с наслаждением — отмечаю это еще и потому, что впервые вкушал напиток в краю кофейных плантаторов.

По левую руку Pietras nigras, гряда темных скал, которая обрамляет горизонт вертикальным меандром. Потом недолго на кладбище Какусо, удручающем месте. На некоторых могилах стояли камни, потом пошли красно-бурые холмики без памятников и цветов, безымянные. Черных хоронят в кустах, белых не без свидетельства о смерти. Погребение длится несколько часов; поэтому гроб всегда держат наготове.

Опять в Салазаре. Там сеньор Штафф с нами расстался, чтобы отвезти в Килумбо растения; о них нужно было быстро позаботиться. Мы поехали в ресторан на высотах, заказали еду и поплавали в бассейне. Взгляд простирается далеко за город и обступающие его горы. Большие и маленькие негритянские деревни с сотнями хижин тянутся вниз по склонам.

Запоздно обратно в Килумбо. В окрестностях Салазара дождя, похоже, не было; время от времени мы проезжали мимо горящих площадей «огненной охоты». За языками пламени стояли негры с копьями, жаркий воздух врывался внутрь. Перед Калуло горы стали зелеными.