М. Н. Тупицын Жизнь побеждает

Михаил Николаевич Тупицын

В 1940–1941 и с октября 1943 по октябрь 1946 года — первый секретарь Брестского обкома и горкома Коммунистической партии Белоруссии.

Награжден четырьмя орденами и многими медалями.

Член КПСС с 1930 года.

В настоящее время подполковник в отставке М. Н. Тупицын — персональный пенсионер союзного значения. Живет в Москве.

В начале апреля 1944 года СНК БССР и ЦК КП(б)Б решили направить на фронт группу руководящих работников областного и городского комитетов партии, облисполкома, Брестского горсовета, партийных и советских работников районов для вступления вместе с наступающими частями Красной Армии на территорию Брестской области и возобновления работы советских и партийных органов, а также для разрешения первоочередных задач и принятия мер к восстановлению разрушенного немецкими захватчиками народного хозяйства, организации обслуживания населения, оказания помощи войскам Красной Армии.

Еще в марте 1944 года ЦК КП(б)Б утвердил бюро Брестского обкома партии в составе М. Н. Тупицына, С. И. Сикорского, Т. И. Новиковой, А. Н. Дядева, А. А. Сергеева, Ф. И. Пастухова.

Теперь в группу Брестского обкома партии и облисполкома помимо членов бюро обкома вошли секретарь обкома Н. И. Красовский, зам. председателя облисполкома А. А. Рай, начальник облуправления НКВД В. Г. Овчинников, и. о. зав. орготделом обкома Т. С. Радюк, зав. облзо М. X. Крапивко, зав. облздравотделом В. Ю. Ковальчук, зав. облфо М. Г. Грибанов, секретарь обкома комсомола И. Г. Барашко, и. о. зав. облоно А. И. Иванова, зав. облкоммунхозом Н. И. Кутас, нач. облюста А. М. Кружалов и другие.

В штабе 1-го Белорусского фронта нас встретил генерал-лейтенант К. Ф. Телегин. Он сказал, что готов оказать нам всяческое содействие. Потом, немного подумав, добавил:

— Если не возражаете, можно расположиться в районе станции Маневичи. Поблизости от нее находится штаб 70-й армии. Командарм там хороший, я ему позвоню, и он поможет устроиться.

Я поинтересовался, как фамилия командарма.

— Попов Василий Степанович, — ответил он.

Я просиял. Ведь это был тот самый Попов, который до войны командовал в Бресте 28-м стрелковым корпусом. Был начальником гарнизона. «Вот судьба, — невольно подумал я, — вместе уходили и вместе войдем в Брест».

Ежедневно утром и вечером в определенные часы Гурий Уткин, наш опытнейший радист, обучивший при Белорусском штабе партизанского движения не одну сотню радистов, выходил в эфир и связывался то с Гомелем, где в ту пору находился ЦК КП(б)Б и Белорусский штаб партизанского движения, то с подпольным обкомом партии. Благодаря тому, что подпольный обком и штаб Брестского партизанского соединения находились сравнительно недалеко от нас (около 150 км), мы имели возможность разговаривать с ними по радиотелефону. Трудно передать нашу радость, когда в трубке зазвучал знакомый голос Сергея Ивановича Сикорского. Рассказав об обстановке, о боевом духе в отрядах и у населения районов, контролируемых партизанами, он попросил оказать помощь в оружии и боеприпасах.

Мы направляли в тыл самолеты, до отказа нагруженные автоматами, пулеметами, гранатами, патронами, взрывчаткой. Для этих целей в наше распоряжение было выделено несколько самолетов У-2, которые базировались на аэродроме в районе Сарны.

Некоторые партизанские отряды, действовавшие в южных районах Брестчины, в связи с наступлением Красной Армии уже соединились с нашими частями. Как поступить с ними? Уточнив у генерала Попова, где они находятся, мы отправились в путь. Недалеко от деревни Варакомли нас остановили часовые. Один из них направил на нашу автомашину свой трофейный автомат, другой потребовал документы. Проезжая по улице, мы обратили внимание на порядок и организованность, чувствовалась воинская дисциплина. Как только наша машина остановилась, мы очутились посреди большой и пестрой толпы, вооруженной автоматами, винтовками, гранатами, пристегнутыми к поясам. Это были партизаны отряда им. Чернака. Много знакомых лиц, разговорам не было конца. Со слезами на глазах прибежала З. И. Южная.

На совещании с командованием было решено из отрядов им. Чернака и им. Фрунзе выделить по 70–80 человек и как истребительные отряды под командованием И. Ф. Селивоника и Н. А. Мартысюка направить через линию фронта под Брест, с ними послать оперативную группу Брестского горкома партии в составе секретарей Г. И. Можаева и В. А. Терехова, секретаря горкома комсомола Дмитрия Шамина и радиста Большакова.

На следующий день мы вернулись в Городок. Здесь нас ожидали еще несколько сот партизан из других отрядов. Было учтено все имущество, вооружение, скот и продовольствие. При этом около двухсот добрых коней были направлены в совхозы и колхозы освобожденных районов Гомельской и Полесской областей. Заканчивали расформировку отрядов вместе с группой ЦК КП(б)Б, которую возглавлял недавно вернувшийся из тыла противника секретарь Пинского обкома партии А. Е. Клещев. Всем партизанам на торжественном митинге вручили награды. Уходящим в действующую армию устроили теплые проводы.

У нас уже были подобраны основные работники для Антопольского, Дивинского, Кобринского, Малоритского, Жабинковского, Домачевского и Брестского районов. Из их числа были сформированы небольшие оперативные группы во главе с первыми секретарями райкомов партии и председателями райисполкомов: тт. Т. Ф. Субботиным, С. С. Плянто, В. Т. Новиковым, Н. Н. Николаевым и др. Подбор кадров для остальных районов области проводил подпольный обком партии. Состоялось решение об утверждении С. И. Сикорского председателем Брестского облисполкома.

Известие о прорыве фронта вражеской обороны в восточных районах Белоруссии было воспринято нами как сигнал к переезду. 9—10 июля наш «гарнизон» направился к границам Брестчины.

Антополь — первый райцентр области. Он был мало разрушен, видимо, захватчикам приходилось убираться отсюда в большой спешке. На площади царило оживление. У здания райкома партии — большая группа партизан. Т. Ф. Субботин прибыл сюда прошедшей ночью и уже, что называется, с головой окунулся в работу. До войны он был первым секретарем этого же райкома.

Нас обступили работники и буквально забросали вопросами. Пришлось рассмотреть вопрос о кадрах. Условились всех учителей, врачей, агрономов и других специалистов из партизанского отряда оставить в районе. Всех председателей сельских Советов, избранных еще до войны и участвовавших в партизанском движении, восстановить в прежних правах и направить на места. За этой работой мы не заметили, как день склонился к вечеру. Надо было торопиться, чтобы засветло попасть в Кобрин. Провели небольшое совещание с работниками, которые направлялись во все населенные пункты, чтобы провести там собрания и восстановить все низовые органы Советской власти. Райисполком подготовил постановление об отмене всех законов, установленных оккупантами.

Кобрин. На улицах — военные и гражданские, партизаны с красными ленточками в петлицах пиджаков и на головных уборах. Главная магистраль — московское шоссе — загружена войсками, идущими на запад. Хотя это был уже прифронтовой город, но, казалось, никто не обращал внимания на это, никто не думал о возможности налета вражеской авиации.

На площади только что приведен в исполнение приговор военного трибунала — повешен один из фашистских головорезов.

Прибыл секретарь райкома С. С. Плянто. Из райкома разошлись только под утро. А утром провели такое же совещание, как и в Антополе.

На следующий день мы получили шифровку от Сикорского. Он сообщал, что ожидает нас в своем лагере под Ивацевичами. Решили поехать туда, а потом во все освобожденные районы области. До войны расстояние между Кобрином и Ивацевичами на машине преодолевалось максимум за 2–3 часа. Теперь же другое дело. Фашисты, отступая, во многих местах разрушили не только мосты, но и полотно дороги. Часто приходилось пробираться по обочинам шоссе и проселкам. На переправах, наспех построенных нашими войсками, много сутолоки.

Но вот мы и в Березе. Невольно вспомнился первый день войны, когда я с группой обкомовских товарищей въезжал в этот город, охваченный пламенем пожаров. Он и сейчас лежал в руинах.

До Ивацевичей от Березы рукой подать. После короткого отдыха в Ивацевичах мы поспешили в лес и, несмотря на все трудности в дороге, довольно быстро добрались до партизанской зоны. Места, где мы оказались, были священными для населения области: здесь все годы существовала Советская власть.

За несколько километров от лагеря нас встретили представители, посланные нам навстречу Сергеем Ивановичем. Остальной путь предстояло пройти пешком. Пробираясь едва заметными тропами, которые знали только наши проводники, часов в пять вечера мы добрались до лагеря. Нас встретила многоголосая масса партизан. Сикорский и Афанасьев[78] не шли, а бежали навстречу. Дружеские объятия и горячие поцелуи. Как мы ни устали за эти дни, было решено тотчас выехать в освобожденные районы. Условились, что мы с Сикорским поедем в Коссово, а Афанасьев останется в штабе. Надо было завершить расформирование отрядов.

…В Коссове уже шла деятельная работа. Председатель райисполкома — командир партизанской бригады им. Чапаева Федя Баранов, лихой командир Красной Армии. Секретарь райкома П. Г. Ковалев — комиссар партизанской бригады им. Дзержинского. Их Сергей Иванович направил сюда заранее.

Заночевать пришлось в Ружанах, а на следующее утро мы были уже в Пружанах. Здесь секретарь райкома партии С. Ф. Потеруха, в прошлом не один год просидевший в тюрьме за революционную борьбу против польской буржуазии, рассказал нам об обстановке.

В поселке Беловежа в основном сохранился крупный лесозавод. Но во время отступления фашисты подожгли многие дома, пепелища которых еще дымились. Сожжен дотла и Беловежский дворец. Мы думали из Беловежи поехать прямо в Каменец, а потом в Брест. Но под Каменцом и Брестом еще шли бои. Пришлось возвратиться в Пружаны. По пути заехали в райцентр Шерешево.

Пружаны выглядели, как военный лагерь. На улицах стояли грузовики, танки.

От военных товарищей мы узнали, что шоссе в направлении Жабинки свободно, но ненадежны еще переправы. Поэтому в Жабинку выехали утром 26 июля на лошадях. В Жабинке встретили всех районных руководителей во главе с первым секретарем райкома партии В. А. Петровым. В райкоме три комнаты забиты до отказа партизанами. По существу, это было первое официальное заседание райкома и райисполкома с руководящими работниками. Тов. Петров в довоенное время работал в одной из центральных областей Российской Федерации. В Белоруссию попал в качестве комиссара 8-й партизанской бригады, которой командовал полковник С. Г. Жунин. Эта бригада была переправлена через линию фронта под Витебском и своими рейдами по тылам противника причинила врагу немало беспокойств. Затем она всем составом была направлена в западные области Белоруссии и таким образом оказалась в Брестской области.

Идем по поселку. Всюду видим груды развалин. «А что осталось от красивых улиц нашего Бреста?» — думалось невольно.

Ночевали в Жабинке. Но спать почти не пришлось. Со стороны Бреста доносился гул артиллерийской канонады. К утру немного стихло, а потом снова заработала артиллерия.

Утром 28 июля двинулись в путь: кто на автомашинах, кто на партизанских повозках, кто верхом на лошадях, а многие пешком. Шоссе во многих местах разрушено, забито транспортом и танками. Долго стояли и у переправ, наспех сооруженных саперами. Километрах в десяти от Бреста нас остановил военный патруль. На окраине города — другой. Порядок есть порядок.

Семнадцать часов. Въезжаем на Московскую улицу. До войны это была улица-парк — широкая, зеленая, веселая. По ней проходит шоссе Москва — Варшава. Теперь мы въезжали в пустынную, неприветливую, обезображенную улицу. Полное безлюдье, запустение, тишина. Груды щебня и пепла, обгоревшие доски и бревна. Во многих местах пожар еще продолжается. От едкого дыма першит в горле. Здание городского почтамта смотрит на нас пустыми опаленными проемами окон. Из них валит густой дым.

Главная магистраль города — проспект 17 сентября (сейчас улица Ленина). Здесь та же картина. Некоторые здания улицы были разрушены еще 22 июня 1941 года. На руинах этих домов вырос бурьян. Дом спорта разбит. От здания театра остались обгоревшие стены, в которых зияют огромные пробоины.

От сердца немного отлегло, когда мы увидели, что с внешней стороны здания областной больницы и обкома партии и все другие здания этого участка улицы невредимы. Только фасад здания обкома обезображен грязно-зеленой маскировочной краской. Даже плакучие ивы, клены, посаженные нами еще в 1939 году, уцелели. Парадная дверь закрыта. На ней надпись: «Мины». Такая же надпись и во дворе. Однако желание узнать, в каком состоянии находится здание, оказалось сильнее этого предостережения. Зашли вовнутрь. Центр здания пробит бомбой. Лестница завалена. По остаткам разбитой мебели, по грудам бинтов, пузырьков, по характерному больничному запаху мы догадались, что у гитлеровцев здесь был госпиталь. Последнее время он, видимо, был так переполнен, что раненые размещались в коридорах и подвалах на соломе.

Вдруг Сергей Иванович Сикорский, не говоря ни слова, побежал к зданию облисполкома. И только сейчас мы заметили, что из окон верхних этажей пробивается зловещий дымок. Вбегаем в вестибюль, подымаемся на второй этаж. Дальше идти невозможно. Сильное пламя преградило путь. Мы вынуждены выбежать на улицу, надеясь собрать людей, чтобы потушить пожар. Увы, на улицах ни души. А из окон валит черный дым. Время от времени, выбрасывая снопы ярких искр, прорывается пламя. Нас гложет обида: наша маленькая группа не в состоянии потушить пожар.

…Район вокзала — и тут запустение. В здании вокзала разбита крыша. На путях — взорванные паровозы, вагоны. Переезд к вокзалу разрушен.

Утром 29 июля провели совещание со всеми приехавшими товарищами. Оно проходило прямо во дворе школы на улице Маяковского, где временно остановился основной состав нашей группы.

После обеда побывали в крепости. Еще до освобождения области по просачивавшимся к нам источникам мы знали о героической защите крепости. Но то, что мы увидели, заставило содрогнуться наши сердца. Сплошные руины, взорванные форты.

В городе стало появляться гражданское население. С приближением фронта жители покинули город или укрылись в подвалах, главным образом на его северных окраинах. При виде разрушенных родных жилищ они посылали проклятия оккупантам, плакали женщины и дети. Нужно было как можно быстрее обеспечить жильем всех, кто оказался без крова, обеспечить лечение больных. Подготовить к занятиям школы. Проявить заботу о детях, оставшихся без родителей. На окраине города обнаружено около двадцати безнадзорных детей ясельного возраста. Многие из них в тяжелом состоянии. Немедленно едем туда. Дети лежат на полу — беспомощные, истощенные, похожие на трупики. У иных ручки и ножки уже посинели. Безжизненными глазами они смотрят куда-то мимо нас. Где достать для них молоко, сахар? Подошли две женщины, которые и взялись организовать уход за крошками.

Вскоре создали детский дом для таких ребят. Все эти малыши выросли, получили образование, специальность. Где они теперь?

Кто-то сказал, что по улице К. Маркса уцелело здание, в котором перед войной располагался Брестский райком партии. В этом небольшом, но добротном каменном доме и разместился обком партии. Напротив в деревянном домике была организована столовая. Вскоре связисты провели временную телефонную связь, установили полевые военные аппараты. Основные руководящие областные органы начали свою деятельность. К вечеру мы имели уже точную информацию о размере причиненных разрушений по объектам городского хозяйства. Приехавший с нами директор электростанции Н. И. Кустиков доложил, что электростанция взорвана, наиболее крупное оборудование и машины демонтированы и вывезены оккупантами. Значит, в ближайшее время ее восстановить и пустить не удастся. С водопроводом несколько лучше — его можно восстановить. Бани сильно разрушены, но есть надежда на их восстановление. Хлебопечение можно организовать сравнительно быстро. Имеется возможность организовать торговлю, так как некоторые магазины сохранились.

Немедленно на восстановление железнодорожной магистрали было привлечено не менее 8 тысяч рабочих из городов и деревень. Первый поезд в Бресте мы встречали уже через два дня после его освобождения. 31 июля было восстановлено движение на линии Барановичи — Брест.

12 тысяч рабочих и 1400 крестьян с подводами за несколько дней построили мост через Буг и подъезды к нему.

Для поставок фронту и для нужд области было заготовлено не менее 20 тысяч кубометров леса.

Весь город в короткое время превратился в строительную площадку. Большие трудности были со строительными материалами. Приходилось искать их где только возможно. Вскоре был создан областной строительный трест и работы приняли более организованный характер.

Огромную помощь в организации восстановительных работ оказали воинские части. Они помогли нам материалами, рабочей силой и транспортными средствами. Нельзя не вспомнить добрым словом Василия Ивановича Чуйкова. До начала 1941 года он был командующий 4-й армией, членом Брестского обкома партии. И вот он, прославленный полководец, находясь далеко от Бреста на территории Германии, прислал оттуда несколько машин для нужд города и области. Помог нам машинами и командующий 70-й армией В. С. Попов.

Ни днем ни ночью не закрывались двери обкома. Непрерывным потоком шли люди. Каждый из нас должен был работать за десятерых.

Рассчитывать на значительную помощь кадрами от республиканских и центральных организаций в то время мы, безусловно, не могли. Работа по отбору кадров, проведенная нашим подпольным обкомом партии и штабом партизанского соединения еще задолго до освобождения области, оказалась как никогда кстати.

Так, председателем Высоковского райисполкома был направлен командир партизанской бригады Н. В. Сенькин. Его заместителем стал И. М. Калилец — молодой коммунист-подпольщик и смелый партизан из Ивановского района. Секретарем Каменецкого райкома партии был утвержден А. Т. Чайковский. В первые дни войны он, кадровый командир Красной Армии, вместе со своей частью оказался в окружении, затем сражался с врагом в рядах партизан на территории Минской, потом Брестской области. Председателем Пружанского райисполкома был назначен старый подпольщик М. Е. Криштафович. Заведующим областным отделом народного образования стал начальник штаба партизанского соединения П. В. Пронягин.

Много работников было выдвинуто из числа комсомольцев. Вот Николай Лыжин. В начале войны он, являясь секретарем Свердловского обкома ВЛКСМ по военной работе, обратился в ЦК ВЛКСМ с просьбой направить его на фронт или в тыл противника. В июле 1943 года как представитель ЦК ВЛКСМ и Центрального штаба партизанского движения был направлен в Брестское партизанское соединение для выполнения специального задания по организации «рельсовой войны». В конце октября, после выполнения задания, Николай был отозван в Москву, получил месячный отпуск и побывал на Урале у родителей. В ноябре ЦК ВЛКСМ утвердил его первым секретарем Брестского подпольного обкома комсомола. Ему было поручено из числа слушателей спецшколы отобрать комсомольцев для работы в тылу врага на территории Брестской области. В группу вошли Борис Шумилин, Татьяна Сукач, Сергей Шиканов, Евгения Волос, Сергей Керов, Дмитрий Шемякин, Михаил Карпенко и другие.

После завершения занятий по специальной программе группа направилась в тыл. Самолет должен был сесть на партизанском аэродроме в районе Сварыни, но оказалось, что аэродром занят противником. Посадку совершили в Брянских лесах. Через несколько дней — снова в полет. На этот раз выбросились благополучно.

Так начал действовать подпольный обком комсомола, в который вошли Федор Ромма, Николай Климец и другие. Ромма стал секретарем по военной работе, Климец — инструктором обкома, ленинградец Борис Шумилин — заведующим отделом пропаганды и агитации обкома комсомола. Это смелый, задорный, остроумный человек. Он ушел на фронт со студенческой скамьи.

С учетом новых задач были утверждены также секретари всех подпольных райкомов, расставлены силы по зонам области.

23 мая 1944 года на первую областную подпольную конференцию прибыли представители полуторатысячной армии брестской комсомолии. Конференция обсуждала следующие вопросы:

1. О задачах комсомольских организаций по выполнению первомайского приказа Верховного Главнокомандующего.

Докладчик первый секретарь подпольного обкома комсомола Н. М. Лыжин.

2. Об организационной и внутрисоюзной работе комсомольских организаций.

Докладчик секретарь обкома комсомола Ф. Д. Ромма.

3. Об опыте боевой работы комсомольских организаций:

а) отряд имени Черткова (тов. Пытляк).

б) отряд имени Чкалова бригады «Советская Белоруссия» (тов. Богатов).

На прения отводился один час. Выступил на конференции полковник «Сергей» (такая была кличка у С. И. Сикорского). С докладом о текущем моменте выступил Борис Шумилин.

На конференции приводились яркие данные об участии комсомольцев области в борьбе с врагом: спущено под откос 817 вражеских эшелонов, разбито 798 паровозов, взорвано 232 машины, порезано до 700 км связи. Знатными людьми стали Федор Копылов, спустивший 19 эшелонов и Дмитрий Сеньков — 18 эшелонов. В партизанском соединении из числа членов ВЛКСМ — 10 командиров и комиссаров отрядов, 15 начальников штабов, 30 командиров рот.

По мере освобождения северной зоны области, выполняя решение обкома партии, тт. Лыжин и Шумилин участвовали в расстановке партийного, советского и комсомольского руководства в Ружанском, Пружанском, Шерешевском и Каменецком районах. И вот теперь Николай Михайлович Лыжин являлся первым секретарем Брестского ОК ЛКСМБ.

В августе 1944 года ОК КПБ утвердил состав бюро обкома комсомола. В него помимо Н. М. Лыжина вошли И. Г. Барашко — секретарь по кадрам, Ф. Д. Ромма — секретарь по военной работе, Б. Т. Шумилин — секретарь по пропаганде и агитации, Н. Е. Копахин — секретарь горкома комсомола, М. А. Лептенко — зав. отделом крестьянской молодежи.

В то время по решению Государственного Комитета Обороны в области выполнялась важная боевая задача: очистка территории от взрывоопасных предметов. Эту работу вели организации Осоавиахима. Из числа комсомольцев и молодежи в каждом районе были созданы истребительные батальоны. За короткое время они собрали и уничтожили около 50 тысяч снарядов, мин, авиабомб, разминировали 15 минных полей, проверили 9359 квадратных километров территории и 987 населенных пунктов.

Комсомольцы внесли достойный вклад в восстановление Днепровско-Бугского канала, который по решению ГКО был подготовлен к навигации 1945 года.

Брестский обком партии всегда интересовался вопросами роста комсомольских рядов и коммунистического воспитания молодежи. Рассматривая на бюро ОК КПБ 13 сентября 1945 года вопрос о росте комсомольских организаций, было приятно констатировать, что только за последние 8 месяцев в комсомол принято 2982 человека, создано 232 новые первичные комсомольские организации, в том числе 91 в сельской местности (что было особенно важно), 33 школьные.

В июне 1946 года на IX пленуме ЦК КП(б)Б Брестский обком партии отчитывался о проведении массово-политической работы среди населения. Рассказывая о том, какими силами располагает парторганизация для ведения политической работы, мы отмечали, что наряду с коммунистами, которых тогда в области насчитывалось только 2817 человек (и большая часть из них проживала в областном центре), в работе среди населения большую роль играет армия комсомольцев. К этому времени в комсомольской организации насчитывалось уже 7600 членов, — больше, чем до войны, 2665 из них находились в сельской местности.

По грубым подсчетам, в тот период в области насчитывалось около 100 тысяч неграмотных и малограмотных. Естественно, одной из главнейших задач комсомола была организация обучения молодых рабочих и крестьян, участие в ликвидации безграмотности среди взрослого населения.

Словом, поколение комсомольцев героических военных лет показало себя верным боевым помощником партийных организаций Брестчины как во время партизанской борьбы с ненавистным фашизмом, так и в послевоенное время, когда надо было восстанавливать народное хозяйство.

Прошло много лет с той поры. Не часто удается собраться вместе тем, кто в то героическое время вносил свой вклад в дело победы над врагом и восстановление Советской власти на западных рубежах Родины. Но каждый раз при встрече вспоминается многое, в том числе и курьезные случаи. Просят Н. М. Лыжина рассказать о его первом вылете в Брестскую область. Дело в том, что когда он влез в бомбовый люк, чтобы через него покинуть самолет, то застрял: не пускал задний парашют. Получилось так, что ни вперед, ни назад не выбраться. «Тогда меня решили с силой пропихнуть ногой», — рассказывает Николай Михайлович. Раздается веселый смех бывших партизан. А тогда было не до смеха…

Сейчас Н. М. Лыжин — начальник отдела в Брестском облисполкоме. До этого он продолжительное время работал в аппарате ЦК КПСС и на партийной работе в Ставропольском крае.

В Барановичском районе работает Михаил Леонтенко. Учитель по профессии, он был уполномоченным ОК ЛКСМБ по зоне Малоритского и Домачевского районов. Это удивительно скромный, энергичный и вдумчивый по характеру человек.

В Ивацевичском райисполкоме работает Федор Иванович Савин. Рабочий из Пензы, он был помощником комиссара отряда им. Димитрова по комсомолу. Храбрый человек. Партизаны помнят, как он получил ранение в лицо. Это было в бою, в котором погиб секретарь подпольного обкома партии И. И. Бобров.

Начальником отдела в Брестском облисполкоме работает сибиряк железнодорожник Григорий Осипович Архипов. Он был уполномоченным подпольного ОК ЛКСМБ в Клещельском, Каменецком, Высоковском районах. Эти районы Беловежской пущи наиболее сложные для действий партизан.

Заместителем Министра внутренних дел СССР стал Борис Тихонович Шумилин.

Сергей Медведев из деревни Огородники Березовского района, один из первых комсомольцев Брестчины, длительное время был на руководящей комсомольской и партийной работе и трагически погиб при исполнении служебных обязанностей.

Владимир Яковенко после освобождения был направлен в торговую организацию области, затем стал председателем Белорусского коопторга, а сейчас работает в Москве заместителем председателя Центросоюза.

Евгения Волос, родом из Пружанского района, депутат Верховного Совета БССР 1-го созыва, — директор школы.

Николай Калинкович Климец сейчас на руководящей профсоюзной работе в области.

Николай Иванович Лебедев был секретарем Малоритского и Кобринского райкомов ЛКСМБ. Потом окончил Московский государственный институт международных отношений. Теперь он доктор исторических наук, профессор, ректор этого института.

* * *

13 августа 1944 года состоялся городской митинг партизан, трудящихся города совместно с воинскими частями. Более пяти тысяч человек пришли на городской стадион отметить освобождение Бреста. После трехлетней оккупации жители впервые собрались в свободном родном городе, чтобы выразить глубокую благодарность Коммунистической партии, Советскому правительству, славной Красной Армии за освобождение от фашистской неволи. В письме Центральному Комитету партии и Советскому правительству, бойцам и командирам брестских корпусов, дивизий и полков трудящиеся города поклялись: «Мы, жители Бреста, обещаем Вам усиленно работать по восстановлению города, быстрее залечить его раны, нанесенные гитлеровскими извергами. Приложим все усилия, чтобы наш город вновь красовался, чтобы его дома и улицы приветливо встретили бойцов на обратном пути при возвращении на Родину после победоносного окончания Великой Отечественной войны».

Много лишений и страданий за годы фашистской оккупации испытало сельское население области. За три года поголовье лошадей, которые являлись в то время основной тягловой силой, сократилось почти наполовину, больше чем наполовину уменьшилось поголовье рогатого скота, овец осталось менее 40 процентов, а свиней 28 процентов. Особенно большой урон оккупанты нанесли крестьянам Коссовского, Березовского, Домачевского и других районов, где население наиболее активно поддерживало партизан. В Коссовском районе они отобрали у жителей более половины всех лошадей, свыше 70 процентов крупного рогатого скота, около 10 000 свиней и свыше 30 000 овец.

Обком партии решил провести во всех деревнях и селах сходы, на которых рассказать населению о победах Красной Армии, о восстановлении прав крестьян на землю и обсудить задачи каждой деревни по налаживанию разрушенного хозяйства, по созданию нормальных условий жизни для каждой семьи, по проведению сева, чтобы в максимально возможных размерах увеличить посевные площади. За короткое время такие сходы были проведены в каждой деревне. Около двухсот работников областных и городских организаций направлены для помощи на местах. Ведь это были первые массовые собрания свободных граждан после длительной неволи, и они превратились в своеобразные торжества. В многочисленных выступлениях крестьяне выражали глубокую благодарность нашей партии, правительству, армии за освобождение от ига оккупантов. На всех собраниях принимались обязательства по восстановлению разрушенного хозяйства, оказанию помощи крестьянам, пострадавшим во время оккупации, о проведении хлебозаготовок. Только в августе — сентябре 1944 года мы поставили 1-му Белорусскому фронту 15 200 тонн хлеба.

После сельских сходов проходили районные съезды крестьян. Это еще более способствовало подъему активности широких крестьянских масс.

24 августа 1944 года открылся первый областной съезд крестьян. На съезд было избрано около 900 делегатов, почти каждая деревня прислала своего представителя. Волнующую картину представлял этот съезд. В день открытия в городе собрались сотни подвод, которые привезли делегатов. Другого транспорта тогда у нас не было. Крестьяне с котомками за плечами шли по улицам Бреста, направляясь к зданию съезда.

Нельзя спокойно было слушать крестьянку из деревни Леплевка Домачевского района Матрену Игнатюк. Она говорила о том, как гитлеровские варвары замучили и убили на ее глазах мужа вместе с односельчанами, как она с 16-летним сыном ушла в партизаны, как напутствовала его бесстрашно бороться за Советскую власть, отомстить извергам. «Из нашей семьи осталась я одна, — говорила она. — Мой муж и сын погибли за Родину, и вот стою здесь перед Вами я, простая советская женщина, и думаю: недаром пролилась кровь наших мужей и сыновей, мы снова свободны. И я знаю, что Советская власть не оставит нас в беде и поможет нам наладить жизнь. А мы должны всеми силами помогать Красной Армии бить проклятых фашистов!»

Запомнилось страстное выступление 85-летнего крестьянина из Комаровского сельсовета Домачевского района Леонтия Георгиевича Николайчука, который сказал: «После 17 сентября 1939 года мы узнали, что такое Советская власть для крестьян, а когда пришли фашисты, для нас настала черная ночь. И как можно было мириться с невыносимым гнетом палачей! Поэтому наш народ восстал. Мы, чем могли, помогали нашей родной Красной Армии, верили, что она скоро придет».

Крестьянин Радваничского сельсовета Брестского района Василий Братчук рассказал, что в их сельсовете фашисты убили 269 человек, в том числе 99 детей, разграбили и сожгли 399 крестьянских домов, 3 школы, 13 клубов и изб-читален, кирпичный завод. Он сообщил, что все крестьяне активно взялись за восстановление хозяйства. Уже отремонтировали 7 школ, больницу, сдали в фонд Красной Армии 240 пудов хлеба и 400 пудов мяса.

Жизнь поставила задачу восстановления колхозов. До войны в области их насчитывалось более 130. Все они по-настоящему показывали преимущества социалистического ведения хозяйства, были хорошими агитаторами за коллективизацию, за новую жизнь. Теперь крестьяне, ранее состоявшие в колхозах, начали ставить вопрос о восстановлении коллективных хозяйств. Возродились некоторые колхозы в Жабинковском и Высоковском районах. Им была оказана необходимая помощь в приобретении рабочего скота, сельхозмашин и т. д. Осенью 1944 года в ряде селений озимый сев проводился на общественных началах.

В проведении всей этой работы мы были не одиноки. Вся страна помогала нам. Из Москвы, Минска и других мест приезжали все новые группы инженеров, врачей, учителей, агрономов, работников торговли и общественного питания, квалифицированных рабочих — всех тех специалистов, в которых мы ощущали острую нужду. Особенно были рады приезду большой группы железнодорожников.

К 1-му сентября 1944 года были открыты почти все школы, детские сады и ясли.

В августе — сентябре в уцелевших зданиях больниц и медпунктов были открыты медицинские учреждения. Часть больниц открыли в приспособленных помещениях.

В сентябре развернулось соревнование за достойную встречу 27-й годовщины Октября. Крестьяне деревни Вычулки Брестского района обратились ко всем крестьянам области: «Вся наша любимая страна готовится к 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции… Этот день особенно велик для нас, крестьян, освобожденных героической Красной Армией от фашистского рабства… Три года нас терзали гитлеровские мерзавцы… Теперь мы, полные чувства сердечной любви к своим освободителям, хотим своим трудом и средствами ежедневно помогать Родине, фронту, чтобы поскорее убить проклятого фашистского зверя. Оказывая помощь наступающей Красной Армии, мы досрочно выполнили поставки хлеба государству, сдали 384 пуда зерна, 1560 пудов картофеля. Кроме этого, мы собрали и сдали на строительство танковой колонны 32 пуда зерна и 5300 рублей денег.

Включаясь в предоктябрьское соцсоревнование, мы обязуемся дополнительно сдать в фонд обороны по 2–3 пуда хлеба с каждого крестьянского двора, досрочно выполнить все обязательства по сдаче государству всех сельхозпродуктов, денежных платежей и образцово провести все сельскохозяйственные работы».

Патриотический почин нашел отклик в широких массах трудящихся крестьян Брестчины. В отдельные дни, особенно в воскресенье, на хлебоприемные пункты Бреста прибывало более тысячи подвод с хлебом. Кроме значительного перевыполнения плана по поставкам хлеба, картофеля и овощей, крестьяне сдали около 4000 пудов хлеба в фонд Красной Армии.

На областную доску Почета тогда были занесены Черский и Томашевский сельсоветы Домачевского района, Лыщицкий сельсовет Брестского района, Жабинковский и Шерешевский районы.

Переходящее Красное знамя облисполкома и обкома партии дважды вручалось Домачевскому району.

За выполнение и перевыполнение государственного плана заготовки хлеба многие товарищи были награждены орденами Отечественной войны 1 и 2 степени.

На всю жизнь сохранится в памяти день 9-го Мая 1945 года. Весть о разгроме гитлеровских войск в Берлине и о капитуляции фашистской Германии молниеносно облетела все города и села. Ранним утром 9-го Мая, когда еще было темно, жители Бреста устремились на улицы и площади города. Старые и молодые, гражданские и военные — все смешались в одном людском потоке. В различных районах города стихийно возникали митинги, устраивались фейерверки, салюты из оружия. А когда яркие лучи майского солнца осветили город, колонна демонстрантов и толпы людей потянулись к зданиям обкома партии и облисполкома. Здесь же на площади у импровизированной трибуны состоялся митинг в честь исторической победы нашей доблестной армии, советского народа над фашистскими варварами.

Осенью 1961 года мне посчастливилось снова побывать в Бресте, в котором не был более 10 лет. То, что увидел своими глазами, превзошло все мои ожидания.

В мае 1969 года Брест отпраздновал свое 950-летие. И хотя городу почти 1000 лет, он молодеет с каждым годом. Пройдитесь по его улицам и бульварам, и вы убедитесь в этом с первых же шагов. Особенно красив город на Буге весной, когда его улицы утопают в бело-розовой кипени цветущих каштанов. Это город-сад, город-парк. Куда ни глянешь — всюду видна любовь жителей к своему родному городу, забота о нем.

Жизнь побеждает!