С. Л. Ушеров Военкомат держит оборону

Самуил Львович Ушеров

В сентябре 1939 года после освобождения Западной Белоруссии был назначен на должность Брестского райвоенкома. 22 июня 1941 года принимал активное участие в обороне Брестского облвоенкомата.

Член КПСС с 1920 года.

Награжден двумя орденами и многими медалями.

В настоящее время майор в отставке С. Л. Ушеров живет в Киеве. Персональный пенсионер республиканского значения. Ведет большую общественную работу.

Брестские областной и городской военные комиссариаты размещались в двухэтажном каменном здании, окруженном кирпичным забором, на улице Дзержинского, в доме № 19. Массивные железные ворота в фасаде закрывали проезд. Райвоенкомат находился неподалеку за углом (улица Советских пограничников).

В субботу вечером мы были с женой в гарнизонном Доме Красной Армии. Выступали минские артисты. Зрительный зал едва мог вместить всех желающих попасть на концерт. Возвратились домой поздно.

В четыре часа утра началась страшная канонада. Вскочил с постели и машинально схватил телефонную трубку. Связь уже не работала. Света не было. Быстро оделся. Жена растерялась и никак не могла одеть плакавшего сынишку. До сих пор не могу забыть ее лихорадочно горевшие, полные страха и отчаяния глаза. Не успел выбежать в коридор, как раздался стук в дверь. Я услышал знакомый голос облвоенкома Михаила Яковлевича Стафеева (мы были соседями по квартире): «Самуил Львович, быстрей в военкомат!»

Минут через двадцать после начала обстрела работники райвоенкомата — военнослужащие и гражданские — были на месте. Вслед за нами прибежали жены и дети. Немало собралось и семей военнослужащих гарнизона.

Вскоре начали прибывать военнообязанные запаса — главным образом партийный и советский актив, комсомольские работники. Все они просили оружие. Быстро роздали имевшийся у нас небольшой запас винтовок и патронов.

Я приказал уничтожить документы, которые не сможем взять с собой в случае эвакуации. Пытались связаться с председателями сельсоветов по вопросу проведения необходимых мобилизационных мероприятий, но безуспешно.

Рано утром с вокзала прибежала группа политруков запаса — их было человек 18. Эти товарищи были командированы в Смоленск на курсы усовершенствования политсостава, но 21 июня выехать не смогли и теперь явились в распоряжение облвоенкомата.

Майор Стафеев собрал всех нас, работников военкоматов, и дал указание немедленно поднять военнообязанных и связаться с воинскими штабами. Затем в ленуголке он провел короткое совещание, на которое были приглашены и явившиеся партийно-советские работники.

— Мы точно не знаем, что происходит на границе, — сказал военком. — То ли это провокация, то ли война. Я пока не получил никаких распоряжений ни из штаба округа, ни из штаба армии, поэтому речи об эвакуации облвоенкомата быть не может.

Защита Отечества есть священный долг каждого гражданина Советского Союза. Отныне всех военнообязанных считаю мобилизованными в армию. Полагаю, что обстановка скоро прояснится. А пока нам нужно доставать оружие, боеприпасы и формировать команды.

В облвоенкомате во взводе обслуживания было 20 карабинов и винтовок и небольшой запас патронов. В здании штаба 42-й стрелковой дивизии, которое находилось неподалеку, нам удалось получить 25 винтовок и несколько ящиков с патронами. Из штаба погранотряда принесли ручной пулемет и несколько ручных гранат.

Люди, посланные облвоенкомом в штабы 6-й и 42-й дивизий, 28-го корпуса, а также в обком партии выяснить обстановку, вскоре вернулись. В обкоме уже никого не застали. Штабы передислоцировались, а оставшиеся в служебных помещениях дежурные офицеры сами не знали ничего. Единственно, что удалось уточнить, — начавшиеся события — не провокация, а настоящая война, вероломно развязанная фашистами.

По улицам трудно было передвигаться. Диверсанты вели огонь из чердачных окон, с балконов. Со стороны почтамта обстреливали двор облвоенкомата из ручного пулемета. По городу рыскали бежавшие из тюрьмы уголовники, они грабили магазины, забирались в квартиры, нападали на прохожих.

Решили эвакуировать семьи. Начали искать среди присутствующих людей, умеющих водить автомашину. Подошел инженер-механик Брестского областного земельного отдела М. Я. Мадорский[24]. Во дворе райисполкома стояла грузовая машина. Он осмотрел ее, завел и подал к облвоенкомату. В кузов посадили восемнадцать женщин и детей, погрузили документы. Старшим назначили адъютанта облвоенкома — младшего лейтенанта Олейника. Все семьи, находившиеся с нами, он должен был несколькими рейсами вывезти в район Кобрина и укрыть в лесу. Машина ушла, но назад не вернулась. Спустя полтора месяца, когда я встретился с Олейником на сборном пункте в можайском лесу, он рассказал:

— Как только мы выехали из города, немецкие самолеты обстреляли нас из пулеметов. При этом были убиты женщина и 14-летний мальчик, несколько человек ранено.

Олейник, несмотря на ранение, продолжил рейс до Березы. Там сдал раненых.

Женщин и детей, которые оставались в военкомате, поместили в подвале.

Ко мне подошел политрук запаса.

— Я заместитель директора молочного завода. Разрешите сходить туда, это недалеко, и принести мороженое. Пригодится для детей.

Вместе с товарищем он принес два бидона жидкого мороженого и несколько десятков бумажных стаканчиков. Женщины накормили и на время успокоили плакавших ребят.

Из крепости доносился гул боя, слышалась стрельба в городе. Майор Стафеев приказал начальнику первой части облвоенкомата интенданту III ранга Н. А. Лимонникову учесть военнослужащих и гражданских.

Всего оказалось около 80 человек. Бойцы взвода обслуживания заняли позицию перед зданием военкомата. На ближайшие перекрестки улиц были высланы патрули.

Около 7 утра наблюдатели доложили, что к облвоенкомату пробирается отряд гитлеровцев. Через свою агентуру враг хорошо был информирован о расположении важнейших учреждений города.

Когда фашистские автоматчики приблизились, их встретил ружейно-пулеметный огонь. Гитлеровцы залегли. Вскоре атака повторилась. Появились раненые. Одним из первых был ранен майор Стафеев, однако он продолжал руководить боем, воодушевляя бойцов и командиров.

Майор М. Я. Стафеев.

Пользуясь превосходством в живой силе и особенно в вооружении, гитлеровцы потеснили нас. Пришлось закрепиться в самом здании. Облвоенком распределил участки обороны и назначил ответственных лиц. Забаррикадировали парадную дверь, расставили людей у окон. Уничтожили оставшиеся служебные бумаги и документы. Из оконных проемов подвалов, первого и второго этажей наши воины поражали врага. Инструктор вневойсковой подготовки, секретарь комсомольского бюро облвоенкомата лейтенант Михаил Рощин косил фашистов из пулемета. На самых опасных участках находились коммунисты и комсомольцы: секретарь парткомиссии батальонный комиссар Т. Ф. Уланов, секретарь парторганизации облвоенкомата капитан С. В. Белов, техник-интендант А. В. Лещев[25], заместитель политрука Г. К. Бараненков, рядовые Д. С. Штейнман, В. Толкачев, Жванский и другие.

Первую медицинскую помощь оказывал военврач II ранга Гимпельсон, ему помогали жены командиров и сотрудница областной газеты «Заря» Мария Гамбург. Небольшой запас бинтов вскоре кончился. Женщины рвали белье и готовили перевязочный материал.

Гитлеровцы притащили пожарную лестницу, чтобы проникнуть в здание облвоенкомата через окна второго этажа. Несколько прицельных выстрелов сорвали их вылазку. Подбираясь вплотную, фашисты стреляли из автоматов, забрасывали окна гранатами. Слышались возгласы: «Рус, сдавайся!» На предложение врага мы отвечали огнем.

По указанию Стафеева в период короткого затишья из облвоенкомата были выведены женщины и дети.

Тяжелой была сцена прощания. Никто из нас не надеялся больше встретить своих близких, и каждый из них испытывал такое же чувство. И сейчас еще слышу умоляющий голос сыновей — Бориса и Макса: «Папочка, дорогой папочка, разреши остаться с тобой».

Для установления связи с частями гарнизона послали начальника второй части облвоенкомата капитана Белова. Натянув комбинезон, он перелез через забор и огородами пробрался к своему дому, чтобы взять мотоцикл и выехать в расположение одного из воинских штабов. Больше мы Белова не видели. Как мне сообщили уже после войны, он сражался в партизанском отряде на Брестчине и, по-видимому, погиб.

Между тем гитлеровцы подтянули орудие и начали методически обстреливать здание. Под обломками рухнувших стен второго этажа погибло много людей. От прямого попадания снаряда вышел из строя пулемет. Кончились боеприпасы. Не стало уже медикаментов. Майор Стафеев был вторично ранен, на этот раз тяжело, но сохранил исключительную выдержку и самообладание. Страшно мучился раненный в живот лейтенант М. Т. Рощин. Атлетически сложенный, ловкий, с красивым волевым лицом, он отлично владел оружием: на дальних дистанциях вел огонь из пулемета, в ближнем бою метко поражал врага гранатами.

Неожиданно гитлеровцы прекратили обстрел, сняли осаду и отошли. Что бы это значило? Хотелось верить, что подошли наши и фашисты отступают.

Майор Стафеев сказал:

— Нужно использовать эту передышку, немедленно прорываться из вражеского кольца.

Большинство защитников устремилось к воротам. Несколько человек перелезло через забор на улицу Советских пограничников. Вдруг откуда-то из засады выскочили гитлеровцы. Стреляя из автоматов, они набросились на наших людей и многих пленили. Раненых зверски расстреляли на месте. Здесь погиб и несгибаемый большевик, замечательный командир, герой обороны военкомата Михаил Яковлевич Стафеев[26].

Мне и интенданту III ранга Лимонникову удалось вырваться из окружения и присоединиться к отходившим с боями частям Красной Армии. У. И. Кащеев, А. В. Лещев и Г. К. Бараненков сражались в партизанских отрядах на территории Белоруссии.