Объект надежды

А мой приятель и коллега Михаил Шевелев, отголосовав тем летом, направился за социологическим прогнозом в родные гаражи. Владельцы «Жигулей» и «Фольксвагенов», хозяева новых БМВ и водилы старых ЗИЛов – вся Россия в одной кубатуре…

В гараже было уже накрыто, нарезано на капоте, «нолито» и даже частично выпито; разговор о минувшем волеизъявлении велся на соответствующих градусах. Над капотами летали обрывки русской социологии: «а ты за кого?», «ну и козел», «а твой не козел?»

Михаил включился в процесс обсуждения и стал догонять.

Через какое-то время живых в гараже почти не осталось (праздник есть праздник). Электорат почти в полном составе отдыхал вдоль стен, пережидая победу демократии. Над стаканами, последними из могикан, сидели двое – водитель КамАЗа и мой друг Шевелев, уже почти догнавший.

Судьбы России были теперь в их руках.

– Нет, – мрачно сказал вдруг водила, продолжая разговор, долгое время шедший в нем самом, – надо было вам их вещать, в девяносто первом!

– Кого? – уточнил мой друг Шевелев.

– Коммунистов, – прямо ответил человек.

Михаил немного задумался, связывая местоимения, а потом уточнил снова: мол, вешать не вешать – открытый вопрос, но почему – «вам»? Кому «вам»?

Работяга немного засмущался.

– Миш, – сказал он наконец. – Ты же знаешь: я не по этой части… Но ведь ты же – еврей?

– Ну, – согласился мой друг Шевелев. – Еврей! Но почему – нам их вешать? Почему не вам ?

Водилу этот вопрос озадачил. Он огляделся. Электорат тихой биомассой по-прежнему лежал вдоль стен.

– Посмотри, – сказал водитель КамАЗа. – Ну? Можно иметь дело с этим народом?

И, помолчав, добавил твердо и печально:

– На нас надежды нет!