Глава 32 Последний вагон

В середине мая фонд «Арифметика добра» проводил «Веселые старты». Пригласили кандидатов в усыновители и младших подростков из нашего детского дома. Типа, такое знакомство для тех, кто уже школу приемных родителей окончил, и для детей-сирот. Чтобы неформально, весело – новый такой формат: и взрослые присматриваются, и дети. Меня, конечно, детский дом в список не включил, да я и не собирался больше искать семью. Но Диана позвала меня на мероприятие как волонтера: нужно было помочь. Как всегда, баннеры поставить, ролл-апы развернуть, лошадок установить, столы помочь накрыть. Я, конечно, согласился. Все равно планировал в гости к ним ехать – это была суббота, – а там как раз недалеко. Думал, после «Веселых стартов» вместе с ней и поедем домой.

Проснулся я вовремя, даже встал, позавтракал. Автобус с нашими, баторскими, должен был выезжать через сорок минут. Я с ними договорился, что тоже поеду, а потом что-то завозился – телик решил пять минут посмотреть, лег на диван перед ним и за временем не уследил. Когда выполз во двор, автобус уже уехал. Понятно, что меня никто не ждал, раз я у них в списках не был. Тем более там половина ребят были слабослышащие, они в младшем корпусе жили, и у них совсем другой воспитатель был. А я фиг его знает, где это МГИМО, в которое надо ехать. Позвонил Диане, она скинула адрес. Приехал я на метро «Юго-Западная», вроде даже нашел МГИМО, но потом, на территории, как обычно, потерялся: ходил-бродил между зданиями. Поймал какого-то тощего студента, спросил о мероприятии фонда, которое в спортзале проходит, и он меня прямо до двери проводил. Вежливый такой оказался: «Вот здесь, пожалуйста, проходите».

Я нашел спортзал, смотрю – все ролл-апы, флаги, лошадки уже стоят. Мне делать нечего. И «Веселые старты» в разгаре: четыре команды – вперемежку взрослые и дети в каждой – по залу туды-сюды бегают. Какие-то конкурсы у них.

– Гоша, привет! Почему ты так опоздал?! – Диана ко мне подскочила.

– Они без меня уехали, – я что-то там промямлил.

– Заходи быстрее, в одной команде человека не хватает, – она меня подтолкнула вперед, – поможешь им!

Я встал в строй – кажется, в каждой команде должно было быть по восемь человек: четыре взрослых и четыре ребенка. А здесь оказалось семь, да еще дети там были маленькие и тетки сплошные, ни одного мужика, поэтому они проигрывали. Короче, встал я в самый конец шеренги и оказался после тетеньки лет сорока пяти. Она со мной поздоровалась:

– Тебя как зовут?

– Гоша.

– А меня – Виолетта, – она кокетливо улыбнулась, – давай быстрее, Гоша! А то у нас беда! Без тебя команда вообще не может нормально бегать.

Не могу сказать, что она мне внешне сразу понравилась – полненькая такая, ржавые от краски волосы, куча лака на голове, пестрый макияж и немного вульгарное поведение. Зато мне понравилось то, что она все время смеялась, хохотушка такая. И бархатный спортивный костюм, по-моему, бордовый, в сочетании с черным. Я сразу подумал – дорогой. Еще на ней были черные слипы с белыми подошвами, на платформе. Все это выглядело богатенько. Поэтому я стал приглядываться к ней.

Пробежали мы всякие эстафеты, дурацкие упражнения выполнили, грамоты нам вручили. И после этого Диана мне говорит:

– Гоша, садись обедать со всеми. Если ты не против, то лучше за стол со своей командой.

Я сел за обеденный стол, за которым уже была Виолетта. С нами еще несколько человек сидело. Поначалу разговор у нас не клеился, а потом резко – бамс! – и пошли болтать обо всем подряд. Я даже не помню, о чем именно мы говорили. И вдруг Виола спрашивает:

– Ты хочешь, чтобы мы с тобой подружились?

– Можно, – я спокойно отреагировал. Подумал еще, что как-то поперли у меня новые знакомства в последнее время: кучу народу стал узнавать через Диану.

Еще раз посмотрел на Виолетту: дорогой костюм, шикаперная обувь, классные украшения. Богатая. А больше мне ничего знать не надо. Тем более она сама предложила дружить. В общении была легкая, опьяняющая, типа такая дурочка. Создавалось ощущение, что ее запросто можно будет развести. Я об этом тогда и подумал. Тем более я же красавец!

После «Веселых стартов» мы с Дианой сели в машину и поехали к ней домой. Я ей все рассказал – как обед прошел, о чем мы с Виолеттой говорили. Помню, Диана была в тот день какая-то встревоженная. Все время повторяла:

– Гоша, ты не обязан с Виолеттой дружить. Если сам не хочешь.

– Да не, норм!

– Решать, конечно, тебе.

Я реально не понимал, чего она так беспокоится. Может, приревновала. Но прямо ничего такого не говорила – чтобы я не общался или типа того.

И вот, через несколько дней Виолетта приехала ко мне в батор, мы с ней пошли гулять. Я видел, что девчата – Кристина, Маша и еще кто-то там был – смотрели и завидовали тому, какой я крутой. В тот день на Виолетте был прикольный либо серебряный, либо из белого золота браслет. Очень красивый. И опять эти локоны с тоннами лака, стоящая челка, черный пиджак, белая майка и короткие черные брюки – чуть прикрывали икры. А на ногах я не запомнил что. Хотя одежду и обувь на человеке вижу сразу и всегда надолго запоминаю. Мне даже говорили, что мне надо бы в модельеры или стилисты. Но там ведь надо знать геометрию, а я в ней совсем никак. Ненавижу. Поэтому – мимо. И тем более еще надо рисовать, а я и это тоже не умею. Если только мог бы помогать подбирать богатым теткам модные луки. Это – пожалуйста.

В общем, мы ходили, разговаривали, и она мне сразу рассказала про Сережу. Как встретила этого пацана на концерте в каком-то детском доме, как потом ходила к нему в гости. Говорила, что он хороший мальчик, что она планирует его забирать. Мне показалось, не просто так мне все это рассказывает – то ли проверяет реакцию, то ли пытается пробудить во мне ревность. Какая-то определенная цель у нее точно была – наверное, чтобы я мотивировался, чтобы начал уговаривать: «Да зачем тебе этот Сережа? Забери лучше меня!» Чтобы сразу подумал про ее семью. У нее это, кстати, и получилось, хотя я виду не подал. Слушал ее и кивал: «Окай, окай, да, конечно!» – а в голове одна мысль: «Это теперь моя богатая леди! Какой еще на фиг опять Сережа?! Она уже выбрала меня!» После прогулки и тупых рассказов о Сереже мы пошли в магазин, купили коктейли в банках и сели в лесу рядом с батором. И вот мы сидим, пьем, разговариваем. Наш разговор я не помню – наслаждался коктейлем и тем, что Виолетта разрешает мне пить алкоголь. Даже сама купила. Сижу и думаю: «Вот это круто!» Дальше достал сигарету и закурил. Она сначала кинула на меня осуждающий взгляд, но потом посмотрела уже иначе, и я в ее глазах прочитал: «Ну, курит и курит. Не страшно». А я просто курил, пил и наслаждался моментом. Мне реально было все равно, что она там говорит. И потом она у меня сигарету стрельнула и тоже закурила. Каеееф!

Через несколько дней она приглашает меня к себе домой, и я, такой: «Еууу!» Очень обрадовался, что дело пошло. О семье Дианы я в тот момент особо не думал, вроде как показали мне настоящую жизнь, за забором батора – все, спасибо. Тем более я же понимал, что взять в семью они меня не могут и ничего такого не обещали. А Виолетта – может. Даже, скорее всего, возьмет. От сознания этого во мне бушевала такая радость! Но я надеялся, что мы и дальше будем дружить с Дианой и Денисом. Виолетта хорошо о Диане отзывалась. Поэтому я не переживал за общение с ней. Думал, что буду, как раньше, в гости к ним ездить. И еще промелькнула та самая мысль о том, что я Диане и Денису все-таки не симпатичен. Не понравился – такое бывает. Иначе, наверное, они не разрешили бы мне общаться с Виолой? Правда, когда мы виделись в баторе – Диана по делам фонда приезжала и всегда находила меня – постоянно спрашивала, все ли у меня в порядке, уверен ли я, что хочу продолжать общение с Виолой. Переживала, я видел. А я отвечал: «Конечно, все норм!»

Когда я в первый раз пришел к Виолетте домой, то просто рот раскрыл от восторга. Увидел высокие потолки, красивые портьеры из дорогой ткани, но это было не самое главное. Самое главное – ко мне подбежала собака. Настоящая живая собака – маленькая черная такса по кличке Соня – и начала гавкать. В первый день я даже не смог расслабиться и спокойно выпить вина, потому что Соня считала меня чужаком и хотела прогнать из дома. Я был для нее незнакомым, от меня не так пахло, вот она и нервничала. Правда, потом привыкла, и мы с ней очень сдружились. Какая же она лапонька! До сих пор ее люблю!

Мы посидели с Виолеттой, о чем-то поговорили. Потом стали обедать. На обед у нас были спагетти с курицей в сливочном соусе и опять-таки вино. Алкоголь, наверное, для того, чтобы немного развязать мне язык. А то я все-таки нервничал.

– Гоша, какой салат ты любишь? – спрашивала она.

– «Цезарь».

– Ну, хорошо. Потом приготовлю «цезарь».

А пока она оторвала салатные листья и положила их на тарелку.

– О, люблю листья, – было так приятно, что она хочет мне угодить.

– Я тоже листья люблю.

Думаю, Виолетта пыталась создавать впечатление, что мы с ней похожи. Когда она спрашивала меня о предпочтениях в еде, всегда говорила, что любит то же, что и я. А не любит то, что не нравится мне. Потом мы снова говорили, она рассказала мне про своего бывшего мужа, который держал ее в золотой клетке и запрещал работать. Можно было только сидеть дома или сопровождать его в командировки, в путешествия, вместе летать на самолетах. Детей у них не было – я тогда так понял, что это она не хотела. А потом они развелись. Виола сама стала хорошо зарабатывать и вот решила усыновить ребенка.

Прошло всего несколько недель, а мы уже очень тесно общались. Встречались достаточно часто – не каждый день, конечно, но несколько раз в неделю точно – когда и у нее получалось, и у меня ничего не было. Выходные тоже проводили вместе, поэтому к Диане я уже ездить не успевал. У меня открылись новые перспективы. Кстати, Денис с Дианой сказали, что планировали взять меня летом в гости на несколько недель. Они даже оформили для этого документы. Но тогда я уже сосредоточился на Виоле и решил, что с ней шансов гораздо больше – она меня заберет сразу и навсегда. А Диана, видимо, тем и помогла мне в жизни, что через нее мы с Виолеттой познакомились. Оставалось только подготовить все нужные бумаги, чтобы я жил в семье.

Наступило лето. Я должен был уехать в приют. В летний лагерь меня тогда не отправили, потому что плохо себя вел, не учился, суд еще этот. Хотя, конечно, точную причину я не знал – это мое предположение. Но в тот год все лагеря были слишком крутыми, и типа еще надо было заслужить, чтобы в таких местах отдыхать.

Перед отъездом в приют Виолетта подарила мне телефон – чтобы мы были на связи. До этого у меня телефона не было никакого – чтобы выйти ВКонтакт или позвонить, я брал смартфон у Некита. Он, молодец, сам на него заработал.

Отправили меня в приют в Ступинский район. Оказалось, в принципе, ничего страшного – никаких решеток на окнах, ничего такого. Как обычный батор или санаторий. К тому же питалки меня сразу полюбили и много всего позволяли. Например, всех заставляют идти на улицу, а я, такой:

– Можно, пожалуйста, я останусь смотреть телевизор?

– Хорошо.

Спокойно оставался в комнате отдыха. А всех выгоняли, никому не разрешали сидеть: «На улицу! На улицу!»

Там, в этом приюте, я начал писать книгу, о которой мы говорили с Дианой. Первые страницы были самыми трудными, потому что я мало помнил из своего детства, только куски. И не понимал, как писать. Но Диана сказала: «Пиши, что помнишь и в любом порядке. Я потом помогу тебе выстроить хронологию». Мы с ней тогда еще часто созванивались по телефону. И я стал писать. Сначала историю про Егора и Алису. Понемногу, понемногу – очень медленно получалось. Еще какие-то рассуждения, мысли записывал в ежедневник, который Диана подарила мне на шестнадцать лет. Много думал о себе, о своем прошлом и радовался, что самое страшное теперь позади. Я все испытания выдержал.

И вот через несколько дней после того, как меня перевезли в приют, звонит Виолетта и спрашивает:

– Ты где?

– Уже в приюте, – отвечаю.

– Адрес знаешь?

Я сказал, что не знаю, но выясню. Спросил у своей питалки, отправил Виоле смс с адресом. И на следующий день она приехала ко мне. Сначала мы просто гуляли по улице, сидели на лавочке, курили. Потом она неожиданно встала и говорит: «Ладно, пойду к твоему Моржу». Это она так заместителя директора приюта назвала, потому что он был толстым и с такими моржовыми усами.

Виола сходила к моржу, они там с ним пять минут поговорили, и он вышел из кабинета сам не свой, с совершенно круглыми глазами. Видимо, она его неплохо построила. Я немного обалдел: никогда не видел, чтобы так решались вопросы.

– Надо же еще разрешение из детского дома взять, – пробормотал я, – если ты хочешь на выходные меня забрать.

– Да-да, я знаю. Поговорю с директором.

И она действительно поговорила с Виктором Яковлевичем. Больше того – собрала в детском доме целый круглый стол: директора, старшего воспитателя, еще кого-то из воспитателей. Они поговорили, и через пару часов Виолетта мне звонит, радостная: «Все, разрешили!» Я тогда, помню, прямо офигел: «Как так все быстро решилось?!» То есть она и в баторе всех прогнула, не только в приюте. И сразу после этого разговора я стал ездить к ней домой из приюта каждые выходные. Сначала она сама меня забирала, и мы ехали вместе на автобусе. Тогда она была еще без машины. А потом я начал ездить один, а она взяла номер водителя приютского автобуса на всякий случай. И вот в один день у меня кончились деньги на телефоне, номер заблокировали. Но мы же с ней договорились – во сколько мне ехать. Я сел в автобус, мы поехали, и тут вдруг раздается крик водителя:

– Гоша! Сын Виолетты!

Я сразу понял, что это меня, и улыбнулся. Надо же, я уже «сын Виолетты». Звучит-то как!

– Да! Что?

– Иди сюда, Виолетта звонит.

Я подошел и взял у него телефон. А сам думаю: «Ну вот точно из-под земли достанет! И куда она так спешит?»

Но мне это было приятно. Я вдруг сразу стал «сын». Даже не верилось, что успел заскочить в последний вагон и найти семью. Я не боялся идти к Виолетте, не думал – правильно, что все так быстро, не правильно. Мне было не до этих мыслей. Я хотел быть сыном, я желал денег и свободы. К тому же наше общение было легким и без каких-либо заморочек. Она не читала глупых моралей из разряда «воровать очень плохо» или «курить – здоровью вредить». Мне это подходило.

Диана с семьей ко мне в приют заезжали один раз – по дороге в Крым. Они ехали на машине, отпросили меня на пару часов, и мы съездили на речку на пикник. Спрашивали, как у меня дела с Виолой, точно ли все хорошо. Диана опять беспокоилась, что я так быстро переключился на нового человека. Считала, что мы очень торопимся. Говорила, что я не обязан так сразу соглашаться идти в семью к Виолетте. Лучше пообщаться три-четыре месяца на гостевом, понять друг друга. Но я как-то не особо хотел тормозить, раз уж Виола приняла меня как сына. И еще я тогда подумал, что, если с Виолеттой вдруг что-то пойдет не так, если она киданет, у меня есть Диана с Денисом. Типа, запасной аэропорт.

Я всегда оставался у Виолетты на выходные – с пятницы по воскресенье. Мы общались, болтали, ходили гулять, ездили в парк, катались на аттракционах. Ну как катались – я катался, она смотрела. Виолетта отказывалась кататься со мной: «Нет-нет-нет, я не пойду, ты что!» – и я думал: «Ну да, лучше не иди». А сам катался и кайфовал от того, что она тратит на меня свои деньги. С ней я наконец побывал в разных ресторанах. Она отвела меня в «Чайхану», где мне очень понравилось. Хотя вот наличных особо не давала. Рублей по 150–300, не больше. Зато начала покупать одежду. Где-то через три или четыре выходных. Сам факт меня порадовал, но огорчало, что Виолетта всегда выбирала одежду, которая нравится ей. А не ту, которая нравится мне. Только спрашивала для галочки:

– Гош, нормально, да?

А у самой глаза искрятся, как будто она крутой стилист типа. Я, такой, смотрю и понимаю, что не смогу возразить.

– Да-да-да. Это да!

Думаю: «Ладно, фиг с тобой, дают – бери». Из этой сферы.

На мое мнение ей почему-то было пофиг. И это, конечно, зверски бесило. А так, в остальном мне все было в кайф. Я наслаждался жизнью. И даже ни разу не задумался о ее мотиве. Зачем я ей? Деньги на меня получать? Скучно одной? Мне как-то хватало собственного мотива – бабки и вольная жизнь. В августе я написал согласие пойти под опеку к Виолетте и переехал к ней в дом. У меня впервые в жизни появилась семья.